Врата бога. Ашшур в гневе. Часть первая - Вадим Барташ

каждого в голове выстраивались свои версии.

***

 Пасаргады тогда считались жуткой дырой. Они находились в центре обширного засушливого плато, и когда-то на их месте стоял древний город эламитов. Однако прошло уже четыреста лет, как его забросили, и, когда сюда пришли персы, то здесь, по сути, никого и не было, кроме ящериц. На новом месте персы начали обустраиваться и первым делом стали возводить укрепления, за которыми можно было укрываться от непрошенных гостей.

 Вторым или третьим городом у них на этом плато появились Пасаргады. Они получили своё название по имени того племени, на территории которого выросла самая первая столица персов.

 До VII века до новой эры персы были слабы и разобщены. Нам даже неизвестны имена их самых первых вождей, столь они были незначительны и по мнению хронистов не заслуживали внимания. И нередко племена персов враждовали и оспаривали друг у друга первенство. Однако примерно в 685 году до новой эры они объединились. Власть над ними захватил вождь племени Пасаргады князь Ахемен. Он оказался предприимчивым и вполне удачливым. Он же положил начало роду Ахеменидов, ставших впоследствии персидскими царями. Но не следует думать, что Ахемениды сразу превратятся в величайших владык Древнего мира. Произойдёт это лишь только сто с лишним лет спустя, ну а пока…

 А пока что они являлись мелкими владетелями, которые закрепились в бедной и малонаселённой области на самом краю тогдашней ойкумены.

***

 Этноним «персы» произошёл от индоиранского «парсуа», что переводилось, как «бокастый», ну то есть его ещё расшифровывали и как «люди крепкого телосложения». И действительно, персы славились физической силой и скромностью в быту. Они вслед за родственными им мидийцами начали переселяться из глубинной Азии на Иранское нагорье не позже X века до новой эры.

 Первые упоминания о них встречаются в анналах царей Салмансара III и Тиглатпаласара III в IX и VIII веках до новой эры. Эти цари совершали карательные экспедиции против мидийцев, и на обратном пути они постоянно заходили в район Центрального Загроса, в страну Парсуа, находившуюся тогда на стыке Манны, Элама и территории, которую занимали луллубеи, близкие к эламитам горцы.

 Персы в то время были ещё разобщены на несколько племён, и каждое из них, как могло, сопротивлялось захватчикам. Однако противостоять Ассирийской империи им было невозможно, и они постоянно подвергались жесточайшему разгрому с её стороны. В конце концов, они решили больше не испытывать судьбу и покинули опасный Загроский хребет.

 С разрешения эламитов персы переселились на малонаселённые территории Эламского царства, граничившие уже с Индией.

***

 Пасаргады ещё в середине VII века до новой эры были более чем скромным местечком, мало чем отличавшимся от того же Аваля (население персидской столицы не превышало трёх тысяч жителей), и любой посторонний, кто в этом даже не городке, а скорее посёлке появлялся, не мог не привлечь к себе внимание, а тем более, если это был гонец. На этот раз он прибыл издалека, и, судя по его обличью, это был не эламит, а вавилонянин.

 Теисп в это время только что вернулся в свою столицу. После того, как он утвердился в Пасаргадах и после того, как Ашшурбанапал разгромил эламитов в битве при Тулизе, этот князь объявил о своей независимости и даже провозгласил себя царём персов, а впоследствии его титул зазвучал ещё более напыщенно («царь Персиды и Аншана»). Но за этим громким титулом мало что скрывалось. Персы были ещё слишком малочисленны и слабы, и им приходилось лавировать между Эламом, Мидией и Ассирией, а ещё нередко им угрожали с севера бактрийцы и граничившие с ними с востока индийские мелкие царства. Практически каждый их сосед был тогда намного сильнее.

***

 Теиспу перевалило за шестьдесят. Как он выглядел? Ну выглядел он, как типичный перс. А ещё я бы его в двух словах описал так: это был вполне крепкий мужчина, правда, в последнее время раздобревший и чуть обрюзгший. По правую руку его сейчас находился Кир I, старший сын и наследник, который со временем должен был стать третьим правителем персов из рода Ахеменидов. Здесь же находился и ещё один сын Теиспа, Ариарамн.

 Апартаменты новоиспечённого царя были отнюдь не просторны и обставлены были очень уж скромно. «У наших некоторых купцов обстановка гораздо богаче», – подумал про себя посланец. Вавилонянин едва сумел скрыть на лице свою усмешку, но, впрочем, Теиспа и его сыновей он приветствовал как можно более учтиво.

– Что тебя привело в Пасаргады? – спросил вавилонянина Теисп.

– Я прибыл от царя Шамаш-шум-укина. Он передаёт тебе, славный Теисп, привет, и желает твоему дому процветания и богатства!

 Теисп в ответ благосклонно кивнул головой:

– Ну а как поживает мой брат?

 От этого выражения вавилонянина передёрнуло, и он тут уж не сумел сдержаться. «Какой-то убогий варварский князёк, самовольно объявивший себя независимым правителем, назвал вавилонского царя своим братом! Этот перс – просто хам! И неслыханный наглец! Ну, да ладно, не время сейчас его осаживать и ставить на место…»

 Посланец от Шамаша быстро взял себя в руки и как ни в чём не бывало продолжил:

– У Вавилонского царя всё хорошо. Но он настроен сделать тебе, Теисп, одно предложение.

– И что мне хочет предложить мой брат, царь Вавилона?

– Мне велено сообщить это только тебе!

 Князю пришлось остаться с вавилонянином наедине. Однако спустя некоторое время он нарушил обещание, данное послу, и сообщил сыновьям, что же за предложение поступило от Шамаш-шум-укина.

 Сводный брат Ашшурбанапала, царь Вавилонии и его визирь, не очень высоко оценивали персов в качестве союзников и трезво смотрели на их силы, но они надеялись, что если персы осмелятся и поддержат всеобщее восстание, то смогут отчасти связать руки ассирийцам на восточной их границе.

 За это вавилонский царь посулил Теиспу свободу действий и даже часть Элама, который после Тулизской катастрофы был ещё расколот.

Глава десятая

Мы как-то привыкли к европейскому эгоцентризму, а он между прочим зародился не вчера и над нами всеми довлеет в той или иной мере до сих пор. В учёном сообществе возобладало мнение, что настоящая наука началась с греческих натурфилософов, с таких её представителей, как Фалес Милетский, Гераклид или Анаксимандр, живших в конце VII и в первой половине VI веков до новой эры. Однако это большое заблуждение! До этих бесспорно выдающихся мужей настоящие учёные тоже появлялись, но они жили не в греческих полисах, а в государствах Древнего Востока, и только впоследствии их имена были стёрты из истории, причём иногда это