Преступление Гаррарда - Э. Филлипс-Оппенгейм

— Жена обрадуется вашему возвращению?

Наконец-то он мог дать ей честный и успокаивающий ответ.

— Она останется совершенно равнодушной к этому. До тех пор, пока всем обеспечена, она предпочитает жить одна.

Грэйс облегченно вздохнула.

— Значит, буду часто встречать вас в Лондоне?

— Так часто, как пожелаете.

Гарвей с отвращением подумал об образе жизни, который раньше вел в Лондоне. Теперь дела освободят его, но крайней мере, от тягостных общественных обязанностей, составлявших главный смысл жизни его жены. Кроме того, как мог он показаться в обществе? Ведь ему каждый день грозила опасность быть арестованным. Временами — как и в этот вечер — он испытывал искушение во всем сознаться Грэйс. Но он представлял себе ее страх, презрение. Признание было бы таким же ужасным, как арест. Он собрал все свое мужество и сделал шаг, еще туже затягивавший петлю на шее.

— Я хотел бы попросить вас об одной услуге,— сказал он.

— Об услуге? Заранее обещаю вам все, дорогой шеф.

— Не обещайте так быстро. Вопрос очень важный. Вы говорили, что подозреваете в краже кого-либо из моих служащих. Мне кое-что пришло в голову. Не согласитесь ли вы отложить сообщение списка полиции на 24 часа?

— Ну конечно. Я пойду туда, когда захотите.

— Вы очень любезны.

— Но вы тоже должны кое-что обещать мне: мы будем встречаться и тогда, когда откажетесь от ведения дела и вернетесь к своей прежней жизни.

— Я не откажусь от дел. Но обещаю никогда не оставлять вас. Кроме того, надеюсь, что в состоянии буду сделать для вас гораздо больше, нежели всегда держать вас при себе.

— Что вы хотите этим сказать?

— Попытаюсь найти вам знакомых среди молодых людей вашего возраста.

— Мне никого не нужно, кроме вас. Знаю, что молода, но, думаю, придет день,— пожалуйста, не смейтесь надо мной, но иногда вы бываете очень наивны,— когда лучше поймете и меня, и жизнь.

— Что это значит?

— Вы так невыносимо честны! И я так люблю вас за это!

19

Гарвей охотно отправился бы прямо с вокзала в торговый дом, но из чувства долга поехал сначала на Кэрзон-стрит. Когда проезжал по знакомым улицам, ему показалось, что был в отсутствии страшно долго. Автомобиль остановился у его дома. С удивлением взглянул он на окна без занавесей, открыл дверь и вошел. Из приемной исчезла вся мебель. В ней работали красильщики и декораторы, с удивлением посмотревшие на него.

— Что это значит, Эндрью? Я не отдавал распоряжения о ремонте. Он совсем не нужен. Где леди Гаррард?

Слуга оказался, вероятно, в очень неловком положении. Его лицо приняло озабоченное выражение. Он вынул из кармана письмо и протянул его хозяину.

Гарвей вскрыл конверт. Письмо было короткое, но содержательное:

«Дорогой Гарвей!

Я сегодня узнала о том, что предчувствовала уже давно: твоя поездка в Нью-Йорк является лишь предлогом, чтобы обмануть твоих кредиторов, и, думаю, ты находишься уже по пути в Южную Америку.

По отношению ко мне ты вел себя более чем низко. Я сама предприняла все возможное для защиты своих интересов: продала дом и всю обстановку лорду Крэнли. Он хочет сейчас же поселиться здесь. К сожалению, не получила за дом той суммы, которую предполагала получить. Но мне сказали, что твои кредиторы смогут потребовать и этот дом. Я уезжаю за границу, хотя не знаю, как проживу на свои скудные средства. Поручаю Эндрью передать это письмо. Надеюсь, ты вспомнишь обо мне, если удастся раздобыть денег.

Одну или две недели я останусь в отеле «Негреско» в Ницце. Потом мне придется подыскивать недорогую квартиру. Одна мысль об этом приводит меня в ужас.

Мильдред».

Гарвей прочел письмо еще раз.

— Где мои платья, Эндрью?

— Все уложено, сэр. Всего семь чемоданов. Леди Крэнли разрешила оставить их в вашей комнате, там же все для игры в поло и гольф.

— Семь чемоданов,— задумчиво произнес Гарвей.

— Самое необходимое на две недели я могу уложить в пару чемоданов и несессер.

— Отлично. Отправьте это в мой клуб, а остальное поместите пока куда-нибудь. Останусь в клубе, пока найду квартиру. Жена и вам сказала, что я не вернусь?

— Да, сэр!

— Она ошибалась. Я и не думаю покидать Англию. Сейчас еду в клуб и сниму комнату. Можете прийти туда распаковать мои вещи. Тогда мы поговорим о дальнейшем.

— Простите, сэр, значит, эта должность остается за мной?

— Конечно, Эндрью. Я вами вполне доволен.

— Очень рад, сэр. Отвезу вещи и к половине седьмого приготовлю платье на случай, если вы захотите переодеться.

Гарвей поехал в клуб, снял комнату и позвонил в Сити. Греторекс тотчас же подошел к аппарату.

— Здравствуйте, Греторекс! Все в порядке?

— И даже еще лучше, сэр. Мы работаем в две смены — до 10 часов вечера. На железной дороге в наше распоряжение предоставлены особые поезда.

— Положение рынка?

— Удовлетворительное, сэр. Вчера чувствовался особый недостаток в товаре. Теперь скупают все, даже те, кто раньше не делал этого.

— Никаких известий из банка?

— Ничего особенного, сэр. Мистер Поултон сказал, что хотел бы поговорить с вами, как только приедете.

— Каковы наши финансы?

— Сейчас не могу, к сожалению, сообщить вам точных цифр. Сегодня после обеда составлю отчетность.

— Надеюсь, все наши служащие довольны сделкой с «Мак Дормат»?

— Разумеется, сэр. В Бермондси только и разговоров, что об этом.

— Хорошо. В три я буду, Греторекс.

— Мы все рады будем видеть вас, сэр…

Гарвей пошел в курительную. Там встретил нескольких старых друзей, которые поздоровались с равнодушием англичан.

— Думал, ты в Америке,— сказал, зевая, один из них,— хочешь коктейль?

Гарвей принял предложение, и оба выпили. Подошел еще один знакомый — Филипп Бартлет.

— Где Мильдред? Ты продал дом, Гарвей?

— Да. Мильдред находила его слишком тесным. Она уехала в Ниццу к концу сезона. Мы вынуждены были вернуться сюда раньше обычного.

— Где же ты теперь?

— Найму квартиру на несколько месяцев. Придется пока побыть в Сити.

— Остаешься здесь к обеду?

— Не знаю. Может быть. Жду телефонного звонка. Что нового?

Несколько минут они разговаривали о разных пустяках. Потом Гарвей распрощался, нанял такси и поехал в «Савой». Первая, кого встретил при входе, была Грэйс. Она выглядела очень несчастной. С радостным восклицанием кинулась ему навстречу.

— Что случилось? Как чудесно так скоро увидеться с вами.

На мгновение он крепко сжал ее руки в своих. И понял, почему письмо Мильдред принесло ему такое облегчение, почему он с таким блаженством покинул свой опустевший дом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});