Рей и Рита (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна

Мы занимаем столик у окна и какое-то время изучаем меню. Я скольжу взглядом по списку горячих блюд, прикидывая чего мне хочется больше: стейк Рибай или окуня в кляре, когда слышу ставший мне уже до боли знакомым голос:

- Здравствуйте! Готовы сделать заказ?

Рита улыбается, но как-то вымученно и неестественно, и тут до меня доходит, что она здесь работает. Ну и дела!

Я прям физически ощущаю, как ей неловко. Ну неужели никто другой не мог подменить ее и принять у нас заказ? Лично мне было бы не по себе обслуживать одногруппников.

- Ба, пятиклашка! - восклицает Бобер, и я вижу, как в его глазах пляшут чертики. - А ты что тут делаешь?

- Работаю, - тихо отзывается Рита и повторяет свой вопрос. - Готовы заказ сделать?

- А я вот не знаю, что мне выбрать, - растягивая слова, жеманно заявляет Вика. - Посоветуй что-нибудь.

- Могу порекомендовать тунца в соевом соусе с...

- Фу, ненавижу тунца, - морщится Колесникова, будто Рита предложила ей не рыбу, а дохлую крысу.

- Также у нас очень вкусные медальоны из свинины, - бесцветным голосом продолжает Веснушка.

- Не ем свинину, - перебивает Вика. - Может, что-то вегетарианское есть?

Что она гонит?! Обычно пожирает свинину, как голодный варвар, а тут не ест... К чему этот цирк?!

- Могу предложить спагетти с грибами в сливочном соусе...

- Как ты думаешь, если бы я ела спагетти, была бы у меня такая фигура?! - пафосно заявляет Вика.

Рита с ангельским терпением продолжает перечислять блюда, а Колесникова продолжает фыркать. Через пару минут этот спектакль меня изрядно утомляет, и я не выдерживаю:

- Вик, ты вроде есть хотела?! Может, уже выберешь что-нибудь? А то мы тут состаримся, пока ты разглагольствуешь!

Колесникова смотрит на меня так, будто я дал ей пощечину, но я делаю вид, что не замечаю ее оскорбленного взгляда.

- Рит, можно мне, пожалуйста, хумус с морепродуктами?

- Да, конечно, - кивает она, не глядя на меня. - Что-нибудь еще?

Ребята вслед за мной начинают озвучивать свои заказы. Пеплов ведет себя сдержанно, а вот Бобер не может удержаться от скабрезной шутки:

- Риточка, я бы хотел позицию, которой нет в меню.

- И что же? - девушка невинно хлопает глазами.

- Тебя, - ржет друг.

Рита опускает глаза и едва заметно поджимает губы, а я впервые в жизни ощущаю стыд за поведение другого человека. Ну почему он такой тупорез?!

- И под каким соусом ты бы себя порекомендовала? - не унимается он.

- Бобер, закрой пасть! Реально хрень несешь! - неожиданно для себя я грубо обрываю Кирюху.

- Да это же шутка, че вы все какие напряженные? - улыбка слезает с его лица. - Ладно-ладно... Том-Ям я буду...

Когда Рита, приняв заказ, отходит от нашего столика, Колесникова яростно шипит мне в лицо:

- Рей, а ты че в рыцари заделался?! Че ты защищаешь эту клушу?!

- А чего она тебе плохого сделала, что ты к ней так цепляешься?

- Я не цеплялась, я просто консультировалась! - Вика обиженно складывает руки на груди.

Я решаю не продолжать этот спор и, откинувшись на спинку дивана, отворачиваюсь к окну, а мысли опять возвращаются к Рите.

Значит, она подрабатывает официанткой. Наверное, устроилась сразу, как переехала. Интересная девчонка: и учится отлично, и поет восхитительно, и работать успевает. Прям не человек, а супермашина.

Когда Рита приносит наши заказы, я замечаю, что руки у нее едва уловимо дрожат. И вообще двигается она как-то медленно и немного неуклюже. Но я не сомневаюсь, это из-за того, что ей приходится обслуживать таких говнюков, как мы.

Пока она расставляет перед нами тарелки, я не могу оторваться от ее прекрасного сосредоточенного лица, усыпанного веснушками. У Риты маленький, невообразимо аккуратный носик и мягкие, красивой формы губы, которые так и хочется поцеловать.

