Наш секрет - Ольга Джокер

руль и как агрессивно и несдержанно управляет автомобилем. Не знаю, с какой стороны к нему поступиться и что сказать. Да и надо ли? Предпочитаю оставить Ивана в покое. Возможно, он вспыльчивый, но отходчивый.

Когда проезжаем мимо высоченной красивой елки на площади, я намертво прилипаю к стеклу и несдержанно ахаю! Какая же… необыкновенная! Пушистая, нарядная. Стильно украшена большими золотистыми шарами. В нашем городке елка в три, а то и в четыре раза меньше!

Наверное, Иван слышит мои неконтролируемые восторги, потому что молча паркует автомобиль на стоянке и выходит на улицу. Если он, потакая моим желаниям, остановился на площади, значит, догадки по поводу его характера все же верны. С Иваном можно ладить, если немного приловчиться.

Я выскакиваю следом и, медленно ступая по заснеженному асфальту, иду навстречу горящим огонькам.

На площади установлена небольшая сцена, которая подсвечивается прожекторами. Выступает известная попсовая группа. Улыбаясь, тихонько напеваю знакомые мотивы себе под нос. Людей — уйма! Можно легко потеряться. Смешно сказать, но у меня в телефонной книге номера Ивана нет! Как-то не получилось обменяться.

Обернувшись, взволнованно ищу глазами Северова среди толпы. Перспектива остаться без него в незнакомом городе сильно пугает.

Иван стоит немного поодаль и достает из кармана пачку сигарет. Видимо прочитав в моих глазах легкую панику, тяжело вздыхает и возвращает сигареты на место, а затем твердой походкой идет ко мне и берет за руку. От этого жеста становится спокойнее, что ли. Большая теплая ладонь намертво прилипает к моей руке и согревает успевшие замерзнуть пальцы.

— Мам! Мам! А скоро фейерверк будет? — спрашивает симпатичная девочка лет пяти в забавной шапке в виде панды.

— Скоро, — кивает молодая женщина. — Обещали, что через десять минут.

— Мы же не уйдем? Дождемся?

— Не уйдем, — тепло отвечает девочке мама.

Я быстро перевожу взгляд на Ивана, неуверенно сжимаю его ладонь. Он замедляет шаг и вопросительно на меня смотрит.

— Что?

— Я тоже хочу остаться и увидеть фейерверк.

Северов слегка качает головой и с таким же серьезным и невозмутимым лицом заверяет:

— Ну раз хочешь — увидишь.

Не улыбнуться ему просто невозможно. Я радуюсь, как та пятилетняя девочка!

Один популярный исполнитель сменяет другого, присутствующие то и дело взрываются бурными аплодисментами. Довольно прохладно, и немного мерзнут ноги, но в целом терпимо.

Я достаю телефон, фотографирую елку и отправляю Светке. От подруги тут же приходит много сообщений с различными вопросами интимного характера, но я игнорирую их — прячу мобильный в карман и с интересом продолжаю осматривать площадь.

Расслабляясь, забываю о недавнем конфликте и первой начинаю разговор с Иваном. Спрашиваю, как много раз он здесь бывал. Удивленно вскидываю брови, когда Северов называет цифру. Он больше не повышает голос. Его тон нормальный, доброжелательный.

Неожиданно для самой себя я вспоминаю детство. В нем было разное. И хорошего куда больше, чем плохого, но именно сейчас в голове всплывает картинка того дня, когда отец забрал меня после сада и потащил на елку. Как сейчас помню, что это было за два дня до Нового года, только двадцать лет тому назад.

Папа взял меня за руку и пообещал, что купит сахарный леденец в виде петушка. Я тогда очень сильно их любила и в тот момент ощущала себя самой счастливой на свете. Правда, недолго.

Отец был немного поддатый. Он сильно пил, и это было не баловство, а самая настоящая зависимость. Папа мог неделями не притрагиваться к алкоголю, а потом в один день срывался и пускался во все тяжкие. Мать обходила всех знакомых по городу и искала его. Таскала меня за собой, потому что не на кого было оставить. Мы могли найти его в каком-нибудь вонючем бараке, в совершенно невменяемом состоянии. А сколько скандалов было между родителями! Не сосчитать… Мать бесчисленное количество раз клялась, что подаст на развод, а отец, проспавшись, вставал перед ней на колени и умолял дать ему последний шанс. Я была несмышленой и глупой и за компанию с папой просила у матери очередной шанс для нашей семьи.

В тот зимний вечер, сжимая мою маленькую ладошку, отец встретил старого знакомого и похлопал его по плечу. Оказалось, что они не виделись больше десяти лет! Учились вместе в школе, затем дороги разошлись.

Отец сказал стоять на месте и ждать, пока он купит леденец и ко мне придет. Вместо этого — пропал. О леденце забыл, впрочем, как и обо мне. Зато успел залиться водкой.

Синяя от холода, я стояла на площади и смиренно ждала, что отец вот-вот придет. Рано или поздно придет. Главное, не двигаться с места, чтобы он меня не потерял. Пытаясь не окоченеть, притопывала ногами и растирала покрасневшие щеки.

Вскоре меня нашли. Правда, не отец вовсе, а сосед дядя Володя, который приехал со своими детьми и женой на елку. Увидев меня, одиноко стоящую у зеленой, он тут же забил тревогу, напоил горячим чаем, а после усадил на заднее сиденье своей машины.

Я тогда плакала и просила вернуть меня на место! Папа вот-вот придет, а меня нет. И что я ему скажу? Что не сдержала обещание? Ослушалась? Тогда Дед Мороз непременно накажет и лишит долгожданного подарка — куклы Барби, о которой я мечтала полгода.

Соседи доставили меня домой и связались с мамой. В тот день она задерживалась на работе из-за внезапно приехавшей в школу комиссии, беспечно положившись на отца. Кстати, его нашли на следующий день в квартире товарища. Чудо, что папа не уснул где-то на улице и не замерз насмерть.

С тех пор много воды утекло. Отец давно не пьет и считает это своим самым главным жизненным достижением. Тот эпизод я вспоминаю очень-очень редко. Стараюсь никому о нем не рассказывать, разве что вот Ивану, прекрасно понимая, что у нас нет и не может быть общих знакомых.

Северов дослушивает до конца, смотрит по-прежнему хмуро. Затем склоняется над моим ухом и просит подождать две минуты. От его низкого бархатного голоса по коже рассыпаются мелкие мурашки. Я не сразу понимаю, куда Иван и зачем. Только послушно киваю и остаюсь стоять на месте.

Когда его высокая фигура скрывается из виду, меня окутывает самая настоящая паника. И праздник не праздник, и елка не впечатляет. Даже красочные фейерверки я вовсе не хочу смотреть!

Проходит много-много времени. Возможно, всего лишь две минуты, но в моем восприятии — куда больше. Кажется, что прошлое возвращается.

Поблизости надрывно плачет ребенок. Какой-то тучный мужчина, проходя мимо, задевает меня плечом. Я потеряна и дезориентирована, словно мне