Мистер Вечный Канун. Уэлихолн - Владимир Торин

очень занятой особой и ненавидела все семейное: готовку еды, уборку, вязание, шитье и ухаживание за домашними животными — такими как кошки, собаки, канарейки, крысы и дети. Но при этом она, как бы странно это ни звучало, просто обожала «быть миссис Кэндл». Она гордилась своей родовой фамилией и изо всех сил напоминала окружающим, кто она, отчего все в городе считали Кэндлов поголовно заносчивыми, высокомерными ханжами, с которыми дел лучше не иметь.

— А что такого?! Хлам и есть хлам! — кричала женщина в вязаном сиреневом платье.

Это была тетушка Рэммора, младшая сестра матери Виктора. Злобная, завистливая, мелочная, подлая, мстительная, невероятно склочная и ненавидящая всех кругом. Она была так худа, что казалось, будто все ее тело состояло из одной лишь ядовитой змеиной железы. Хоть Рэммора почти постоянно и пребывала в доме (если только не строила козни где-то еще), из-за своего характера и неуживчивости она была вынуждена обретаться в небольшом пристроенном к особняку флигеле с отдельным входом. К слову, свою бывшую спальню в доме, откуда ее со скандалом выселили, она лично наполнила коллекцией мерзких жаб, чтобы никто не вздумал там поселиться после нее. В этом была вся Рэммора.

— Это не хлам! Это антиквариат, пришибленная ты истеричка! — тетушка Мегана нависала над сестрой и, казалось, вот-вот набросится на нее.

— Неужели? — скривила злобную усмешку тетушка Рэммора и потрясла головой. Самой яркой отличительной особенностью ее внешности всегда были странные и дикие прически, в которые тетушка вплетала различный хлам. К примеру, сейчас в ее черных блестящих волосах виднелись часы на цепочке с разбитым стеклышком, чей-то монокль, птичьи перья, вязальная спица и несколько катушек ниток.

— Да, именно так! — Мегана сжала кулаки. Ее прическа, в отличие от прически сестры, всегда была строгой и ухоженной. Она туго затягивала каштановые волосы в пучок на затылке и закалывала их изогнутым золоченым гребнем. — Когда ты уже наконец-то сгоришь, мерзавка?!

Вместо ответа тетушка Рэммора вдруг одновременно смешно и жутковато растопырила руки, взгляд ее остекленел, и она нелепой ломаной походкой, будто кукла, которую ведут на ниточках, двинулась по гостиной. В какой-то момент она шагнула к камину, наклонилась и засунула голову в огонь. Багровые и желтые языки пламени сомкнулись вокруг ее торчащей во все стороны шевелюры.

Виктор оцепенел, а тетушка Рэммора, постояв так около двух секунд, извлекла из камина свою голову в целости и сохранности. Изо рта у нее торчала обнимаемая тонкими губами длинная дымящаяся сигарета.

— Ты знаешь, дорогая, — Рэммора уселась в кресло у журнального столика, закинув ногу на ногу, — я никак не могу взять в толк, в чем ты меня винишь.

— Не можешь взять в толк?! — яростно бросила тетушка Мегана. — Ты. Отдала. Какой-то бродяжке. Мою. Метлу!

— Я никогда не видела, чтобы ты хотя бы раз подметала пол, — ехидно усмехнулась тетушка Рэммора и стряхнула пепел с сигареты прямо на ковер.

— Это не для подметания, змея с ногами! Ты прекрасно знаешь!

— Хм… Полетать вздумалось? Да какая метла?! Твое Величество даже кресло с трудом выдерживает!

— Нет-нет, тетушка Рэмми! — раздался третий голос. Это была Кристина, чьего присутствия из-за двух бушующих теток Виктор до сих пор не замечал. — Это ведь для костюма к празднику! Тетушка Мэг хотела переодеться в ведьму!

— Да ей и переодеваться не нужно! Карга!

— Но ты ведь тоже хотела переодеться в ведьму, тетушка! — невинным голоском напомнила Кристина.

— Да, все мы хотели быть ведьмами на празднике, — нехотя признала Рэммора, — но при этом не все мы устраиваем скандалы из-за костюмов или метел!

— То есть ты меня сейчас пытаешься обвинить? — Мегана не поверила своим ушам. — Ах ты, жаба трехглазая! Сначала отдала мою метлу! А теперь еще и пытается… Нет, вы это видали?! Наглость-то!

— Ты так кричишь, как будто это была какая-то особенная метла.

— Так и было, дурья твоя башка!

Тетушка Мегана так трагично заламывала руки, что казалось, они вот-вот все-таки отломаются и запрыгают по полу, подскочат к Рэмморе и схватят ее за горло.

— Я ее ждала целый год! Мне прислали ее из самого Лондона по специальному заказу! Полированное ясеневое метловище, покрытое алым лаком, двойная перевивка серебряными нитями, специально подстриженная прическа прутьев… Отдала какой-то бродяжке на второй день после доставки! Дворничихе — точную копию легендарной метлы Сибиллы из Галена! Нет, вы только подумайте!

— Самой Сибиллы?! — вдруг ужаснулась Рэммора. От потрясения глаза ее широко распахнулись, губы задрожали. Должно быть, именно в этот момент она осознала всю глубину совершенной ею ошибки.

— Да, Сибиллы! — в ярости воскликнула Мегана.

— Той Сибиллы, что из самого Галена?

Тетушку Рэммору даже стало немного жаль — так сильно она переживала.

— Да, которая из Галена.

— Ой. Что я натворила?! Сибилла из Галена! — Раскаивающееся лицо тетушки Рэмморы вдруг изменилось. Оно исказилось в насмешке и злорадстве. — А кто это?

— Мерзавка! — прошипела Мегана.

Старшая сестра Кэндл никому не позволяла с собой так обращаться. Дамы из Клуба ее боялись, в городе тут же стихали разговоры, стоило ей появиться, и даже кошки начинали плакать, если она ими была недовольна, но при этом Мегана так и не смогла заставить уважать себя собственную младшую сестру. Их мать (бабушка Виктора), госпожа Джина Кэндл, как-то сказала: «Обуздать Рэммору не в силах даже Дьявол. А он пытался, уж можете мне поверить…»

— Ой, ну вы только послушайте! — между тем фыркнула тетушка Рэммора. — Прическа прутьев, полированное метловище, специальный заказ… Экая важность! А личный таксист к ней не прилагался?

— Она стоила почти триста фунтов, чертова неудачница!

Виктор заключил, что дела у тетушки Меганы идут исключительно хорошо. И это было весьма странно, если учесть, что она вроде бы нигде никогда не работала и вряд ли что-то изменилось. Триста фунтов! Виктор в жизни столько денег за один раз не видел! И не он один…

Кристина явно получала от всего происходящего ни с чем не сравнимое удовольствие. Она развалилась поперек кресла, свесив голову с одного подлокотника и закинув ноги в полосатых черно-белых чулках на другой, весело болтая ими и при этом поедая засахаренную мышь.

Сестра одним махом умудрилась нарушить как минимум три правила матери: не сидеть