Свиток фараона - Филипп Ванденберг

У английского посольства машина свернула направо, на улицу Унтер-ден-Линден. Сейчас, в начале мая, деревья стояли в пышной зелени, шофер ехал по пустой полосе, поглядывая в зеркало заднего вида на свою спутницу.

Одинокая дама едет в пять часов дня в Адмиральский дворец? Разве можно оставить такое без внимания! Ведь у этого универсального магазина развлечений была не лучшая слава. Здесь в это время можно было встретить девушек с Тауэнтциенштрассе, тех самых, которых днем на этой улице приглашали на мороженое, а вечером они, броско накрашенные и припудренные, не стесняясь, болтали о дорогих коктейлях. Честно говоря, дама, которую он вез, была слишком изысканно одета и ухожена, чтобы причислить ее к «тем самым». Однако и на «приличную» женщину она не походила. Может, это дама полусвета?..

Автомобиль остановился у Адмиральского дворца. Над входом, который был выполнен в помпейско-византийском стиле и больше подходил для какого-нибудь храма, громоздилась надпись из букв в человеческий рост — название чудовищной ледовой пантомимы: «Ивонна». Слуги в ливреях распахнули двери: посреди колонн и мозаик, красного плюша и пальмировых пальм играл оркестр, вокруг царила торжественная атмосфера кофейни, заполненной господами в визитках и дамами в платьях, украшенных блестками. Звучала композиция «В Шенеберге в месяце мае».

Иностранка отыскала свободный столик и, усевшись в плюшевое кресло возле оркестра, начала рыться в своей сумочке. Наконец она вытащила длинный мундштук, вставила сигарету и стала ждать, когда пожилой мужчина, сидевший напротив, заметит ее безвыходную ситуацию и поднесет спичку. Когда ее Ожидания оправдались и мужчина, нерешительно кашлянув, попытался завязать разговор, дама сделала вид, будто не понимает его. Она ответила по-английски, и, поскольку пожилой господин не знал этого языка, ему пришлось вежливо откланяться.

— Hallo, леди Доусон!

Дама подняла глаза и увидела обрюзгшее лицо молодого человека. На нем был костюм и накрахмаленный воротничок. Но с первого взгляда можно было сказать, что он не каждый день носил эту одежду и, очевидно, чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я вас сразу узнал по описанию, — сказал он с сильным акцентом, — если позволите.

— Значит, вы — мистер Келлерманн, — сделала вывод дама. — Вы знаете, о чем идет речь?

Келлерманн заерзал в своем кресле.

— Понимаете, слово «знать» — это небольшое преувеличение. Но вы ведь наверняка скажете, чего от меня ждете, леди Доусон?

Подозрительно поглядывая по сторонам, дама выудила из своей сумочки конверт. Убедившись, что никто за ними не наблюдает, она вытащила из него лист бумаги и развернула перед Келлерманном. Там был план большого здания.

— Вот тут, — леди Доусон кончиком мундштука указала на план, — вход в здание, здесь — вестибюль, слева лестница ведет в отделение на первом и втором этажах. Там стоят охранники, часто двое пожилых мужчин в униформе. На них вы прежде всего должны обратить внимание, когда отправитесь в обратный путь. Вход в выставочный зал напротив окна, то есть он будет вне зоны видимости и слышимости охранников. Поэтому используйте динамит! — Леди Доусон улыбнулась.

Келлерманн, прищурившись, изучал план.

— До сего момента все ясно, леди. И где же этот чертов камень?

Англичанка указала на крест, которым было обозначено место на схеме.

— Вот тут. В зале стоят три витрины. В последней находятся три объекта: голова скульптуры из известняка в натуральную величину, маленькая статуя сидящего писаря, а рядом — черный камень, о котором идет речь. Это разбитая каменная пластина, собственно, это только часть пластины шириной с ладонь и в локоть длиной, с крошечными надписями.

— И только этот кусок не дает вам покоя?

— Только этот кусок.

Келлерманн еще раз внимательно осмотрел схему, понимающе кивнул и с подчеркнутым дружелюбием произнес:

— Будет сделано, леди. И во сколько вы оцениваете эту работу?

Леди Доусон свернула план и придвинула его вместе с конвертом к собеседнику.

— В конверте — половина. Остальное — когда передадите камень.

Заглянув в конверт, Келлерманн довольно долго и нагло смотрел на леди, потом спросил:

— Леди, могу я пригласить вас на коктейль? — И, не дожидаясь ответа, щелкнул пальцами, подзывая одетого во фрак официанта, который в этот момент находился в противоположном углу зала.

Леди Доусон молчала: она была занята разглядыванием интерьера.

