Бумажный грааль - Джеймс Блэйлок

Он нагнал ее на улице, как раз когда она садилась в машину. Держась спиной к дому, он заговорил через опущенное окно. Она же сразу завела мотор, будто собиралась немедленно тронуться.

– Четыре сотни? – спросил он.

Она оценивающе прищурилась, ее взгляд прошелся по его рукам до чековой книжки, будто сам вид этого предмета домовладелицу разочаровал.

– Четыреста сорок два. Уже опоздание на три недели. Следующий платеж через восемь дней. Ровно. Или я приму меры.

– Вот, пожалуйста. – Оторвав чек, он протянул его в открытое окно.

Она помешкала, но потом все же взяла, словно ей непереносимо было поступить иначе.

– Вы очень маленький мальчик, – сказала она. – И сейчас пытаетесь заткнуть очень большую и плохо спроектированную плотину.

Она быстро моргала, но голос у нее теперь был медленный и ломкий, будто у пожилой и слегка выжившей из ума сельской учительницы, в стотысячный раз читающей стандартную нотацию о поведении. Внезапно она сменила тон и посмотрела ему прямо в глаза. Говард уже решил, что она впала в транс, когда она вдруг отвела взгляд, глянула на него искоса и спросила:

– Кто вы на самом деле?

Она как будто впервые ясно увидела его, и на мгновение он совершенно растерялся, словно был пойман за мелкой кражей.

Говард не сразу нашел что сказать. По всей видимости, на ложь про адвоката она не купилась.

– Просто друг с юга, – ответил он. – У Роя сейчас туговато с деньгами, но он выкарабкается. У него назревает несколько сделок.

Слабо улыбаясь, она поглядела на Говарда пристально, будто он сказал, что дядюшка Рой на самом деле сын персидского владыки, который вот-вот унаследует царство.

– Воды, в которых вы плаваете, много темнее и глубже, чем вы можете себе представить, – сказала она. – И когда вы устанете, то не найдете под ногами дна, а устанете вы скоро, очень скоро. Я не знаю, кто вы, но если вы приехали, чтобы бросить мне вызов, то совершили смертельную ошибку. Я еще выставлю старого мошенника на улицу. Он не станет у меня на пути, и вы тоже. – Тут она поглядела на него с жалостью, точно все сказанное говорилось исключительно ради его же блага. – Помяните мои слова, он и вас тоже выдоит досуха, если вы ему позволите. Возвращайтесь домой. Не упорствуйте попусту. Вам тут нечего искать. Вы ничего не понимаете.

На этом она тронулась с места, и Говарду пришлось поспешно отступить, чтобы его не задело крылом. Бросив чековую книжку в карман и вытащив из трейлера сумки, он направился к дому, размышляя над ее странной речью. Говорила она как будто не только о финансах.

– Ну и что, получилось? – спросил дядюшка Рой. – Среагировала она на реквизит?

– В ярость пришла.

– Хорошо, хорошо. Лучше не бывает. Она до конца месяца не придет?

– Да, но мне пришлось ей пригрозить, – сказал Говард. – Наверное, ложь про адвоката на нее подействовала. – Говарду было неприятно лгать, вот только дядюшка Рой порадуется, что уловка сработала, а это чего-нибудь да стоит, а еще объяснит, почему старуха уехала без денег. – Знаю я этих типов, всем им подавай чек, – продолжал Говард. – Лишить вас прав выкупить имущество они не хотят. Не выгодно. Они же зарабатывают тем, что им платят, а не тем, чтобы самим дома ремонтировать. Я ей пообещал, что деньги будут в ноябре. Проще простого.

– Ну, к ноябрю-то мы их достанем. Дом с привидениями не может провалиться. Ты видел, что я тут напридумывал: трупы, женщина-призрак, летучие мыши

Говард кивнул.

– Глазные яблоки, – сказал он, завершая перечень. Тут он поймал себя на том, что у него дрожат руки. Стычка с домовладелицей основательно его вымотала. А теперь он еще и солгал, и в конце концов ложь выйдет наружу, а дядюшка Рой, каким бы он ни был легкомысленным разгильдяем, не станет мириться с тем, что Говард платит по его счетам. Эту часть Сильвия не выдумала.

– Кто это такая? – спросил Говард.

– Некая Элоиза Лейми. Ей принадлежит полпобережья. Одна из совладелиц какого-то консорциума. И этот малый, Горноласка, тоже оттуда. Они – самый настоящий спрут, запустили пальцы в каждый, черт бы его побрал, пирог.

– Так она домовладелица и Сильвии тоже? Ее магазина?

– Она самая. Раньше Горноласка таким мерзавцем не был. А виной всему деньги. И не позволяй никому говорить тебе, что это не так. Деньги – вонючий корень всех бед.

– А у них в чем проблема?

– Они миллионеры, так? Тяжелый это народ, миллионеры. Все эти разговоры о перезастройке… Тут все дело в нефти с прибрежных шельфов. Они бы океан в асфальт закатали, если б смогли на этом нажиться. Возьмем Горноласку. Пил мое пиво, встречался с моей дочкой. Всегда, конечно, надо думать, малость любил шик. Но я за это ближних не виню. Это все внешнее, а мы знаем, чего стоит видимость. Но потом он стакнулся со старухой и заработал пару сотен баксов. И все – пиши пропало. Превратился в чертова хамелеона, поменял цвет чешуи. Жить начал ради счета в банке.

Говарду эта антигорноласковая тирада была очень приятна, и он пожалел, что слишком мало знает про этого парня и не может поругать его за компанию. Но во рту у него пересохло… вероятно, нервная реакция на стычку с домовладелицей.

– Схожу воды себе налью, – сказал он и вышел, оставив дядю в гостиной. Тетя Эдита вернулась наверх.

Он обошел кухню, прокручивая в уме происшедшее. Он тут всего часа полтора, а сколько проблем на него уже свалилось. Чего и следовало ожидать. Никто не говорил ему, что будет легко. Никогда нет никаких гарантий. Стакан воды он выпил у раковины, глядя в окно на лес и погрузившись в размышления. Заслышав позади себя чей-то голос, он едва не подпрыгнул.

– Наши леса не слишком приятное место. – Это был дядюшка Рой, тихонько проскользнувший на кухню. Он кивнул на окно, на лес. Лицо у него было серьезное, почти испуганное. – Там медведи водятся. Можешь в такое поверить? И кугуары. По этим лесам рыщут разные хищники.

– Правда? – переспросил Говард. – Прямо за домом?

– По виду не скажешь, а? Деревья стоят слишком тесно. Звери могут следить за нами прямо сейчас, прятаться в тени. Они плохо уживаются с цивилизацией. Она их губит. С годами у них развивается тяга к отбросам. К тому же готовы человеку голову оторвать и сожрать его кишки.

– Надеюсь, не слишком часто.

– Ну, тут и одного раза достаточно, а? – Дядюшка Рой улыбнулся, намеренно неверно поняв. – Нет, это неприветливые леса, сплошь сумахом поросли. Ядовитые испарения рано или поздно попадают в легкие. Горло сжимается. И хрррр – смерть от удушья, как говорят санитары. – Он мрачно покачал головой, совсем не радуясь самим же нарисованной картине: как у человека сжимается горло. – А еще разные культы. У нас здесь всякой твари по паре, но в сравнении с некоторыми те, кто растит тут травку, сущие овечки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});