Призраки бездонного озера - Леонид Влодавец

Цветок почернел, как сажа! Женька едва-едва не хлебнул поганой воды! Это что же, выходит, Лихоманщица говорила правду?!

Женька тут же припомнил странную фразу, которую сказала Ледяница-Студеница, отправляя его в этот опасный поход: «А Лихоманщице-Обманщице — вовсе не верь. Она даже когда правду говорит, то все равно обманывает…» Он тогда удивился, как же так может быть, а Ледянице, видишь ли, «недосуг» объяснить было! Теперь вот узнал, когда, можно сказать, секунда до смерти оставалась…

Ишь, как все рассчитала, ведьма носатая! Приучила Женьку, что все время врет, и когда сказала правду — он ей не поверил и сам себя едва не обманул! А ведь мог бы еще там, у того источника проверить воду незабудкой! Ну и дурак же он, ну и дурак! У Женьки аж зла на самого себя не хватало. Если б он случайно воду не пролил и эта вода случайно на незабудку не капнула, чтоб тогда было?!

На кольчуге и на краешке зерцала поганая вода оставила черные пятна. На стальной перчатке и внутри шлема — тоже. Несколько капель, похоже, просочились и под кольчугу, потому что Женька некоторое время чувствовал зуд, как от крапивы. Но все же, как видно, особого вреда эта дрянь нанести не сумела.

Теперь перед Женькой встал вопрос: можно ли наливать святую воду в шлем, где уже поганая вещь побывала? Ведь есть же такая пословица, что ложка дегтя бочку меда портит! Может, от этих черных пятен на шлеме вся святая вода в поганую превратится?!

Был с Женькой в Москве такой случай. Купила мама пакет молока, свежего и вкусного. Стакан она дала выпить Женьке, а из остального хотела молочную лапшу сварить и поставила кипятиться. Но Женьке больше некипяченое молоко нравилось. Взял он и отчерпнул прямо из кастрюльки еще один большой стакан и выпил, а в кастрюльку, чтоб мама не заметила, взял да и долил остаток из старого пакета, в котором молоко уже скисло. Потому что думал, будто, вскипятившись вместе со свежим, кислое молоко будет пригодно для питья… Как бы не так! Когда эта смесь вскипела, то оказалось, что все молоко свернулось. Мама, конечно, потом ругалась, а папа Женьке объяснил, что кислота из прокисшего молока испортила свежее.

Тем не менее Женька решил возвращаться по уже проложенной дорожке к тому источнику, от которого он по дурости отказался. Он поднялся вверх по ложбинке, прошел через кусты и… остановился в недоумении.

Почти сразу же за кустами, по идее, дорожка должна была свернуть вправо и вниз, в ту ложбинку, где находился святой источник. Это Женька помнил отлично. Однако дорожка повела влево, вверх по склону, то есть туда, куда ему совсем не нужно было. Не иначе подлая Лихоманщица изменила ее направление!

Вообще-то ложбинку со святым источником при свете серебристой дорожки было неплохо видно. И даже саму ямку, из которой бил этот ключ, Женька легко мог разглядеть — по прямой и пяти метров не набиралось. Однако, чтобы преодолеть эти пять метров, требовалось сойти с дорожки. Сразу вспомнилась когтистая лапа, высунувшаяся из «кротовой норы». Сойдешь наземь, а оттуда вылезут штук пять таких же, вопьются когтями и раздерут на кусочки — вот и будет та «смерть лютая», о которой предупреждала еще Ледяница-Студеница… Нет, слезать с дорожки нельзя ни в коем случае. Но что же делать? Сову звать?

Женька повертел головой, обшарил взглядом небо — нет, что-то не видать мудрой птицы. Видать, считает, что ее время еще не пришло. Ведь она теперь должна в последний раз появиться, дать указания перед самым боем с Духом Прорвы. А Женька покамест еще эту, казалось бы, самую простую, вспомогательную задачу не выполнил — не добрался до святого источника. Хотя ему все четко растолковали и разъяснили, как и что надо делать. Не должна же мудрая Сова по два раза одно и то же повторять для особо тупых Иван-царевичей! Это даже учителя в школе не очень любят.

В общем, Женька понял, что надо самому чего-то придумывать. Конечно, он хорошо помнил, что, согласно наставлениям Совы, попав к поганому источнику, надо стать к нему лицом, повернуться направо и произнести заклинание: «Вода худа, такой не хочу! Веди, дорожка, к святому ключу!» Но ведь, как выяснилось, когда он произнес это заклинание, находясь около святого источника, то дорожка не остановилась там, где этот святой ключ, а повела его к поганому. Могло быть и так, что дорожка на заклинание не отреагировала, а контроль над ней захватила гнусная Лихоманщица, которая протянула ее к поганому источнику. Стало быть, надеяться на то, что, вернувшись к поганому источнику и еще раз повторив заклинание, обязательно придешь к святому, нельзя. Кроме того, неизвестно, можно ли повторять это заклинание дважды. Хорошо, если оно при этом просто не сработает — это еще полбеды. Но ведь колдовство — вещь очень опасная. Повторишь заклинание, которое нельзя повторять, и провалишься в тартарары какие-нибудь, окаменеешь или вообще испаришься…

Тем не менее Женька все-таки решил вернуться к поганому источнику и повторить заклинание. Все одно пропадать, если что не так. Он повернулся, вошел в кусты, за которыми начинался спуск в ложбинку поганого источника, и… опять оторопел от неожиданности.

