Агентство ’ЭКЗОРЦИСТ’: NIGREDO - Михаил Ежов

я иногда пользовался, хотя большую часть знал наизусть.

Напротив кровати на почётном месте красовался огромный телевизор — предмет моего неустанного восхищения. Это то, что поразило меня в новом мире больше всего. Настоящее чудо! До сих пор я иногда просто включал его и смотрел всё подряд.

Рядом с телевизором на стене висели шпага, кавалерийская сабля и самурайский меч. Справа от них красовался герб моей родной Флоренции, а слева — свиток с иероглифом «упорство».

Раздевшись, я отправился в ванную принять душ. Мне действительно нужно было выспаться, так как ночь я планировал провести в научных изысканиях: до сих пор мне не удалось создать то, ради чего я трудился вот уже не один десяток лет — философский камень!

Встал я около одиннадцати вечера. За окном было темно, однако город переливался миллионами фонарей и других огней. Пришлось задёрнуть плотные шторы.

Прежде чем заняться исследованиями, мне нужно было посетить одно место, куда имеют доступ лишь единицы. А может, вообще я один. По крайней мере, никого живого мне там до сих пор не встречалось.

Стянув чёрную шёлковую пижаму, я остался обнажённым. В таких путешествиях лучше, чтобы ничего не мешало. Полностью выдвинув верхний ящик комода, я достал из приклеенного к его задней стенке картонного конверта две золотые монеты, отлитые лично мною. На одной была изображена мёртвая голова с крыльями, а на другой — змея, кусающая собственный хвост, или уроборос. Улегшись обратно на кровать, я закрыл глаза и аккуратно положил на них монеты. Несколько минут пришлось лежать спокойно, силой воли и специальной дыхательной техникой замедляя сердцебиение. Наконец, мне удалось впасть в состояние, близкое к трансу. Монеты стали нагреваться, и перед моими закрытыми глазами заплясали разноцветные огни. Продолжалось это всего несколько секунд, а затем металл резко похолодел, и в тот же миг я почувствовал, будто проваливаюсь в густую вязкую серую субстанцию, окутавшую меня подобно туману.

Спина ударилась об воду, я погрузился в неё, задержав дыхание, а затем быстро всплыл. Источник сам вытолкнул меня на поверхность.

Открыв глаза, я увидел большое озеро, окружённое зарослями колышущегося на ветру камыша. Передо мной качались белые кувшинки, источавшие пряный терпкий аромат. Между мясистыми зелёными листьями дрожала потревоженная моим падением ряска. Раздвигая её и цветы, я направился к берегу. Вскоре ноги мои коснулись скользкого берега, а затем — каменных ступеней, которые вели к подножию огромного чёрного зиккурата, состоявшего из пяти ярусов. Последний терялся в низких фиолетовых облаках и источал мерцающий свет, рассеивавшийся по небу.

Выбравшись на площадку перед циклопическим сооружением, я направился к четырём прямоугольным дверям, располагавшимся на расстоянии десяти метров друг от друга. Пока я шёл, ветер высушил меня, заставив при этом продрогнуть. Босые ноги шлёпали по каменным плитам, которыми была вымощена площадка перед зиккуратом.

Наконец, я добрался до левой двери. Вырезанная из обсидиана, она представляла собой плиту два на четыре метра, покрытую грубой резьбой, изображавшей переплетение змей и черепов.

Положив на неё руку, я произнёс заклинание, и в ту же секунду пресмыкающиеся пришли в движение. Они скользили между мёртвыми головами, извивались в пустых глазницах и ласкали друг друга, при этом издавая тихое зловещее шипение. На первый взгляд могло показаться, что их движение хаотично, но на самом деле оно имело систему. Отступив, я ждал, пока змеи откроют потайной механизм. Наконец, они замерли, снова превратившись в камень, а дверь растворилась, открыв мне проход в недра зиккурата.

Переступив порог, я увидел тускло освещённый коридор с таким количеством дверей, которому нет названия ни в одном человеческом языке. Но мне нужна была лишь одна. Я шёл около пяти минут, пока не увидел ту, на которой стоял мой знак. Взявшись за ручку, я нажал её и отворил дверь. За ней открылся большой светлый зал, оборудованный стойками с разным оружием и тренажёрами, которые используются для отработки ударов.

Садхир в чёрном тюрбане и такого же цвета просторной одежде ждал меня в центре тренировочного зала. Его длинная борода была аккуратно расчёсана, на запястье поблёскивал стальной браслет, а за широкий пояс был заткнут кривой кинжал. Волос индуса при жизни не касались ножницы, но здесь, в Элизиуме, они остались в том виде, в котором были в момент его смерти.

— Вы снова пришли, хозяин! — проговорил он тихо. Чёрные глаза пристально следили за моим приближением. — Вы не отпускаете меня! — в голосе слуги прозвучали печальные нотки, но упрёка в них не было.

— Ты не закончил моё обучение, Садхир, — отозвался я. Приходилось каждый раз напоминать индусу всё заново. Его душа, пребывающая между миром живых и мёртвых, стремилась к забвению. — Ты и сам это знаешь. Я прошёл первую ступень, мэйтари, которая учит гибкости и ловкости. Одолел вторую ступень, кольтари, — бой с деревянным оружием. Овладел третьей — анкатари, то есть, сражением настоящими мечами и…

— Вы не закончили обучение анкатари, хозяин, — перебил Садхир. — Да, теперь я вспомнил! Вам нужно больше тренироваться прежде, чем вы перейдёте на последнюю ступень — верун кай тари.

Опять завёл свою шарманку!

Я не мог убедить Садхира начать обучать меня единоборству без оружия, пока он был жив. Но и теперь старый индус упорно гнул свою линию, не желая переводить меня на последний этап самой древней борьбы, перенятой англичанами у индусов, — каларипаятту!

— Я прекрасно владею всеми видами холодного оружия, Садхир. Мечом, серпом, топором, ножом, копьём и ришти. Чего ты ждёшь? Разве тебе не хочется продолжить свой путь? Ты остаёшься здесь, потому что не желаешь закончить моё обучение. Заверши его, и я с радостью и благодарностью отпущу тебя. Разве тебе не хочется выполнить распоряжение моего отца? Исполни свой долг и отправляйся дальше!

Садхир отрицательно покачал головой.

— Это зависит не от меня, а от вас, хозяин. Только от вас. Не ищите лёгких путей. Запаситесь терпением. Вы ещё плохо владеете ришти. Вас пока нельзя назвать гуррукалом. Нужно тренироваться!

В руке индуса возник трёхметровый гибкий меч, состоящий их двух полос, параллельно закреплённых на рукояти. Обычно такой носили, обернув вокруг пояса, но в Элизиуме в этом не было нужды.

Я хлопнул в ладоши, и моё тело покрылось синими одеждами, а в руке появился такой же меч, как у Садхира. Мы заняли позиции для схватки.

Да, владение ришти давалось мне не так легко, как фехтование на других видах холодного оружия. Но я считал, что оно мне не особо-то и нужно.