Невеста доктора Фу Манчи - Сакс Ромер

В комнате витал слабый запах опиума. На одном из столов стоял бронзовый поднос, на котором я разглядел причудливого вида кальян.

Свет в библиотеке шел от яркого желтого шара на эбонитовой подставке в углу и от оранжевого, висящего на шнуре почти у самого потолка абажура.

В библиотеке мы не задержались, прошли по ее роскошному ворсистому ковру и оказались в огромном стеклянном зале.

Пол его застилал ковер из уже знакомого мне материала, а потолок терялся в вышине, создавая, с помощью особой системы подсветки скрытыми лампами, иллюзию голубого неба над головой.

Было очень душно и сыро, пахло гниющими растениями. Вокруг росли пальмы, папоротники, лианы и диковинные цветы, из которых мне были известны только оранжевые орхидеи.

ГЛАВА XIX

СПРЯТАННЫЕ ДЖУНГЛИ

Это было царство растений. Местами они так разрослись, что делали тропинки, оставленные для людей, совершенно непроходимыми.

Мы обходили сказочные джунгли, и я выяснил, что оранжерея разделена на секции, климат в которых плавно менялся от экваториального к субтропическому. Переход из одной секции в другую осуществлялся с помощью своеобразных шлюзов, то есть промежуточных комнат с двумя дверями. В одну мы входили и она запиралась, потом мы ждали, пока температура в комнате сравняется с температурой в нужной нам секции. Затем открывалась вторая дверь, чтобы захлопнуться, как только мы выйдем из шлюза.

Должен признать, что обстановка подействовала на меня ошеломляюще. Я ходил раскрыв рот, позабыв обо всем на свете, как будто попал в рай. А это в общем-то и был настоящий рай. Рай для гениального ученого, вырастившего в своей лаборатории все известные на Земле растения.

Доктор Фу Манчи демонстрировал мне свои богатства.

Сначала он показывал более или менее знакомое мне. Я ведь много путешествовал по джунглям Бразилии, по горам острова Борнео, по болотам Бирмы… Не все воспоминания вызывали ностальгическое чувство.

— А вот это — гибрид манго с яблоком, — сказал доктор Фу Манчи, — выведенный мною три месяца назад. Обратите внимание, рядом с ним растет цветок с тяжелым запахом. Cympodium cycaste. Впечатляет, не так ли? Или вот еще цветок. Слишком большой бутон, правда? Побочный продукт, помесь розы с пионом. Я оставил его просто так, он чем-то забавляет меня…

В одном узком месте, через которое нам пришлось буквально продираться, доктор Фу Манчи вдруг замер.

Проследив за его взглядом, я заметил множество насекомоядных растений и колонию мушек, похожих на дрозофил.

— Эти растения очень пригодились мне в некоторых экспериментах. Ваша работа, может быть, будет связана с насекомоядными. Очень интересная для исследования область. Пойдемте в ботаническую лабораторию.

Он открыл дверь и знаком пригласил следовать за собой.

Я повиновался.

— Вы будете работать у коллеги Тренка.

— Что? — вырвалось у меня. — У доктора Тренка? Он же умер пять лет назад на Суматре!

Доктор Фу Манчи открыл другую дверь, за которой оказалась прекрасно оборудованная лаборатория, хотя и много меньше той, которую я уже осмотрел.

Китаец, одетый в комбинезон наподобие моего, поклонился моему спутнику и замер, ожидая распоряжений.

Посредине комнаты, за столом, склонившись над микроскопом, сидел русоволосый бородатый человек.

Однажды я с ним разговаривал, несколько раз слушал его лекции. Когда он поднялся и повернулся к нам лицом, последние сомнения оставили меня.

Это был датчанин Герман Тренк, умерший около пяти лет назад!

Доктор Фу Манчи посмотрел на меня.

— В этих стенах вы еще не раз встретите людей, которых считают умершими.

Затем он повернулся к доктору Тренку.

— Коллега Тренк! Разрешите представить вам вашего нового помощника коллегу Алана Стерлинга! Вы, конечно, слышали о нем.

— О да! — ответил датчанин, протягивая руку для пожатия. — Очень рад знакомству, мистер Стерлинг! Мне очень приятно будет работать с вами. Я знаю и очень высоко оцениваю вашу работу в Бразилии с экспедицией Ботанического общества.

Не веря себе, я пожал протянутую руку. Несомненно, я спал и видел сон!

Доктор Герман Тренк имел в свое время очень большой научный вес. Видимо, я все-таки в загробном мире для научных работников, высшее счастье для которых — работа, а руководит всеми исследованиями самый лучший ученый всех времен и народов.

— Я прошу простить меня, мне нужно сказать пару слов магистру.

Я ничего не ответил На меня напал столбняк. Слишком много впечатлений для одного дня.

Доктор Тренк суетился вокруг Фу Манчи.

— Не совсем… — вскоре сказал тот, отрываясь от микроскопа. — Но вы на верном пути.

— Пожалуй, — уверенно сказал ботаник.

— Что «пожалуй»? Пожалуй — да? Или пожалуй — нет?

— Вы, как всегда, правы, магистр.

В этот момент, когда я пребывал в прострации, уверенный, что перешагнул порог потустороннего мира, у меня случилась галлюцинация: будто наяву я услышал милый музыкальный голос: «Думайте обо мне как о Дерсето».

Флоретта!

Видение заставило меня на мгновение забыть о Фу Манчи и умершем ботанике.

Флоретта! Где вы? Вы тоже умерли? Или это ваш дух говорит со мной?

Я потряс головой и прогнал наваждение. Известный датский ботаник что-то говорил очень уверенным тоном. Он, похоже, был полностью под влиянием Фу Манчи. Флоретта, милая Флоретта, может быть, и ты лишь тень, послушная игрушка в руках Магистра Ордена Умерших?

А, может быть, я сошел с ума? Получил удар по голове — и рехнулся! И все эти сцены — плод моего больного воображения?

Сквозь завесу из вихрящихся мыслей и чувств, окружавшую меня, прорвался резкий гортанный возглас:

— Идемте!

И я, ослепленный и оглушенный, пошел на зов.

ГЛАВА XX

ПОРОЖДЕННЫЕ СНОМ

Когда я вернулся к реальности, мы шли по слабо освещенному коридору. Мой мозг никак не мог войти в норму, не мог воспринять того факта, что Фу Манчи, этот фантом, мираж, находится рядом со мной в роли полного хозяина положения. В довершении всего, я жал руку умершего!

— Лабораторией, на территории которой вы спали, руководит Хенрик Эриксен.

Это было уже чересчур! Такое заявление прорвало плотину моей апатии.

— Эриксен? — вскричал я. — Первооткрыватель «лучей Эриксена»? Но ведь он умер вскоре после войны?

— Самый знающий европеец в своей области. Он работает не один. С ним еще горный инженер Ван Рембоулд. То, что вы называете смертью, случилось с ним на два месяца раньше, чем с Эриксеном. На самом деле он плодотворно работал на шахтах Хэнани.

В следующем помещении меня окружили стеклянные сосуды, подсвеченные изнутри мощными лампами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});