— Это, конечно, меня не касается, леди, — продолжил разговор Келлерманн, — но вы действительно хотите заплатить такую уйму денег за какой-то старый растрескавшийся камень?

— Да, я готова это сделать.

— Почему?

— Вас это совершенно не касается, герр Келлерманн! — Она произнесла это немецкое слово с оттенком иронии, словно хотела поиздеваться над своим собеседником.

Но Келлерманн пропустил издевку мимо ушей и как ни в чем не бывало заметил:

— Да, меня это не касается, леди, но, если в камне есть золотая жила, я могу смыться с этой драгоценной штуковиной.

Леди Доусон рассмеялась:

— Для вас эта вещь ничего не стоит, вообще ничего. И если вы хотите получить весь гонорар, тогда вам стоит добыть этот камень как можно скорее и без всяких осложнений!

Леди поднялась, рассерженно затянулась сигаретой и со словами «дайте о себе знать» развернулась и исчезла в толпе.

Три дня спустя, 6 мая 1912 года, в своем отеле леди Доусон получила депешу: «Заказ выполнен. Встречаемся в казино „Пиккадилли“ вечером в восемь. К.»

На Ляйпцигерштрассе газетчики выкрикивали заголовки свежих статей:

— Тройное убийство в суде присяжных!..

— Обер-бургомистр угрожает отставкой!..

— Прибытие кайзера в Геную!..

— Похищены произведения искусств в Люстгартене!..

Люстгартен? Старый музей находится в Люстгартене! На Потсдамерплац леди Доусон остановила машину, чтобы купить газету «Берлинер тагеблатт». Она быстро пробежала глазами статью под названием «Кража произведений искусства в Люстгартене»:

«Неустановленные злоумышленники вчера похитили бесценные египетские произведения искусства из музея в Люстгартене. Речь идет о статуях и портретной скульптуре периода ранней истории Египта, которые нашли во время своих предыдущих экспедиций Герман Ранке и Людвиг Борхардт. Преступники не оставили никаких следов. Они забрались в музей ночью через окно. Судя по тому, что грабители забрали лишь самые ценные экспонаты, они отлично разбираются в предметах искусства. К тому же они превосходно ориентировались в здании музея. Начальник полиции объявил всеобщий розыск».

Леди Доусон свернула газету и крикнула:

— Водитель, как можно быстрее к казино «Пиккадилли» на Бюловштрассе!

Казино располагалось в белом, украшенном колоннами буржуазном доме, который снаружи выглядел очень солидно. Рядом с латунной кнопкой звонка висела до блеска начищенная табличка: «Зарегистрированный клуб для общения». Это было вполне обыденным явлением, если там пребывали одинокие дамы. Женщина-портье, подчеркнуто строго одетая дама за пятьдесят, с короткой стрижкой, открыла дверь только после того, как леди назвала Келлерманна, и коротко ответила:

— Последняя дверь направо!

Вестибюль был выполнен в белых тонах; высокая изразцовая печь, барная стойка, рояль и даже плетеная мебель — все было белого цвета. В зале, скучая, сидели симпатичные молодые люди, в большинстве своем слишком красивые и немного полноватые. За ним следовал розовый зал для дам, отделенный от первого лишь парчовым занавесом в крупную складку. Отсюда можно было попасть в целый ряд небольших отдельных кабинетов. Леди постучала в нужную дверь.

Открыл Келлерманн, но, прежде чем он успел что-то сказать, леди Доусон обрушила на него поток претензий:

— Келлерманн, вы, должно быть, сошли с ума! Я хотела получить одну-единственную вещь — камень, из-за кражи которого едва ли кто-нибудь так разволновался бы. И что мы имеем теперь?! — Она нервно похлопала тыльной стороной ладони по газете.

— Тише. — Мужчина приложил палец к губам. — У стен тоже есть уши. — Потом он усадил леди в громадное кресло и спокойно сказал: — Леди, вы хотели этот камень, и я вам его добыл. Я не понимаю, почему вы так волнуетесь.

— Почему я волнуюсь? Потому что полиция висит у вас на хвосте, Келлерманн! Пройдет еще совсем немного времени, и они достанут меня!

— Не осталось никаких следов. Ни единого.

— Да что вы говорите! Это всего лишь вопрос времени! Вы вообще подумали, что собираетесь делать со своей добычей? Вы считаете, что сможете найти покупателя на товар с душком?

Келлерманн опустился в кресло напротив и уверенно кивнул.

— Конечно! И это будете вы!

— Я?! — Леди Доусон так громко вскрикнула, что Келлерманн испугался. Потом она пренебрежительно рассмеялась. — Даже не думайте об этом, герр Келлерманн!