Зверя зависимость - Ляна Вечер

на небе кучкуются тучи. Меня здорово достало быть метеочувствительной. Я как бабка какая-то, честное слово! Вздыхаю, иду дальше. Но надолго меня не хватает. Лодыжка воет, а я хромаю к лавочке.

Сажусь, прижимаю сумочку к груди — там ключи от дома и деньги. Закрываю глаза. Пять минуточек отдохну…

* * *

Обкатываю ведро, неспешно колешу по району. На улице творится трэш. Гопоты сегодня до жопы — разборки, ржач, опять разборки. И дождь собирается. Вспоминаю, что сегодня вечер пятницы. Ясно всё — «ещё не вечер». Через часик-другой тут будет безумно весело.

Чую, накатался — задница болит и плечи ломит. Как ни крути, а маловато для меня это ведёрко. Разворачиваюсь и еду в сторону дома — принять горизонтальное положение, попробовать выпить коньяка.

Но планам сбыться не суждено, я резко даю по тормозам у сквера и сдаю назад.

Соседочка моя…

Сидит на лавке под фонарём. Она спит. Спит, мать её! Одна, почти ночью на улице, где гопников больше, чем муравьёв в муравейнике!

Глушу мотор и топаю к ангелочку.

— Эй, кнопка! — рычу громко. — Тебе жить надоело?

— Что?.. — она открывает глаза и, глядя на меня, сонно моргает. — Блин…

Торопливо встаёт с лавки и намыливается свалить.

— Куда пошла? — встаю у неё на пути. — В машину садись, — киваю на припаркованный у обочины автомобиль. — Домой подброшу. По-соседски.

Она скептически смотрит на чудо отечественного автопрома и хмыкает.

— Я в магазин… — замирает, а глазёнки становятся, как блюдце.

Ангелочек ищет что-то под лавкой, за лавкой, даже урну рядом проверяет.

— Что потеряла?

— Сумочку, — бледнеет. — Там ключи от квартиры и деньги…

— Всё?

— Всё, — кивает и опускается на лавочку. — Капец…

Я осматриваю местность с включенным на телефоне фонариком, но сумочку не нахожу. Естественно. Спёрли её, пока ангелочек спала. Хорошо, что сумочку, а не её саму. Это Падалки, детка.

— Поехали, — подаю Ангелине руку.

— Куда? — она растеряна, мало что соображает.

— Домой, — улыбаюсь. — Или в магазин? Могу деньжат подкинуть.

— Не надо, — услышав о «займе», ангелочек мобилизуется за секунду. — Блин, как теперь в квартиру попаду?.. — шепчет.

— Вскрою замок — попадёшь.

Геля поднимает на меня полные сомнений глаза и молчит. Мне неинтересно торчать в сквере, дожидаясь, когда она решится сесть в тачку. С неба падают редкие капли дождя. Пока редкие.

Я беру Гелю под локоть, она послушно встаёт. Умница. Идём к машине, я галантно открываю перед ней дверь.

— Прошу, — улыбаюсь, чувствую себя суперменом.

Ангелина садится в тачку, а я чуть не парю над асфальтом. Душевный подъём, как у пацана, который склеил первую красавицу района. Сажусь за руль, завожу мотор и включаю автомагнитолу.

Выпендрился…

Динамики предательски хрипят про «твою вишнёвую девятку», и ангелочек заливается хохотом. Тыкаю кнопки, пытаюсь заткнуть музыку из девяностых. Но техника не поддаётся. Пожёвывает кассету… Кассету! И продолжает дискотеку.

— Оставь, оставь! — ангелочек хрюкает, сдерживая очередной приступ смеха. — Хорошая песня. Мама моя её любила.

Прибираю громкость и трогаюсь с места. Надо было заранее проверить этот граммофон на сюрпризы от старого хозяина, и ключевое здесь — «старый». Я этот бомбический трек тоже любил в юности. Наверное, мать Ангелины не сильно меня старше.

