Порочный доктор (СИ) - Стар Дана

Только успокоились, как к нам забежала собака с улицы, ловили всем отделом. Потом успокаивали пациентов, потому что лохматый пёс размером с волкодава погромыхал так, что впору заподозрить ограбление или землетрясение. Троим пациентам пришлось колоть успокоительное.

Вроде немного передохнули, как меня ловит Алла.

- Тихонова, сгоняй в хирургию. Никак не дождусь от них рентгенов Чуркина и Беляевой, и ещё вчерашние анализы Федосьева тоже где-то у них осели, скажи, пусть покопаются! Безобразие какое-то! Двадцать первый век на дворе, компьютеры в каждом кабинете, а какой-то ленивой курице не судьба результаты в историю болезни вписать! Давай, Любаш, мне через час отчёт нашему нести, чтобы он Федосьеву план лечения составил.

И делает мне глазки, жалобные-жалобные.

- Ладно, давай сбегаю, - кивнула я, стараясь не прыгать от радости. Отличный повод заглянуть к моему ревнивцу на обратном пути!

Видно, наверху решили пойти навстречу нашему примирению. Только я закончила разбираться с анализами, смотрю - идёт мой Тихонов Юрий Дмитриевич прямым ходом к лифту. Прекрасно! Метнулась зайчиком, чуть не сбив двух коллег, но успела-таки влететь в лифт за несколько мгновений до закрытия дверей.

- Мне вниз, - сухо сообщил мне упрямый упрямец, старательно смотря в сторону.

- Мне тоже, - довольно улыбнулась я. Поправила халат. Расстегнула верхнюю пуговку, чтоб уж наверняка.

И вот, по закону подлости, накатила на меня лютая паника. Я ведь ни разу ещё с Юрой в роли соблазнительницы не выступала. Казалось бы, что проще - подойти, поцеловать? Или сразу халат с платьем на распашку? Или на ушко томно промурлыкать: "Тихонов, нам надо поговорить." Не, не могу. Язык, треклятый, как одеревенел, коленки трясутся, как будто мне снова пять лет и первый раз на утреннике стишок читать собираюсь. Ну же, Люба, давай! Пока этот упёртый мамонт опять от тебя не сбежал отмалчиватся!

А Юру явно всего корежило от моего присутствия. Взгляд старательно отводит, но я видела, как тот снова и снова возвращался к расстегнутой пуговке. Я ещё одну расстегнула, стало видно платье. Муж сжал кулаки посильнее и отвернулся уже весь. О, отлично! Со спины оно не так страшно! Решительно шагнула вперёд, и вдруг ревнивец мой ка-ак развернётся, чуть по носу мне не заехал.

- Всё, блядь, не могу больше, - простонал он и впечатал меня в стенку лифта. Накинулся на мои губы совершенно варварским поцелуем, своими ручищами уверенно схватил меня за задницу. - Ничего знать не хочу, поняла? Ты моя жена, так что обломится твоему пожарнику, пусть даже не вздыхает в эту сторону. Не могу без тебя, кнопка, вообще подыхаю, как привороженный!

И дальше залпом множество быстрых, горячечных поцелуев. Губы, шею, ключицы - везде отметился. И задница уже смята-перемята, и спереди здоровенный бугор всё сильнее на живот давит.

- Кнопка, кнопочка, лапушка моя, девочка моя ненаглядная... Никому не отдам, не отпущу... моя, вся моя!

Я от столь агрессивного напора даже растерялась. И чувства такие двойственные: с одной стороны, обидно, что мне не верят, с другой стороны до чёртиков приятно, что за меня собираются побороться.

А от этого "моя" вообще кончить можно, с такой интонацией произносится.

А потом, как по заказу, лифт вдруг дёрнулся и завис между третьим и вторым этажом.

- Мы что, застряли? - охрипшим голосом выдаёт супруг. И мне кажется, радости в этом вопросе куда больше, чем паники или удивления. Склоняет ко мне голову, упирается лбом в лоб. Смотрю, его глаза потемнели чуть ли не до черноты, и весь вид такой, немножко маньячный. Не будь Юра моим мужем, я бы, наверное, от такого вида запаниковала.

- Застряли, - он обжигает губы своим дыханием и ухмыляется, так порочно, что у меня всё в животе сладко сжимается. - Удачно, правда?

Добирается одной рукой до трусиков, лезет под них, а там... а там потоп уже, не скроешь.

- Охренеть, - у Юры сбивается дыхание, - Любаш, это ты для меня такая мокренькая? Охренеть... Хочешь меня, жёнушка?

