Пурпурные крылья - К. Уилсон

— Он тебе нравится, не так ли?

— Ему не составляет труда нравиться женщинам, — ответила она. Прочистив горло, Таня добавила: — Он симпатичный. — Она не была готова делиться с кем бы то ни было своими чувствами к нему. Она до сих пор разбиралась в себе и все еще пыталась понять.

Луиза взглянула на нее понимающим взглядом.

— Я вижу, что происходит, Таня. Я вижу, как у тебя расширяются зрачки при упоминании его имени. У тебя повышается температура, когда ты о нем думаешь. Я чувствую жар твоей кожи даже сейчас.

— Вы ко всему подходите с таким рвением, как сегодняшним днем?

— Мы являемся группой людей, подверженных страстям.

— И все вы увлечены Алеком.

— Ты должна дать ему шанс. Он не хочет хранить от тебя секреты, но вынужден, ради собственной безопасности.

«Что теперь?» — подумала Таня, откинув косички на спину. Происходит нечто важное, и это лишь заставляет ее разум искать еще больше ответов.

— В прошлом между Ионой и Алеком очень часто становилась женщина. Ты напоминаешь ему ту женщину.

— Мы знакомы с ним лишь с той ночи, когда он спас мне жизнь.

— Ты уверена, что это был первый раз, когда вы встретились? Вспомни, Таня.

Она решительно покачала головой.

— Так это якобы судьба? — Таня не могла поверить, что разговаривает об этом с Луизой. Ей не хотелось думать, что все ее чувства были реальны.

— Это то, о чем ты мечтаешь.

— Я напоминаю ему женщину, которую он знал некоторое время назад?

— Годы назад.

— И это все, о чем ты можешь мне рассказать, верно? — Таня могла поклясться, что Луиза хотела бы рассказать больше, но не смела. Слишком рано испытывать что-либо к Алеку. Скорее всего, все ее чувства по отношению к нему являлись своего рода преклонением перед героем.

— Алек любит женщин, — признала она, укрывая одеялом Танины плечи. — Раса и цвет кожи для него или для нас ничего не значат. Лишь человеческий род страдает подобными предрассудками.

Таня недоуменно взглянула на подругу. Для нее Луиза выглядела вполне по-человечески. В голове вспыхнуло яркое воспоминание о той роковой ночи, вызвав дрожь. Кровь. Море крови и… Клайн, падающий на пол, бледный и бездыханный. Что Алек с ним сделал? У Тани застучало в голове. Тело охватили усталость и холодный озноб. Кто эти люди?

Луиза схватила Таню за плечи:

— Тебе лучше лечь. Ты сейчас ужасно выглядишь.

* * *

Когда Алек вошел в особняк, у него на уме была лишь одна мысль: провести время с Таней. Он повесил шарф на зеркальную вешалку. Не успев снять пальто, он почувствовал негативную атмосферу в доме. Мужчина направился на кухню, держа в руках коричневый бумажный пакет. Из-за угла перед ним возникла Луиза. Он увидел тревогу на ее лице. Пакет упал на мраморный пол. Алек схватил ее за руки, позабыв о своей невероятной силе.

— С ней все в порядке?

Он не мог потерять Таню после того, как вновь ее нашел. Он ощутил знакомую зияющую пустоту в груди, которая была его постоянным спутником.

— Она в порядке, Алек, но… — Луиза всплеснула руками. — Сегодняшним вечером я немного дала маху.

Рот Алека неприятно изогнулся. Он устремил на Луизу леденящий, яростный взгляд темно-красных глаз. Девушка отступила под натиском его угрюмого взгляда. Алек боролся с гневом. Он за долю секунды прочел ее мысли, и у него вырвался рык. Таня должна узнать правду от него, а не от кого-то другого. Именно таким образом все и должно произойти.

— Луиза, в будущем будь любезна научись держать свой рот на замке!

Алек устремился вверх по лестнице к спальне, чтобы убедить Таню остаться в доме. Он распахнул дверь и от представшей перед ним картины зияющая пустота в его груди увеличилась.

— Мне придется уйти, Алек, — задыхаясь от рыданий, проговорила Таня. Она ковыляла по комнате, пытаясь снять сорочку.

— Ты не можешь уйти.

Девушка не обратила внимания на его слова.

— Ты не можешь уйти!

— Я здесь в плену?

— Нет, — тихо произнес он. Его сердце было разбито, и он ничего не мог с этим поделать.

— Тогда, черт возьми, отведи меня домой. Мне здесь не место. Я не знаю, кто или что ты, и это сводит меня с ума. Я отказываюсь быть впутанной в ваши любовные размолвки.

— Любовные размолвки? О чем ты?

— Ты и Иона.

— Между нами ничего нет уже много лет.

— Да, это я уже слышала. Почему я напоминаю ей и тебе женщину, в которую ты был влюблен годы назад?

— Ты похожа на нее, и это все, что я могу тебе сказать.

— Ты имел в виду — это то, что вы все намерены мне сказать.

Больше они не проронили ни слова. Повисшая между ними тишина принимала угрожающие размеры безбрежного океана. Таня не собиралась оставаться здесь ни минутой дольше, если все, что он мог ей предложить, — это твердый, непроницаемый взгляд. И Алек это знал.

Таня продолжала бороться со своей сорочкой. Попытавшись вытащить руку из рукава, она сморщилась от боли.

— Остановись! Остановись! Я отведу тебя домой, если это то, чего ты хочешь. Что бы ни случилось, это всегда то, чего ты хочешь.

— О чем ты? Ой, подожди-ка, ведь ты же не можешь мне сказать, не так ли? Точно так же, как ты не можешь мне сказать, как убил Клайна, и каким чудесным образом я так быстро исцелилась, — прокричала она.

— Если мне придется сделать это снова через сто лет — я буду пить чесночную воду, — прокричал он в ответ. На этих словах он взмахнул плащом возле ее лица, и перед тем как потерять сознание Таня — она могла бы в этом поклясться — увидела миллион летучих мышей. Она слышала хлопанье их крыльев.

* * *

Таня очнулась на кровати в своей комнате в окружении знакомых вещей. Ее письменный стол стоял в целости и сохранности, лишь покрылся налетом пыли. Копия лампы от Тиффани [39] была включена вместо того, чтобы быть выключенной. Ее комод с зеркалом был по-прежнему загроможден косметикой годовой давности. Застекленные, створчатые двери на балкон — ее любимое новшество в квартире — были приоткрыты. Как такое случилось?

Она поднялась с кровати, осторожно подошла к дверям и закрыла их.

— Он и в самом деле доставил меня домой, — изумленно произнесла Таня и с благодарностью снова легла на кровать. Последнее, что она помнила, — это ее крик на Алека, а потом она увидела… летучих мышей. Миллионы летучих мышей, хлопавших крыльями по ее лицу.

Таня перевернулась на бок и приподнялась, перенеся вес на одну руку. Она все еще чувствовала себя разбитой, но теперь могла передвигаться.

Здесь было… тихо. Дома у Алека в ночное время было оживленно. Луиза и Иона постоянно сильно шумели. По радио Алека в предрассветные часы играл джаз. Из окна комнаты, в которой она находилась, было слышно, как на пешеходных дорожках Манхэттена появляются первые прохожие. Она чувствовала успокоение и радость от осознания того, что Алек всегда рядом. Таня была вынуждена признать, что ей уже не хватает этого.