У Ромео был пистолет - Диана Лилит

на руле, как выступают побелевшие костяшки пальцев, нравится чувствовать напряжение в его теле. Кажется, Ривер нервничает, а Данике нравится балансировать на грани жизни и смерти, зная, что в любую секунду у него может случиться приступ эпилепсии и они разобьются насмерть.

Единственное, что мешает ей насладиться быстрой ездой, – это тяжелый шлем на голове. Голые коленки время от времени покрываются мурашками, когда Ривер обгоняет проезжающие мимо машины или совершает опасный маневр.

Небо постепенно меняет свой цвет от светло-оранжевого до розовато-лилового, а затем темно-синего. Город медленно укрывает ночь. Мелькающие придорожные огни становятся ярче, воздух – прохладнее, шум – громче. В это время у клуба можно встретить кого угодно: сборища молодых поклонников клауд-рэпа, наркоманов, золотую молодежь, сатанистов, хипстеров, нищую богему и просто обычных людей, которые никак не могут найти свое место в этом мире.

Ривер подобрал нужный момент. Он приводит Данику в клуб до того, как начинается смена Индии. Ему не хочется впутывать в эту ситуацию свою девушку. Она единственная, кто не должен страдать.

Оставив мотоцикл на паркинге, он помогает Данике снять шлем. Ей приятны прикосновения его холодных тонких пальцев к ее лицу. Взглянув в сторону, она замечает компанию Леона. Они опять пьяны и творят что-то ужасное. Их отвратительный смех звучит словно ультразвук, который разрушает сознание и действует как оружие массового поражения. Даника начинает нервничать. Глубоко в душе ей не хочется признаваться в зависимости от мнения людей ее круга. Она молится, чтобы они не заметили ее и не узнали. Ривер видит это. Взгляд Даники холоден и безразличен, а вот дыхание сбивается и руки дрожат. Он тоже смотрит в сторону тех, кто вызывает у него невероятную ненависть.

– Все в порядке?

– Да, – отвечает Даника, посмотрев ему в глаза.

– Ты нервничаешь. Это из-за них? – Ривер кивает в сторону шумной компании.

– Нет.

– Расслабься, они не узнают тебя, если ты этого боишься.

– Мне они безразличны, – пожимает плечами Даника. Он словно читает ее мысли.

– Понятно, что общаться с обслуживающим персоналом ужасно низко для таких, как вы, но в жизни все нужно попробовать. – В голосе Ривера звучит холодный сарказм.

Данике его слова неприятны, хотя она молча признает их правдивость. Ее с детства учили держаться подальше от таких, как Ривер, приговаривая: «У тебя с такими людьми никогда не будет ничего общего, как бы печально это ни звучало, ведь они всегда будут завидовать тебе и использовать тебя. У них же даже воспитание другое».

Перед самым входом Даника тормозит и хватает за руку Ривера.

– Что?

– Почему ты хочешь общаться со мной?

На лице Ривера появляется усмешка: «Потому что с помощью тебя я превращу жизнь твоего брата в вечное страдание, омерзительная сука».

Ему наплевать на то, что она никоим образом не причастна к трагедии, которая произошла по вине Леона.

– Потому что ты красивая, – улыбается он.

Даника молча кивает и открывает дверь черного входа.

– Подойдем к бару, я поздороваюсь с другом, – говорит Ривер, касаясь ее плеча.

– Хорошо.

Эмилио увлеченно разговаривает с кем-то по телефону. Народу в клубе пока мало, поэтому за стойкой никого. Увидев знакомые лица, он прекращает разговор.

– Эй, ты чего тут так рано? Что-то не припомню, чтобы у тебя сегодня была смена. Уже не терпится на работу? – подтрунивает Эмилио, протирая стойку. Затем он замечает Данику и кивает ей в знак приветствия.

– Мы ненадолго. Ты хочешь что-нибудь выпить? – спрашивает Ривер у Даники.

– Двойную водку со льдом.

Эмилио без лишних слов выполняет заказ. Спустя несколько минут клуб начинает наполняться шумной толпой. Это нервирует Данику. Ей все время мерещатся знакомые лица. С уже знакомой ухмылкой на лице Ривер тянет ее к пожарной лестнице.

– Куда мы?

– Подальше от людей, поближе к звездам.

Через мгновение они оказываются на крыше. От открывшегося вида захватывает дух. Отсюда можно разглядеть весь город: старинный собор, элитный район на холме, мост, реку, несколько высоток, светящиеся карусели и колесо обозрения. Каждая улица напоминает вену, по которой вместо крови течет своя особенная жизнь. Университет, студенческий кампус, центральный парк, скейт-площадка, заброшенный склад, магазины и бары. Если приглядеться, вдалеке можно увидеть городское кладбище, там, глубоко под землей, лежит частичка души Ривера: его страх и его одиночество, его брат-близнец, который каждую ночь покидает свою могилу, чтобы прийти к Риверу во сне. Порой ему кажется, что он чувствует своего брата, будто его сердце изредка начинает слабо стучать. Жуткие фантазии не позволяют Риверу принять: то, что когда-то было живым человеком, стало просто разлагающимся куском мяса. Он не принимает смерть, живет прошлым, отрицая настоящее и не представляя будущего.

Даника подходит к самому краю и, вдыхая ночной воздух, закрывает глаза. На ее лице появляется едва заметная, но искренняя улыбка.

Ривер с интересом наблюдает за ней. Ее ноги, ее талия, ее пальцы, сжимающие стакан с крепким напитком. Он замечает ее привлекательность, женственный силуэт и движения. Если бы Ривера попросили представить ее душу, он бы сказал, что она сделана из стекла, зеркала или камня.

Ветер развевает ее волосы, от которых приятно веет дорогим парфюмом. Шум ночного города замирает вдали. Машины, полицейские сирены, глухие биты музыки, голоса людей словно остаются в параллельной реальности.

– Мне всегда нравилось это: видеть всех, но быть незамеченной, – говорит Даника, поднимая глаза к небу.

Ривер с грустью улыбается.

– А что любишь ты? – спрашивает она, повернувшись к нему.

Вздохнув, он присаживается на край крыши, свесив ноги вниз и уставившись на горизонт.

– Я люблю быть заметным для всех. Люблю жить полноценной жизнью обычного человека, а не наблюдателя. Знаешь, иногда это очень раздражает – быть тенью кого-то или чего-то, – задумчиво говорит Ривер.

– А разве ты чья-то тень? По-моему, ты полноценная личность, которую трудно не замечать или игнорировать.

– Возможно, ты права. Кажется, я обрел свободу. Я больше не тень, а отдельная субстанция, которая не привязана ни к чему, – отвечает он словно сам себе.

Данике трудно понять его. Им нужно время, чтобы узнать друг друга получше.