Короли «Эмпайр-Хай» - Айви Смоук

Все логично. Кстати, что такое сахарные кексики?

– Бруклин, ты совсем не неудачница.

– Если бы не ты, меня выбрали бы последней. Все в этой школе притворяются, будто меня не существует, смеются надо мной. Они даже не пытаются узнать, какая я на самом деле, ведь у меня нет денег и привилегий, как у них. И на крутые вечеринки я могу попасть только потому, что обслуживаю их. Я – социальный изгой.

– Не забывай, ты еще и не целовалась никогда, – добавил Феликс, когда мы вошли в медпункт.

Похоже, он решил окончательно меня пристыдить. Я почувствовала, как покраснели щеки.

– Пожалуйста, перестань напоминать об этом!

Феликс снова засмеялся.

– Ох, у тебя лицо, как свекла! – вскрикнула медсестра, бросилась ко мне и приложила ладонь ко лбу. – Что-нибудь болит? Хм, кажется, температуры нет.

Я смутилась еще больше.

– Мы играли в вышибалы, и ей заехали мячом по лицу, – объяснил Феликс. – У нее вроде нос болит.

– А я говорила тренеру Картеру, чтобы он запретил эту дурацкую игру! Вы не представляете, сколько уже ребят получили из-за нее травмы. – Она достала из холодильника пакет со льдом. – Больше ничего не болит? Ты какая-то совсем красная.

Каждый раз, когда она об этом упоминала, я становилась все пунцовее.

Я прижала лед к носу. К счастью, пакет был достаточно большим и закрыл мне почти все лицо.

– Нет, больше ничего не болит, – ответила я.

– Хорошо. Посиди немного и не опускай лед.

Я села на маленькую кушетку в углу кабинета. Тонкий матрас прогнулся, когда Феликс расположился рядом.

– На самом деле, – сказал он, – деньги не исправят дурной характер. Они вообще ничего не исправят. И я не считаю тебя неудачницей. Ты добрая. Милая. Забавная. С тобой легко общаться.

Я невольно положила руку на кушетку между нами.

Конечно, я вела себя, как трусиха. Но теперь, пряча лицо за пакетиком, я ощущала себя храбрее. Пожалуй, самое яркое воспоминание с пятницы – прикосновение Феликса к моей ладони.

– И красивая, – добавил он, а после коснулся моей руки. – Ты действительно красивая, Бруклин.

Как же прекрасно, что пакет скрывал мои глаза, ведь на них навернулись слезы. Он называл меня красивой в пятницу вечером. А я и забыла об этом из-за пережитого унижения.

Наши пальцы переплелись. Несколько минут мы сидели молча. Я была уверена, что это лучшие минуты в моей жизни.

Феликс убрал пакет со льдом от моего лица.

– И когда твой нос перестанет болеть, я обязательно поцелую тебя, новенькая.

Я заглянула в его голубые глаза и постаралась сосредоточиться на мысли о том, что он хотел поцеловать меня так же сильно, как и я его. Однако из глубины сознания неожиданно всплыл навязчивый вопрос.

А что, если? Я ведь не знаю, кто мой отец. Что, если? Я понимаю, что совсем не похожа на Феликса. Феликс – это Феликс. Но… что, если? Мои мысли закружились в немыслимом темпе. Что, если? Все ведь возможно. Как бы ужасно это ни звучало. Что, если мы с Феликсом родственники?

Я сглотнула комок в горле и заставила себя улыбнуться, после чего снова приложила лед к лицу.

Надо сначала поговорить с дядей, а потом уже целовать парня, который потенциально может оказаться моим сводным братом. Или кузеном. Или даже… племянником?

Мысль о нашем потенциальном родстве привела меня в ужас!

Но еще сильнее меня испугало желание, чтобы Феликс стал первым парнем, который меня поцелует! И это желание оказалось настолько искреннем, что плевать на правду. Хотя…

Господи, только бы Феликс не оказался моим родственником.

Глава 12

Понедельник

Я поставила свой поднос с ланчем перед Кеннеди.

– У меня серьезная проблема.

– У меня тоже. Как думаешь, эти кадры лучше смотрятся в черно-белом варианте или в цвете? – Она подвинула ко мне несколько фотографий. – Я склоняюсь в сторону цвета.

Передо мной лежали фото, на которых я лапаю Мэтта за лицо. Их оказалось несколько. И они были сняты с разных ракурсов. И в разные моменты.

– Что это за фигня?

– Ты права. В цвете лучше. Можешь оставить их у себя.

– Я же просила тебя удалить фото. А их, оказывается, несколько? – Я подняла кошмарные снимки и пролистала их. – Почему ты так со мной поступаешь?

– Потому что мне кажется, что вы с Мэттом – отличная пара. Только взгляни, как он на тебя смотрит. Да он просто очарован тобой!

Я и прежде заметила эти звездочки, плясавшие у меня в глазах. Но теперь мне показалось, что точно такие же звездочки отражались и в глазах Мэтта. Я покачала головой. У меня разыгралось воображение. Он вовсе не смотрел на меня так.

– Мэтт меня не замечает. А я его избегаю. Мы не пара и никогда ею не будем. Давай хотя бы ненадолго обсудим мою проблему, а не эту ерунду? – Я бросила фотографии в ее сторону.

– Ммм. Вообще-то они твои. – Кеннеди снова подвинула фото ко мне.

– Мне они не нужны.

Мы продолжали двигать друг к другу фотки, пока я не заметила, как в столовую вошел Мэтт.

Черт. Я схватила фото и спрятала их в свой рюкзак.

– Всегда пожалуйста, – произнесла Кеннеди с широкой улыбкой.

– Я говорила тебе спасибо?

– Еще скажешь. – Она засунула в рот вилку, полную спагетти. – Как там твои попытки избежать встречи с парнями?

– Не слишком удачны.

– В этом и заключается твоя большая проблема? Не знаешь, как лучше спрятаться от Феликса и Мэтта? Ну, если говорить про Феликса, то, мне кажется, твои попытки бежать в противоположную сторону, как только он появляется на горизонте, вполне успешные. И ты явно дала ему понять, что к тебе не стоит приближаться.

Ага, вот только мой план провалился. Все вышло с точностью наоборот. Мне хотелось стать к Феликсу еще ближе, и меня это серьезно пугало. Я собиралась расспросить дядю про моего отца, но после нашего разговора в ванной он резко менял тему.

Разумеется, ни о чем другом у меня сейчас не получалось думать. Ну, разве что еще о том, как бы поцеловать Феликса. Однако даже эти мысли возвращали меня к вопросу личности моего папы. Засада!

– Нет, моя большая проблема другая. Видишь ли, дядя упомянул, что мой отец жил когда-то в этом городе. Что, если он все еще здесь? Что, если у него есть другие дети? Что, если они ходят в эту школу? Или дети его брата или сестры? Или что-нибудь в этом духе?

Кеннеди пожала плечами.

– Вряд ли для тебя это что-то изменит. – Она отправила в рот еще одну вилку, полную спагетти. – Конечно, изменит. Вдруг мы с Феликсом родственники? И я поцелую своего сводного брата? Или кузена? Или того хуже?

Кеннеди закашлялась и выплюнула все спагетти на поднос.

– Что? Вы с Феликсом поцеловались?

– Ты не поняла! Я могу быть его родственницей.

– Так вы целовались или нет?

– Нет. Во время игры в вышибалы мне попали мячом по лицу, и пришлось идти в медпункт. – Я показала на нос, который все еще был красным, даже после пакетика