Песнь для Арбонны - Гай Кей

— Не собираюсь, — честно ответил он, — но я в прошлом навестил немало дворов как в Гётцланде, так и в Портецце. Но мне и правда интересно, почему для тебя имеет значение, кто я такой.

— Это очень просто, — сказал де Талаир. — Я хочу тебя нанять и предпочитаю знать биографию людей, которые на меня работают.

Для Блэза все это было слишком быстро во многих смыслах, он не поспевал.

— Меня уже наняли, — возразил он. — Помнишь? Маллин де Бауд, тот парень, барон из Арбонны. Хорошенькая жена.

Бертран громко расхохотался. Ягненок поднял голову и несколько мгновений смотрел на них, затем вернулся к своему занятию.

— В самом деле, — сказал герцог, — ты опровергаешь репутацию своей страны подобными шутками: все знают, что у гораутцев отсутствует чувство юмора.

Блэз позволил себе слабо улыбнуться.

— То же самое мы говорим у себя дома о гётцландерах. Валенсийцы пахнут рыбой и пивом, портезийцы всегда лгут, а мужчины Аримонды спят в основном друг с другом.

— А что говорят у вас дома насчет Арбонны? — тихо спросил Бертран де Талаир.

Блэз покачал головой.

— Я уже давно не был дома, — ответил он, уходя от ответа.

— Месяца четыре, — сказал де Талаир. — Это я проверил. Не так уж давно. Так что там говорят? — Его пальцы слабо сжимали флягу. Вечернее солнце блестело на его коротких каштановых волосах. Он уже не улыбался.

И Блэз тоже. Он ответил на откровенный взгляд голубых глаз таким же откровенным взглядом. Спустя долгую минуту он произнес в тишине высокогорного луга:

— Говорят, что вами правят женщины. Что вами всегда правили женщины. И что Тавернель в устье реки Арбонны имеет самую чудесную естественную гавань в мире для кораблей и торговли.

— А Адемар Гораутский, увы, не имеет никакой защищенной морской гавани, так как граничит на севере с Валенсой и женоподобной Арбонной на юге. Несчастный король. Зачем ты здесь, Блэз Гораутский?

— Хочу разбогатеть. Никакой тайны, как бы тебе этого ни хотелось.

— Вряд ли можно разбогатеть, гоняясь за овцами мелкого барона по этим горам.

Блэз улыбнулся.

— Это только начало, — ответил он. — Первый контракт, который мне предложили. Возможность лучше изучить ваш язык, посмотреть, что еще подвернется. Есть свои причины, почему мне полезно было покинуть на время города Портеццы.

— Твои собственные причины? Или Адемара Гораутского? Не скрывается ли случайно под этой бородой шпион, мой зеленоглазый друг с севера?

Всегда существовала возможность услышать это. Блэз удивился тому, насколько он спокоен теперь, когда обвинение предъявлено открыто. Он протянул руку, и де Талаир снова отдал ему флягу с бренди. Блэз сделал еще один короткий глоток и вытер рот тыльной стороной ладони; сегвиньяк был и в самом деле необычайно хорош.

— В самом деле. Очень важную информацию можно собрать здесь, — сказал он, по какой-то необъяснимой причине к нему вернулось хорошее настроение. — Я уверен, Адемар щедро заплатит за точное количество овец в этих горах.

Бертран де Талаир снова улыбнулся и сменил позу, теперь он опирался на локоть, вытянув перед собой ноги в сапогах.

— Это могло быть всего лишь началом, как ты сказал. Чтобы втереться к нам в доверие.

— И поэтому я заставил тебя предложить мне место. Ты слишком высокого обо мне мнения.

— Возможно, — согласился де Талаир. — Сколько тебе платит Маллин?

Блэз назвал цифру. Герцог равнодушно пожал плечами.

— Удваиваю эту сумму. Когда сможешь приступить?

— Мне заплатили за две недели вперед, считая от этого дня.

— Хорошо. Жду тебя в Талаире через три дня после этого.

Блэз поднял ладонь:

— Внесем ясность с самого начала. То же самое я сказал эну Маллину де Бауду. Я — наемник, а не вассал. Никаких клятв.

На лице Бертрана снова появилась та же ленивая, насмешливая улыбка.

— Конечно. Мне бы и в голову не пришло просить тебя давать клятвы. Интересно только, что ты будешь делать, если Адемар двинется на юг? Прикончишь меня во сне? Может быть, ты не только шпион, но еще и убийца?

Собственно говоря, этот выпад был слишком опасно близок к истине. Блэз внезапно подумал о верховной жрице Риан на ее острове в море. Он посмотрел на свои руки, вспоминая Рюделя, безлунную ночь в Фаэнне, в Портецце, дворцовый сад в этом опасном городе, светлячков, аромат апельсинов, кинжал в своей руке.

Он медленно покачал головой, вернувшись в мыслях назад, в Арбонну, на это высокогорное плато, к этому опасно проницательному человеку, который сейчас смотрел на него в упор своими яркими голубыми глазами.

— Я не давал клятвы верности Адемару, как не буду давать ее и тебе, — осторожно ответил Блэз Бертрану де Талаиру. Он поколебался: — Ты и правда думаешь, что он может двинуться на юг?

— Может? Во имя святой Риан, зачем же иначе он заключил мир с Валенсой, который я изо всех сил стараюсь разрушить своими песнями? Ты сам это сказал: в Арбонне правит женщина. Наш правитель умер, в Барбентайне правит женщина, законного наследника не видно, есть виноградники, пашни и великолепный порт. Мужчины, которые целый день ничего не делают, только сочиняют песни и мечтают, словно зеленые юнцы, о прохладной женской ладони на своем лбу ночью… конечно, Адемар собирается напасть на нас.

Блэз почувствовал, как исчезает его хорошее настроение. Эти слова прогнали приятную усталость после тяжелого дневного труда, как ветер с гор сдувает прочь облака.

— Почему ты меня тогда нанимаешь? — спросил он. — Зачем тебе рисковать?

— Я люблю рисковать, — ответил Бертран де Талаир почти с сожалением. — Боюсь, что это грех. — Верховная жрица, вспомнил Блэз, сказала что-то очень похожее.

Бертран снова сменил позу — теперь он сел прямо — и выпил остаток сегвиньяка из фляги, перед тем как заткнуть ее пробкой.

— Может быть, в конце концов мы тебе понравимся больше, чем ты думаешь. Может быть, мы тебе найдем здесь, внизу, жену. Может, даже научим тебя петь. Дело в том, что у меня этой весной убили одного из людей, а хороших воинов найти сложно, и я подозреваю, что тебе это известно. Провести успешный рейд на остров Риан через такое короткое время после того, как ты здесь появился, — немалое достижение.

— Откуда тебе это известно?

Бертран снова улыбнулся, но на этот раз без насмешки; у Блэза возникло странное ощущение, будто он способен понять, что может сделать эта улыбка с женщиной, которую герцог хочет обворожить.

— Любой может убить на охоте корфа, — продолжал де Талаир, как будто Блэз ничего не говорил. — Мне нужен человек, который понимает, когда не надо его убивать. Даже если он не хочет рассказать мне, откуда он это знает и кто он такой. — Он впервые заколебался, отвел взгляд от Блэза и стал смотреть на запад, в направлении гор и Аримонды за ними. — Кроме того, ты почему-то заставил меня в последние дни вспомнить о моем сыне. Не спрашивай меня, почему. Он умер еще в младенчестве.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});