Хелот из Лангедока - Елена Хаецкая

После трех дней непрерывной зубрежки молодые воины уже кое-что воспроизводили. Отец Сульпиций, человек воистину святой и в очередной раз бесспорно посрамивший дьявола, был весьма доволен ими. Обычно он пристраивался на ступеньках своего дома, а Хелот с Алькасаром кололи для него дрова.

Алькасар ударит и крикнет:

– Сию траву разбавь слюной!

Хелот ударит и ответит:

– И заживет сама собой!

Алькасар бросит половинки полена в поленницу и крикнет:

– Любой гнойник, любая язва!

А Хелот поступит точно так же и отзовется:

– А также вас спасет от сглаза!

Святой Сульпиций прихлебнет, сидя на ступеньках, горячую чагу и заметит вполголоса:

– Сглаз – это от невежества и предрассудков, ибо народ наш темен. А вот насчет язвы – все в точности.

Так прошла неделя.

* * *

Однажды утром их разбудил стук лошадиных копыт. Оба вскочили, заподозрив предательство, и спросонок загремели оружием. Затем, сделав Хелоту знак стоять наготове у двери, Алькасар осторожно приблизился к окну и выглянул. Сперва он показал Хелоту украдкой один палец: к отшельнику прибыл один человек. Это Хелот и так слышал. Потом хищное лицо сарацина дрогнуло в усмешке, и Алькасар опустил меч, а после и вовсе сунул его в ножны.

Хелот не успел последовать его примеру: дверь уже отворилась и звучно хлопнула молодого рыцаря по лбу. Он выронил меч и схватился за лоб.

– Так и знал, – с удовольствием произнес отшельник. – Оба юных героя уже сидят в засаде. Идемте завтракать, я познакомлю вас с моей любимой духовной дочерью.

Чувствуя себя полным дураком, Хелот криво улыбнулся и кое-как оделся. Лишний раз он отметил, что рядом с Алькасаром выглядит настоящим чучелом. И как это парню удается носить одежду с чужого плеча так, словно ее шили специально на него лучшие портнихи Ноттингамшира?

Смывая с лица дорожную грязь, над лоханью с водой склонилась молодая девушка. На ней было платье горожанки, темно-синее, с меховой оторочкой и атласным корсажем. Хелот с удовольствием увидел темно-русые волосы, рыжеватые на висках и надо лбом, заплетенные в две косы. Вот она выпрямилась, отняла от лица полотенце – и на лесных стрелков глянули очень светлые голубые глаза, золотистая россыпь веснушек, еле заметных зимой, широкие скулы, веселый рот.

Отшельник ласково обнял ее за плечи и подтолкнул к обеденному столу, где уже дымилась горячая каша.

– Погляди только, каких молодцев занесло ко мне за премудростями врачевания, дитя мое, – сказал он, усмехаясь, и кивнул в сторону Хелота. – Вот удивительный рыцарь из Лангедока по имени Хелот, который обучен грамоте. И с ним его друг из неверных, который, наверное, был в своей стране принцем, а в наших болотах стал просто свободным человеком.

– Алькасар, – сказал сарацин, без улыбки разглядывая порозовевшую девушку. – Так меня назвали в память о том месте, где я родился.

Хелот перебил его вежливым вопросом, как бы желая показать собеседнице, каковы воистину хорошие манеры:

– Позвольте также мне и моему другу узнать ваше имя, миледи.

Девушка заметно растерялась.

– Но я вовсе не «миледи», – пролепетала она, приседая перед лесными стрелками в очень милом поклоне. – Рада познакомиться. – Ее глаза остановились на смуглом лице Алькасара. – При крещении мне дали имя Дианора.

Алькасар шевельнул губами, как будто повторял про себя это новое слово.

– Будешь сегодня за хозяйку, дитя мое, – распорядился отшельник. – Принеси-ка из моих подвалов доброго эля, и побольше, и разлей этим господам. А заодно потешь славным напитком и своего духовного наставника. Грешен, люблю хороший эль в хорошей компании.

Девушка убежала так легко, словно не касалась земли.

Мужчины молча уселись за стол. Хелот избегал встречаться глазами со своим другом: девушка понравилась обоим, и Хелоту не хотелось, чтобы она послужила причиной для ссоры. Отшельник, который, казалось, читал в душах молодых людей так, будто они были прозрачными, откровенно усмехался.

Вернулась Дианора с большим кувшином в руках. Наливая эль, она серьезно хмурила брови – боялась пролить, а кувшин был тяжелым.

– Налей и себе, Дианора, – сказал Алькасар, подавая ей кружку. – Ведь ты не замужем, некому запретить.

– По-твоему, жизнь женщины заканчивается вместе с замужеством? – ехидно спросил Хелот.

– Смотря по тому, какой муж, – тут же ответил Алькасар. – Если поглядеть, нет такого обычая, который бы не запрещал. Но если муж любит, разве он запретит? Он все сделает, лишь бы улыбалась.

При этих словах он так грозно посмотрел на девушку, что она залилась краской.

Отшельник откинулся назад на скамье и расхохотался до слез. Хелот слева, Алькасар справа от святого Сульпиция помрачнели и дружно замолчали, уткнувшись носами в свои кружки.

Завтрак прошел в траурной тишине. Потом Дианора собрала грязную посуду и унесла к очагу, чтобы помыть. Алькасар, даже не поблагодарив отшельника за отменный эль, вышел из-за стола, и вскоре Хелот увидел, как его друг слоняется по двору, а после и вовсе исчезает в снегах болота, раскинувшегося на множество миль вокруг урочища Дальшинская Чисть.

– Давай-ка мы с тобой еще по кружечке, – сказал святой Сульпиций.

– Кто она такая, святой отец? – спросил Хелот, жадно поглядывая на дверь, ведущую в кухню.

– Кто? А, малышка… Ни за что не поверишь, сын мой. Когда-то отец Гая Гисборна выиграл в карты молоденькую девушку, которая вскоре принесла ему дочь, а спустя еще пару лет умерла. Года полтора Дианора даже жила здесь, пока однажды сэр Гай не забрал ее к себе. Я сам крестил ее.

Хелот покачал головой:

– Никогда бы не поверил, что у Гая есть сестра, да еще такая славная.

Он сделал движение, как будто хотел встать из-за стола, но святой Сульпиций удержал его за руку.

– Сиди, – резко сказал отшельник. – Не мешай им.

– Кому?

– Я уверен, что Дианора выбралась из дома через окно кухни и уже нолчаса как бродит по болоту с твоим некрещеным приятелем. И незачем тебе злиться. Она свободная девушка и может сама сделать выбор.

Хелот насупился и опустил глаза. Сейчас ему не хотелось видеть умное, усмешливое лицо святого. Он предпочел бы чью-нибудь пьяную морду, можно даже Малютки Джона, только чтоб лыка не вязал.

Но святой взял его руку и стиснул ему пальцы. Хелот удивился: он не подозревал в отшельнике такой силы.

– Обещай мне, – сказал святой Сульпиций, – что никогда не сделаешь ничего, что могло бы повредить Дианоре. Она моя любимая дочь в этих мирах, и я знаю, какая трудная судьба ждет ее впереди. Если ты любишь Бога, если ты любишь ее, если любишь свою душу, поклянись!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});