Он с ошалевшим видом размазывает влагу по каждой складочке. Гладит, трёт, перебирает. Я слышу, как всё хлюпает и чмокает от каждого движения. Звучит развратно и возбуждающе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Хочу, - признаю полную капитуляцию и на несколько минут выпадаю из реальности, поглощённая поцелуями. В чувство приводит только шуршание одежды - хобот вырывается на свободу. Он, в отличие от дурака-хозяина, всегда рад меня видеть и стремится к тесному общению.

Каких усилий мне стоило отпихнуть от себя разгоряченного и на всё готового мамонта - не передать словами. Наверное, весь годовой запас за минуту потратила.

- Люб? - Юра смотрит на отстранившуюся меня, как Таня на мячик в речке не смотрела. С выражением космической по масштабам потери.

- Так, стоп, - пытаюсь перевести дыхание, но это офигительно трудно сделать, когда организм уже настроился на бурное примирение. Нет, я не намерена обламывать мужа в наказание за недоверие. Просто, чёрт возьми, ещё немного, и меня трахнут, не снимая одежды. И мой комплект останется непоказанным! Я что, зря готовилась, одевалась, в чулках весь день зря страдаю?

- Стой и смотри, - не даю Юрке приблизиться. Расстегиваю халат. Снимаю, вешаю на перильце у одной из стенок. Приподнимаю край платья, показываю резинку чулок, опускаю обратно. Юра смотрит на мои ноги и сглатывает. Часто дышит, исполинская грудь ходит ходуном. Я вожу пальчиком по вырезу на груди, пару раз опускаю бегунок молнии на несколько сантиметров и быстро возвращаю обратно.

Чувствую себя королевой искушения. Никогда бы не подумала, что могу быть такой, но с Юрой - с Юрой я готова на всё. Резко дёргаю молнию вниз. Платье распадается напополам, являя выпавшему в осадок мужу всю красоту. Слов не нужно - у Юры на лице написано, в каком он восхищении. Ну и хобот, да, ещё больше вытянулся и, кажется, даже в размерах увеличился.

- Кнопка, какая же ты... полный крышеснос!

Глава 33.

Юра гладит меня везде, где дотянется. Осторожно гладит, руки чуть подрагивают. Задерживается подольше на груди и бёдрах. Во взгляде - кипящая лава, вулкан Везувий за минуту до извержения. Ещё немного - и от его жара не будет никакого спасения. В какой-то момент он срывается, и всё. Втискивает меня в стену, жадно, неистово целует. Сдвигает трусики в сторону и прямо так, не снимая, врывается в меня сразу на всю длину. Подхватывает меня под попу и так, удерживая на весу, насаживает и насаживает меня на свой член. Тела звонко шлепаются друг о друга. Огромный член таранит меня до упора, растягивает тугие стеночки. Под собственным весом я сама насаживаюсь на него максимально глубоко.

Всё это быстро, размашисто, мне только и остаётся, что хвататься за бугрящиеся от напряжения мускулистые руки. Мне настолько хорошо сейчас, и душой и телом, что хочется плакать от наслаждения, хотя глаза абсолютно сухие. Этот мужчина со мной. Во мне. Пустил корни в сердце, в мыслях, отметил собой каждый сантиметр моего тела. Научил отзываться на ласки, подарил самый первый оргазм.

- Нравится? Нравится моей кнопке? - особо глубокий рывок, ещё и волной какой-то.

- Да, да, - бессвязно шепчу, как заведённая, даже не замечая, что уже исполосовала мужу всю шею своими ногтями.

- Вот так... поглубже... давай, хорошая моя, обними своими ножками. Да, умничка... давай, держись крепче, лапуль.

И Юра начинает натягивать меня с такой скоростью, что ещё немного - и мы задымимся. Быстрые короткие толчки, от которых внутри всё сладко дрожит и сами собой поджимаются пальчики на ногах.

Разумная речь в голове закончилась, могу только громко ахать. Ахаю. Ещё и ещё. Боже, я сейчас просто улечу!

Юра затыкает меня очередным поцелуем, яростно вылизывает мой рот изнутри. Не понимаю, куда дели моего нежного спокойного мужа? Мамонт всбесился, и нечто порочное внутри меня радостно ликует.

Кончаю. Могла бы вопить во всё горло, но мне благоразумно зажали рот ладонью. Ладонь пахнет медицинским спиртом и латексом от перчаток. Уже такой родной и привычный запах. Я всё ещё дурная после оргазма, поэтому целую каждую намозоленную подушечку, пытаюсь лизнуть пальцы. Юра рычит, матерится, сбивается с темпа. Чувствую, он тоже на грани. У меня получается ухватить губами средний палец, всасываю его в рот, облизываю языком. Медицинские перчатки оставили на коже довольно странный привкус, но мне это даже нравится - обычный вкус был бы у каких-то других рук, я же без ума от этих.