Любимые враги - Виктор Гламазин

Наконец, я оторвался от праздного времяпровождения. И осмотрелся по сторонам, пытаясь решить, стоит ли искать еще где-нибудь хоть что-нибудь, чтобы чем-нибудь противостоять агрессивной твари рыщущей за стенами склада.

Я вытащил из кармана прихваченную из каптерки аптечку. Достал оттуда две капсулы с тонизирующе-успокоительной мазью. И втер ее в виски.

Сразу стало легче. Мозг заработал более четко. И до меня дошла наконец простая мысль: «Прибытие помощи можно ускорить!»

Скорее всего, в диспетчерской Космофлота заметят обрыв связи с «Апельсиновкой». Однако не факт, что из этого сделают правильные выводы и поторопятся со спасательной операцией. Не исключено также, что из штаба станции так и не успели передать сведения о нападении в Центр.

Следовательно, надо как можно скорее отправить туда просьбу о помощи.

— Эй, железяка! — крикнул я.

— К Вашим услугам, господин прапорщик, — отозвался интеллект склада. — Только вынужден сообщить: коды, открывающие вход в хранилища оружия функционируют автономно — только при вводе особого ключа. И не подлежат управлению службами склада.

— А чего же ты мне раньше не сказала? На кой черт я тогда ломом махал и на тебя матерился?

— Прошу прощения, господин прапорщик. Я решил, что данная процедура разгрузит Вашу психику, подвергшуюся давления трагических обстоятельств. На мой взгляд, так оно и вышло.

— Не может у тебя быть никакого «твоего взгляда».

— Не буду спорить.

— Так, железяка. У меня вопрос.

— Буду рад ответить.

— Ты уже врубилась, что случилось со станцией.

— Да, господин прапорщик. Только все равно — нет никакой возможности открыть арсенал.

— Бог с ним, с арсеналом. У тебя есть аварийный канал связи с Центром?

— Есть. Но он сейчас не работает.

— А что работает?

— Прошу уточнить вопрос.

— Как дать знать в Центр о том, что здесь творится?

— Есть надпространственный передатчик второго поколения. Но он способен только выводить сигналы отсюда. Двусторонняя связь, господин прапорщик, невозможна. Ко всему прочему, его аккумуляторные батареи практически разряжены, их хватит всего на несколько секунд работы. Зарядка батарей потребует двух часов времени…

— Стоп! Готовь передатчик к действию на открытой имперской волне.

Через пару минут интеллект склада подключил передатчик к вшитому в воротник моего черного комбинезона микрофон. И я заорал в него во все горло (надеясь, во-первых, на то, что ретранслятор Утюга все еще цел, и, во-вторых, что если даже слова прапорщика не попадут в диспетчерскую Космофлота, то будут услышаны кем-нибудь другим):

«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! SOS! SOS! SOS! МЫ АТАКОВАНЫ! МЫ АТАКОВАНЫ!»

Интеллект склада тут же уведомил меня о том, что: 1) сообщение дошло до ретранслятора и его кодеры отправили краткую речь Поленова открытой волной, которая должна распространится по всему Русскому сектору в течение 287 секунд; 2) однако после этого все антенны склада были уничтожены под воздействием извне.

Я возвратился к себе в каптерку. Сел в кресло. И выключил бесполезный компьютерный терминал.

Теперь у меня появилось время для обдумывания сложившейся ситуации. И он попытался понять, что же, в конце концов-то, случилось.

Яснее ясного — моя теория насчет содержимого Саркофага оказалась верной на все 100 процентов. Там действительно находилась самая смертоносная и самая разумная форма жизни на Кобо, названная древними кобонками Шроллом.

И легкомысленно выпущенная людьми на волю она сейчас с бешеной скоростью поглощает всю органику планеты. И не только ее. Для своих стремительно растущих механизмов Шролл глотал и переваривал природные минералы и найденный металлолом.

«Против Шролла бессильно обычное оружие, — подумал я. — Если верить хроникам шестнадцатой культуры, он выдержит даже ледяной космический вакуум и колоссальные температуры эпицентра ядерного взрыва».

Мне вспомнилась наша со Златкой сегодняшняя прогулка. И я с ужасом представил, как Шролл пожирает мою даму сердца, а потом он есть скамейку, на которой мы сидели, затем лопает пакет из-под фруктов вместе со стырившим их у меня псевдоптерозавром…

Меня чуть не вырвало. И я поклялся себя в том, что сделаю все, чтобы отомстить Шроллу за свою поломанную жизнь и за всех наших космофлотовских ребят.