Дорожка, по которой он всего пару минут назад поднялся наверх, теперь отвернула в сторону и в ложбинку не спускалась! А это означало, что и к поганому источнику он не мог вернуться иначе, как соскочив с серебристой дорожки.

— Хи-хи-хи-хи! Хи-хи-хи-хи! — Лихоманщица, оседлав толстую ветку на большущем дереве, так и закатывалась визгливым хохотом. — Вот и влип Иван-Царевич! Влип, как кур в ощип! Хи-хи-хи-хи! Чего глаза пялишь?! Спрыгивай ты с этой дорожки да беги к источнику! А то совсем запутаю, вовек не выберешься!

Еще четверть часа назад, наверно, Женька бы просто отмахнулся от этих ехидных «подсказок», потому что наверняка знал, что Лихоманщица врет. Но теперь, после того, как этой вредине удалось обмануть Женьку, сказав ему правду, «Иван-Царевич» всерьез задумался.

Действительно, если Лихоманщица захочет его запутать, то запутает обязательно. Дорожкой она управляет — никуда не денешься. Куда бы Женька сейчас ни направился, эта прыщавая карга ни за что не повернет дорожку к источникам, даже к поганому, не говоря уже о святом. И вполне может так далеко увести от них, что Женька до самого рассвета не найдет дороги к святому ключу. Правда, за полчаса до рассвета должна вернуться Ледяница-Студеница, но даже если Женька при ее помощи доберется до святого источника, времени на разборку с Духом Прорвы уже не останется. Этот самый Дух может просто спрятаться, дождаться восхода и вылезти только для того, чтоб утащить с собой Женьку. Значит, если Женька будет просто стоять тут, у кустов, на пригорке между двумя ложбинками, никуда не сходя с серебристой дорожки, и дожидаться Ледяницу, то ничего толкового не дождется.

Но прыгать с дорожки на землю, из которой могут высунуться всякие жуткие лапы с когтями, Женьке тоже не хотелось. Конечно, может быть, и можно, помахав мечом как следует и поотрубав эти лапы, прорваться к святому источнику. Но ведь там, около самого источника, надо будет воду зачерпывать шеломом и пить не отрываясь. Отмахиваться мечом в таких условиях не удастся. Стало быть, когтистые лапы непременно сцапают Женьку, и… «пойдут клочки по закоулочкам», как говорилось в одной сказке.

И так плохо, и по-другому не лучше, а по-третьему вообще никуда не годится. Пойдешь по дорожке — запутаешься, останешься стоять — время потеряешь, спрыгнешь с дорожки — попадешь в когти. Что же делать-то?! Ну, где же ты, мудрая Сова?!

Нет, Сова не появлялась. Надо самому что-то придумывать.

Женька решил, что особой беды не будет, если он тут, прямо на горке, не подходя к поганому источнику, произнесет заклинание.

— Вода худа, такой не хочу! Веди, дорожка, к святому ключу! — с трепетом в душе вымолвил Женька.

Ничего ужасного после этого не случилось, Женька не провалился в тартарары, не окаменел и даже не испарился. Но кое-какая неожиданность произошла. Серебристая дорожка слегка завибрировала, будто металлический лист, рядом с которым включили звуковую колонку, а затем Женька услышал звенящий голос, идущий вроде бы прямо из воздуха:

— Пришел не туда, далёко вода! Иди, как всегда, найдешь, где вода! К простой придешь — и святую найдешь!

Уже через секунду Женька понял, что все эти стишки читала серебристая дорожка. До сих пор она помалкивала и вообще никаких признаков жизни не подавала. Только висела в воздухе, над сушей, над водой или над чем-то средним, типа болота. Ну и удлинялась, конечно, периодически. А теперь взяла да и заговорила!

Вообще-то Женька уже привык ко всяким чудесам, а потому особо не удивился. Но к заявлению дорожки прислушался внимательно. Скорее всего, дорожка навряд ли была разумным существом, а являлась чем-то вроде компьютера, который говорит словами или пишет на мониторе только то, что заложено в его программах. В данном случае, получив стандартную команду «Вода худа, такой не хочу! Веди, дорожка, к святому ключу!» в несоответствующих условиях — слишком далеко от какого-либо источника воды! — этот самый «компьютер» отреагировал предусмотренным образом, примерно так, как обычный, когда на монитор выводятся слова: «Bad command or file name», что в переводе на русский значит: «Неправильная команда или название файла».