Кручу баранку, и, кажется, кожа с меня слазит. Геля — девушка взрослая, но разница в возрасте у нас, видимо, приличная. Точнее сказать сложно…

— Кнопка, тебе сколько лет? — выдавливаю из себя вопрос.

— А что? — она улыбается, глядя в окно.

Про сумочку соседочка думать забыла. Настроение у неё поднялось, а я себя экскрементами мамонта ощущаю.

— Тебе не говорили, что спрашивать женщин про возраст невежливо? — хихикает моя соседочка.

— Я похож на вежливого?

— Нет, но надо стремиться, — заявляет серьёзно.

Уела.

* * *

Пропажа сумки меня не волнует. Удивительно, но факт. Я почему-то точно знаю — сегодня сосед решит все мои проблемы, а об остальном я подумаю завтра. Круто, когда рядом есть сильный мужчина. Пусть и ненадолго… И не мой.

Едем с Рамилем по нашему району на старой тачке под древнюю песню, и я вижу, как местные парни сворачивают шеи, глядя нам вслед. Нереально крутые ощущения!

Пока сосед паркуется во дворе, я стою у подъезда и жду его — мужчину. Я пойду домой не одна. Тоже круто! Я испытываю целый букет эмоций, но можно сказать одним словом. Это называется…

НЕОДИНОЧЕСТВО.

Невыносимо жить, как я живу. Я хочу по-другому. Очень хочу неодиночество!

На глаза наворачиваются слёзы, под горлом встаёт комок. Смотрю на Рамиля. Он выходит из машины и идёт ко мне. Огромный, как медведь, бородатый и страшный — кроме шуток. Красавчиком его не назвать. Но есть в нём что-то безумно привлекательное. Внизу живота тяжелеет истома, я крепче сжимаю бёдра и шмыгаю носом.

— Чего ревём? — сосед вытирает подушечкой большого пальца влагу с моих щёк.

— В глаз что-то попало.

От его прикосновений меня будто током бьёт. Рамиль качает головой и вздыхает. Он мне не верит, но в душу не лезет.

— Пойдём, кнопка, — обнимает за талию, и мы заходим в подъезд.

В лифте у меня едва не случается истерика.

Чёртово дежавю!

Граница между недавним сном и действующей реальностью почти стирается. Я жмусь к стенке и молюсь, чтобы лифт не встал. Потому что если встанет, я за своё поведение не отвечаю! У меня внутри всё дрожит от желания воплотить грязные фантазии в жизнь, а сосед, кажется, это чует. Как зверь чует…

Лифт останавливается на девятом, двери открываются, и я ломлюсь к выходу. Почти вываливаюсь на площадку, но Рамиль перехватывает меня рукой за талию.

— Зараза… — тяжело выдыхает в затылок. — С ума меня свела, — обжигает шею поцелуем, кусает немного больно и снова целует. — Я ведь о тебе только и думаю… Ни жрать, ни пить, ни курить — ни х*ра не могу!

У меня сил хватает только на тихий стон. Я расслабляюсь в мощных лапах, подставляясь под грубую, но очень умелую ласку. Я больше не хочу сопротивляться желанию и Нату бояться не хочу.

И не буду!

Цепляюсь за крупное предплечье соседа, тесно прижимаясь, попой к его паху. Сама… А он собирает мои волосы в хвост, оттягивает на себя, заставляя откинуть голову ему на плечо.

— Сколько лет? — хрипит мне в губы.

— Двадцать… Почти, — шепчу, а ноги едва держат.

Рамиль хватает меня за руку и крейсером тянет к двери номер двадцать шесть. Поворот ключа в замке, и он буквально затягивает меня в свою квартиру. Нет… В логово.

В прихожей полумрак. Из работающих осветительных приборов только яркий фонарный свет за окном комнаты. Успеваю