Бассейн с крокодилами - Дарья Донцова

В нашей семье спокойно пораскинуть мозгами можно только ночью. Поэтому я не стала укладываться в кровать, а достала лист бумаги и принялась чертить схему. Итак, что известно? Игоря Маркова убили. У мужчины любовная связь с женщиной, отвратительно похожей на меня. Они встречались в квартире на улице Строителей. Марков занимался нелегальной детективной деятельностью и раскручивал по просьбе Надежды Фоминой дело Константина Яковлевича Точилина. Но объект скончался от инфаркта, сама же Фомина вовлечена в какой-то криминальный бизнес! Глупая Леночка решила шантажировать неизвестного клиента, за что и поплатилась жизнью… И если я не найду настоящего преступника, придется очень даже плохо, потому что тогда я окажусь в комнатке с решетками на окнах и запорами на двери с внешней стороны. А еду мне будут подавать в маленькое окошечко…

По-хорошему, следовало сначала найти эту таинственную даму. Но о ней ничего не известно: ни имени, ни фамилии, ни адреса, только идиотская кличка – Люка. Попробуй угадать, как женщину зовут в действительности!

Со мной в классе училась Буба, которую родители нарекли Антониной, а в институте встретился Мика, по паспорту – Сергей. И зачем любовнице убивать Игоря? Сделать это было выгоднее жене. Алисе отошло все – дача, квартира, машина и какой-никакой, но все-таки бизнес. Люка, похоже, не получила ничего. Нет, киллера следует искать возле Фоминой. Интересно, чем занимаются бабы?

Проведя полночи в бестолковых раздумьях, я решила действовать осторожно. Сначала съезжу в магазин «Мир техники» и попробую аккуратненько разузнать про тамошнего директора. Его жена Лика зачем-то обращалась к Фоминой и потом дала подставку своей подруге…

Большой торговый зал был забит всевозможными электробытовыми приборами – холодильниками, тостерами, чайниками, утюгами и обогревателями. Милые девочки со значками «продавец-консультант» скучали у окна. Народ совершенно не собирался крушить прилавки. При виде покупательницы девицы оживились и табунком двинулись вслед за мной, нахваливая ассортимент. Я капризничала как могла. Нужен холодильник с тремя камерами, пятьдесят сантиметров глубиной и красного цвета! Естественно, такого не оказалось, и, скорчив недовольную гримаску, я процедила:

– Что-то у Юрия Петровича выбора совсем нет…

– У кого? – переспросила продавщица.

– Как это у кого? У вашего хозяина, господина Золотарева…

Девушка, однако, вздохнула:

– Здесь начальницей Анжелика Федоровна…

– Юрий Петрович умер год назад, – пояснила другая девчонка.

– Надо же! Такой молодой! Отчего?

– Ну не очень и молодой, – серьезно ответила собеседница, – шестьдесят отметил. Инсульт случился, резкое нарушение мозгового кровообращения, прямо на работе, сразу после обеда. Вот мы перепугались! Анжелика Федоровна отдыхать уехала, а он возьми да умри!

– Кто это – Анжелика Федоровна?

– Жена. Только три года вместе и прожили. Хотя ясно сразу было…

Девушка замолчала.

– Ну?.. – поторопила я ее.

В это время в магазин вошли парни явно кавказской национальности, и все продавщицы опрометью кинулись к богатым клиентам. Мы остались вдвоем. Я вытащила сто долларов и протянула девчонке.

– За что? – удивилась та.

– За информацию о Золотареве и Лике. Будет интересно, еще прибавлю.

Продавщица быстро сунула купюру в карман и пробормотала:

– Я сразу поняла, что вас Анна Степановна подослала…

Мы прошли в маленькую тесную подсобку, и благодарная девушка рассказала довольно обычную историю. Я многократно слышала такие. Стареющий мужчина на пороге шестидесятилетия поменял старую, испытанную в жизненных неприятностях жену Анну Степановну на молоденькую сексуальную Анжелику. Краткая вспышка любовного угара – и, пожалуйста, безвременная кончина ловеласа. А ведь врачи предупреждают: не меняйте коней на переправе, чрезмерные утехи могут дорого обойтись. Но нет, седина в бороду, а бес в ребро. Кстати, поговорку придумали бог знает когда. Следовательно, милые мужские забавы остаются в веках одними и теми же. Анжелика погоревала, погоревала, завела себе нового ухажера и сделала его главным менеджером предприятия. Сама стала хозяйкой. Ездит на джипе, два раза скатала за границу и, похоже, абсолютно счастлива. Бывшая супруга Анна Степановна попробовала судиться, но, естественно, проиграла дело. Развод и новый брак оформлены по всем правилам, чего же еще надо?