Но как это можно было сделать, когда мерещится всякая дрянь, а в голове царит голос Духа Зла?

«Что произошло — мне более-менее понятно, — подумал я. — А вот что теперь происходит со мной — не понимаю. И что будет дальше, тоже — фиг разберешь».

«И изрек Господь: «Не ваше дело помышлять: что и где Мне пристало совершить», — раздалось у меня в голове.

На этот раз я воспринял такой явный признак безумия вполне спокойно. И не обругал таинственного изрекателя цитат. Лишь подумал: «Интересно, могу ли я помнить то, чего не читал? Нет, это вряд ли из Библии. Откуда я могу знать такое? Уверен, это наверняка — это фразы из какой-то прочитанной мной книги, только слегка подправленные моим сдвинутым умом».

Однако такая уверенность продлилась недолго, поскольку какая-то хрень снова атаковала мое разнесчастное сознание.

Мне внезапно стало очень не по себе, ибо снова я оказался внутри чуждой человеческому разуму конструкции.

Если это и был Шролл, то к этому моменту он уже походил не на зверя, а на роботизированный комплекс, ибо когда мое сознание раскололось на тысячи частей и каждая из них попала в операционные процессоры автоматов, составляющих Шролла, я ощутил, что все его операционные процессоры связаны с главным процессором — координатором всех систем вылезшего из Саркофага чудовища.

Его контролируемые процессорами автоматы проводили исследования окружающей среды, ища любые проявления жизни и постоянно сообщая о промежуточных результатах поисков процессору-координатору — мозгу Шролла.

Одна часть моего Я вместе с этими автоматами, куда чьей-то запредельной мощи волей были внедрены частички моего рассеченного на части сознания, пробирась по разломам скальных пород вниз — к ядру планеты. И вместе с модулями Шролла усваивал из литосферы вещества, нужные для наращивания массы и силы.

Другая часть моего сознания в этот момент неслась по воздуху. И я вместе с вырвавшимся из Саркофага чудовищем терзал атмосферу цепными реакциями, пожирая энергию распада ядер кислорода, азота и водорода.

Третья часть моего Я сейчас плыла в самую глубину Беломора, по пути кушая находящихся там водоросли и организмы.

Кроме таковых ощущений, в мою нервную систему вторглось еще множество совершенно непонятных, но неприятных и вызывающих омерзение ощущений. Никогда еще мне не было так плохо. Даже в детстве, когда я чуть не умер от гриппа «Дзетта», выкосившего пятую часть населения Земли.

«Молится народ твой за тебя, дабы Бог вручил тебе то могущество, каковое пристало иметь настоящему Человеку», — напомнил мне о своем существовании Сатана.

И мои страдания вмиг прекратились.

Придя в себя после очередного пребывания внутри интеллекта Шролла, я целую минуту потрясенно молчал, будучи не в состоянии даже выругаться. Молчал и лишь слушал стук своего взволнованного сердца, не зная, что и думать о происходящем. Наконец меня прорвало:

— Господи! Ну почему снова все это происходит со мной? Почему меня чуть не сожрали на Анаконде? Почему даже на этой планете с ее древней свалкой оружия появляется какая-то зверюга и ухандакивает мирную базу? Ну почему именно со мной вечно происходит какая-то хрень?!

«Божий слуга — зодчий нового мира — должен быть непорочен: воздержан, скромен, трезв, гуманен, щедр, не окроплен невинной кровью, согласен со здравым смыслом и тверд в вере», — раздался в моей голове металлический голос Врага Рода Человеческого.

— Иди ты к черту со своим здравым смыслом! — завопил я.

— Что угодно господину прапорщику? — откликнул на сей вопль интеллект Утюга.

— Ничего, железяка, — махнул я рукой. — У меня просто глюки.

«Шролла и целой армией одолеть трудновато будет, — я старался думать как можно быстрее, опасаясь, что в самый ответственный момент мой разум опять куда-нибудь подключится. — Может, просто затаится и — ну его все на фиг? А если Златка и кто другой уцелели? Вдруг они сидят сейчас, запершись в батальонных убежищах в ожидании прилета подкреплений? Вот и мне надо тут сидеть спокойненько и никуда не дергаться. Если я уцелею, то смогу передать ценную информацию про Шролла. Я ведь больше всех о нем знаю».

Мой воинственный настрой после того, как мой разум соприкоснулся со смертоносной мощью используемого Шроллом оружия, почти что сошел на нет. Я усомнился в своей способности одолеть такого врага.

«Хулитель имени Господнего пренепременно должен быть повержен!» — гневно воскликнул Сатана, которому не понравилось пораженческое направление моих мыслей.