Когда она тянется к противоположному краю стола, чтобы поставить туда заказанный Викой салат, я, повинуясь порыву, перехватываю тарелку из ее рук, чтобы ей не приходилось слишком сильно наклоняться. На долю секунды наши пальцы соприкасаются, и мое тело пронзает разряд миллиампер этак в сто, не меньше. Чувствую, как сердце неслабо охаживает ребра гулкими ударами, а в горле становится сухо, как в пустыне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пожелав нам приятного аппетита, Рита уходит, но, если честно, желание есть у меня совсем пропало. Вика лениво ковыряет салат, нахохлившись, словно индюшка. Пеплов тоже выглядит мрачнее обычного и совсем вяло реагирует на болтовню первокурсниц. Только Бобру по-прежнему весело. Он ржет как конь, обхватив за плечи двух сидящих по обе стороны от него девчонок.

Я по-быстрому ем, без удовольствия курю кальян и почти не слушаю, что там обсуждают друзья за столом. Мои взгляд так и тянется к скоромно стоящей в углу Рите, но неимоверными усилиями я заставляю себя не глазеть на нее каждые пять секунд. Почему эта девочка так странно на меня влияет? Почему в ее присутствии я становлюсь сам не свой?

Вопросов на эту тему у меня гораздо больше, чем ответов. И Вика, и хихикающие первокурсницы, и развеселый Бобер, и даже молчаливый Пепел вдруг становятся мне в тягость. Как бы было хорошо оказаться здесь без них... Хотя что бы в таком случае я сделал? Попробовал заговорить с Ритой о личном? Наверное. Но вряд ли бы она стала меня слушать. В ее глазах я натуральный козел...

- Че ты все время на нее пялишься?! - ядовито замечает Вика. - Запал, что ли?

- Ты в своем уме? - выхожу из оцепенения. - Ни на кого я не пялюсь.

- Ты думаешь, я не вижу?! Все глаза уже сломал! Может, мне вообще уйти, чтобы не мешать тебе гипнотизировать эту дуру?!

- Вик, ты бредишь, - устало вздыхаю я, но по лицу Колесниковой вижу, что она мне не верит. Вика умом, конечно, не блещет, но и слепотой не страдает.

Мы заказываем счет, расплачиваемся по карте и медленно встаем из-за стола. Я специально задерживаюсь, делая вид, будто что-то читаю в телефоне, а затем, когда ребята удаляются на приличное расстояние, достаю из кошелька несколько купюр и кладу их в кэшницу. За стресс, который Рита испытала, обслуживая нашу компанию, ей полагаются достойные чайвые.

23

Рита

Наши отношения с Никитой складываются как нельзя лучше. Он милый, внимательный, любит поэзию и даже декламирует Маяковского. Я, конечно, творчество Владимира Владимировича не очень понимаю, но из уст Сафронова стихи звучат чудесно.

Мы с Никитой общаемся уже вторую неделю, и он совсем не торопит события. Не распускает руки, не лезет целоваться и вообще ведет себя весьма сдержанно. Возможно, он, как и я, стесняется. А, может, просто не хочет спешить.

Мы пару раз ходили в кино, гуляли по необыкновенный красоты паркам, а однажды ужинали в кафе, где он, несмотря на мои протесты, полностью оплатил весь счет.

Сегодня Никита должен зайти за мной в шесть часов. Обещал сводить меня на заброшенную набережную. По его словам, там потрясающе живописно, а еще романтично.

Романтично - это хорошо. Может быть, именно на этой набережной он меня и поцелует. А что? Я бы не стала возражать. Никита искренне нравится мне, и я думаю, что мы могли бы стать настоящей парой.

Парень приходит вовремя, и я открываю ему дверь полностью готовая.

- Это тебе, - вместо приветствия говорит он, протягивая чудесный букет полевых цветов.

- Спасибо большое! - от души радуюсь я.

Еще никто и никогда не дарил мне цветы.

- Мне нужно поставить их в воду. Может, зайдешь?

Бабушки нет дома, поэтому я могу, не опасаясь ее излишнего любопытства, пригласить Никиту на чай.

- О, я с удовольствием, - живо откликается он, шагая в квартиру и снимая обувь.

- Проходи на кухню, сейчас чай организую, - говорю я, доставая из серванта вазу.

Закончив возиться с цветами, я ставлю чайник и достаю из буфета печенье. Никита выглядит немного смущенным и с интересом озирается по сторонам.

- Любишь гжель? - спрашивает он, кивая на бело-голубые фигурки, стоящие на одной из полок кухонного гарнитура.