Никому происшествие не показалось подозрительным. Меня бы тоже ничего не насторожило, только зачем Лика обращалась к Фоминой? И что это «длилось» почти два месяца?

В полном недоумении я влезла в «Вольво» и включила радио.

– А теперь информация о пробках на дороге, – весело объявил диктор. – На въезде с Рублевского шоссе образовался затор. Там потерпел аварию роскошный «Мерседес». В беднягу на полном ходу врезался мусоровоз. Информации о жертвах пока не поступало, но, судя по свидетельствам очевидцев, водитель «Мерседеса» скорее всего погиб. Сейчас на месте аварии работают спасатели МЧС. При помощи резаков они пытаются вытащить тело несчастного.

Я быстренько выключила приемник. Дальше лучше не слушать – сейчас парень начнет радостно описывать раны, которые получил бедняга.

Съезд с Рублевки – какое-то заколдованное место. В начале 80-х все автолюбители, ездившие на работу этой дорогой, твердо знали: хочешь вовремя поспеть на службу, минуй развязку до восьми утра. Чуть позже ГАИ перекрывала движение, сгоняла все «простые» машины на правую полосу, и там образовывалась километровая пробка, которую прозвали «кремлевский запор», потому что по свободному левому ряду с жуткой скоростью, пугая люд мигалками и сиренами, торопились к станку «слуги народа» – чиновники всех мастей и рангов. Рублевское шоссе всегда было заповедником государственных дач партийной элиты.

Резкий звонок телефона заставил меня вздрогнуть, отчего-то нехорошо сжалось сердце.

– Воронцов Аркадий Константинович, – загремел в ухо железный голос.

– Нет, – поспешила я внести ясность, – спутали номер, у сына другой, записывайте.

– Дарья Васильева? – уточнил все тот же голос. – С поста ГИБДД беспокоят. Подъезжайте срочно. Воронцов Аркадий Константинович попал в аварию.

– Он жив?

– Немедленно приезжайте, мне запрещено давать информацию по телефону.

– Куда? – спросила я, чувствуя, как во рту с трудом ворочается ставший отчего-то огромным и тяжелокаменным язык.

– Пост ГИБДД, аккурат у съезда с Рублевки. Там затор, но вы включите фары – и по встречной. Номерок сообщите, патрульный подъедет, а то еще тоже в катастрофу угодите.

Руки и ноги перестали слушаться. Дергаясь, как деревянная кукла, не помня себя, я доехала до хвоста пробки. На встречной полосе скучал гаишник на мотоцикле. Я поморгала фарами. Парень махнул рукой, нацепил шлем, врубил ревун, и мы мигом оказались у головы змеящейся очереди.

Огромный красномордый постовой открыл дверь и сказал:

– Мамаша «Мерседеса» будете?

Не в силах издать какой-либо звук, я просто кивнула головой.

– Посидите тут, – велел офицер. – Там доктор в «Скорой», сейчас пришлю.

– Не надо, – пробормотала я, вываливаясь на мокрую, скользкую дорогу.

Перед глазами предстало место происшествия. Кешкин «Мерседес», смятый в гармошку, стоял на крыше, почти полностью перекрыв проезд. Чуть поодаль наискосок высился огромный вонючий мусоровоз, его передняя дверца была открыта нараспашку. Возле искореженного «Мерседеса» суетились люди в синих комбинезонах с какими-то штуками в руках. Время от времени раздавался жуткий, хватающий за душу звук распиливаемого металла. Кругом полно людей в форме. Слева в узенькую щель медленно проползали по одной машине желающих попасть в Москву. У водителей были вытянувшиеся лица и какое-то облегченно-злорадное выражение.

Возле «Скорой помощи» прямо на земле стояли носилки, полностью закрытые одеялом. Чувствуя, что силы сейчас покинут меня, я подскочила и сдернула легкий плед. Ничего! То, что я приняла за тело, оказалось просто сложенным пластиковым черным мешком. Но на сердце не стало легче. Хорошо знаю, что кладут в такую упаковку. Собрав все свое мужество в кулак, я приблизилась к «Мерседесу» и громко спросила:

– Как это случилось?

– Иди, иди отсюда, – огрызнулся один из мужиков с резаком. Несмотря на собачий холод, его лицо покрывали крупные капли пота.

– Мать приехала, – пояснил патрульный.

Офицеры и спасатели переглянулись. Внезапно наступила звонкая тишина, и я выкрикнула:

– Когда достанете тело?

– Не надейся, – донеслось из перекореженных внутренностей поверженного скакуна, – небось уже раскатала губы на мое наследство. Жив, здоров и невредим мальчик Вася Бородин.

– Вот, етит твою, шутник фигов, – шмыгнул носом один из спасателей, – он тут нам все анекдоты рассказывает. Эй, Воронцов, ты там как?