«Тихие» американцы - Коллектив авторов

Стоит ли из-за девушки выезжать в Штаты? Любовь дело ненадежное. Сегодня женился, завтра развелся. Учтите, Глория не принесет вам славы, хотя и переводится с латинского как «слава». Так что думайте, Алекс.

Алекс уже подумал. Во время судебного процесса он скажет: «Глория не ответила на мое послание. Да и, честно говоря, она мне уже и не виделась столь необходимой, столь желанной. Отправил ей короткое письмо, где сообщал, что освобождаю ее от данного мне слова и что она вольна делать все, что хочет. Внутренне я уже видел себя агентом ЦРУ, а в этом качестве мне лучше было жить без Глории. Почему я решился пойти на вербовку? Во-первых, мне очень импонировало то обстоятельство, что выбор пал именно на меня. Значит, я — исключительная личность. Во-вторых, привлекала сама необычность ситуации. Я всегда мечтал о приключениях, о путешествиях, о таком, чего еще не было в моей жизни. Мне, в-третьих, было совершенно очевидно, что многочисленные контакты с иностранцами могут стать известными, и тогда — прощай, карьера. И конечно же не последнюю роль сыграла корысть. Мерещились солидный счет в солидном банке, фешенебельная вилла на фешенебельном курорте, гоночные машины последних марок, яхта и конечно же шикарные женщины…»

Четвертая встреча, состоявшаяся в ресторане «Звезда Магриба», была короткой. Не успел Гэлбрайт углубиться в изучение меню, как Нилов нарушил благопристойное молчание неожиданным вопросом:

— А каким образом вы собираетесь меня тренировать как шпиона американской разведки?

Челюсть американца упала, как барометр перед бурей. Водянисто-голубые глаза стали белесыми. Можно было подумать, что он очень перепугался.

— Вы согласны? Серьезно?

— Да. Серьезно. Согласен.

— Тогда встреча через неделю. Принесите краткую биографию на английском языке с изложением основных данных о себе и о семье и на отдельном листочке — свои антропометрические данные, то есть рост, вес и основные приметы…

Потом было еще пять встреч, проходивших на вилле у американца. Так сказать, блицкурс шпионской подготовки. Гэлбрайт обучил Нилова тайнописи, рассказал о способах приема шифрованных телеграмм из разведцентра ЦРУ по односторонней радиосвязи, показал, как зашифровываются и дешифруются радиограммы при помощи шифроблокнотов, открыл «секреты» пересылки и чтения микроточечных сообщений и работы через тайники, определил в общих чертах линию поведения новоявленного агента ЦРУ по возвращении его из загранкомандировки в Советский Союз.

— Прежде всего заруби себе на носу, парень, что дело, которое мы затеяли, не игра в кошки-мышки. Если ты по возвращении в СССР разгласишь факт вербовки и назовешь людей, которые с тобой работали, и тебе, и твоей семье будет плохо. Совсем плохо, понимаешь, парень? Мы не прощаем легкомыслия, тем более что ты изучен и подобран ЦРУ для очень важной работы. Но это потом, а пока ты должен легализоваться у себя дома и неукоснительно, слышишь, точно и неукоснительно следовать тем инструкциям, которые будешь постоянно получать в микроточках и шифротелеграммах. Запомни линию своего поведения: прежде всего поступить на работу, затем завести обширные знакомства, поддерживать хорошие отношения со всеми товарищами, встречаться с девушками, короче говоря, жить нормальной для твоего возраста жизнью советского человека. Ясно?

— Ясно. Но поскольку я являюсь агентом ЦРУ, не могли бы вы походатайствовать о присвоении мне воинского звания?

— Об этом я посоветуюсь, парень. А теперь нам нужно выбрать кличку, то есть, черт возьми, псевдоним для тебя. Есть предложения?

— Тигр.

— Тигр? Это почему же тебя потянуло на хищников?

— Вы же сами назвали меня тигром, когда я быстро зашифровал телеграмму на тренировке в прошлый раз.

— Ах так? Ну что же, парень, тигр так тигр.

На одной из последних встреч Гэлбрайт вручил Нилову японский транзисторный приемник «Сони», сообщив, что дважды в неделю после возвращения Александра в Москву («мы узнаем, когда ты приедешь»), во вторник и четверг, в 10 часов вечера на двух частотах из Франкфурта-на-Майне будут передаваться шифрограммы.

— Ты сможешь принимать их на немецком языке?

— Смогу.

— Тогда слушай. Ровно в 22 часа по московскому времени на одной или другой частотах, которые я назвал, прозвучат позывные, которые повторятся три раза. Потом последуют цифры: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 0. Все это будет передаваться в течение десяти минут. После этого ты услышишь десять тональных сигналов, каждый продолжительностью в одну секунду. Вслед за этим голос произнесет слово «группен» и назовет количество групп в сообщении. После окончания передачи всех групп будет произнесено слово «видерхолен» и сообщение повторится.

Конец передачи будет обозначен словом «энде». Понятно?

— А когда я получу дешифровальный блокнот?

— Это второй вопрос. Через две-три недели после приезда домой ты отыщешь по этой схеме тайник. Вот смотри — здесь улица Палиха, так? А вот здесь на углу железный ящик — автоматическая трамвайная стрелка. Между ящиком и стеной дома в промежутке внизу будет валяться деревяшка в форме сломанного топорища с ржавым загнутым гвоздем. Это контейнер. В нем найдешь все необходимое, включая инструкцию и деньги. Изымай контейнер со всеми мерами предосторожности. О конспирации мы с тобой говорили предостаточно…

Действительно, говорили. Но ни Нилов, ни его американский вербовщик не подозревали тогда, что их игра уже раскрыта.

Произошло еще одно событие. Накануне отъезда Нилова в Москву в связи с окончанием загранкомандировки Гэлбрайт поздравил его с присвоением звания лейтенанта. «Теперь ты лейтенант Си-ай-эй (т. е. ЦРУ. — Л. К.). Старайся, парень. А в ознаменование этого события получай от нас швейцарские часы «Ролекс» последней марки и доллары на подарки родным и друзьям».

Это была ложь. В ЦРУ воинских званий не присваивают, они остаются лишь у тех, кто пришел в разведку из армии. Нилова обманули, решив сыграть на его тщеславии.

Возвратившись на Родину… впрочем, нет, не на Родину, ее у Нилова уже не было. Возвратившись в Москву, агент ЦРУ с соблюдением всех правил конспирации изъял контейнер в форме сломанного топорища на улице Палиха. Вскрыв его на балконе своей квартиры, Нилов обнаружил намотанную на деревянный стержень прозрачную пленку с напечатанной на английском языке инструкцией агенту, два шифроблокнота, оптическое устройство из двух пулевидных линз для чтения микроточечных сообщений, два листа специальной копировальной бумаги для изготовления тайнописных посланий и 500 рублей денег десятирублевыми ассигнациями.

Согласно инструкции, которую Нилов незамедлительно изучил, ему следовало подтвердить факт «благополучного» изъятия контейнера тайнописной открыткой, которую следовало отправить на подставной адрес Центрального разведывательного управления. Таких адресов было два: один во Франции, другой в США. На парижский адрес открытый текст (письмо-прикрытие) должен был составляться от имени студента-африканца, обучающегося в одном из московских высших учебных заведений. На американский — от имени бизнесмена, находящегося в Москве