Плешаков - Владимир Константинович Бирюков

излагаемых простым, знакомым большинству присутствующих языком.

При построении своей речи Петр Степанович находил образные нешаблонные сравнения, извлекая из кладовой своей памяти интереснейшие факты деятельности предприятий и их руководителей. Обладая прекрасной дикцией, он произносил доклад, иногда длившийся два-три часа, на одном дыхании. В отдельные моменты, увлекшись, Плешаков мог детально рассказать о научно-технических принципах построения и эффективности того или иного вида радиоэлектронного вооружения, отметить творческий вклад генеральных конструкторов и их коллективов, обозначить новые рубежи достижений.

В полемике он мог прервать выступавшего и сам более доходчиво изложить тот или иной вопрос, мог попросить более точно и конкретно объяснить причины недостатков.

Некоторые фразы Петра Степановича нашли широкое употребление, стали цитируемыми. Вот некоторые из них:

«Лучшие люди страны работают в радиопромышленности»;

«Наш путь нелегок. Но это благородный путь, достойный того, чтобы его пройти»;

«Лес не растет, если не опадают листья».

На заседания коллегии министерства, как правило, выносились наиболее острые проблемы отрасли. Плешаков почти всегда знал обсуждаемые проблемы лучше докладчиков. В своих выступлениях он глубоко анализировал состояние дел, вскрывал недостатки, называя при этом виновных, ставил перспективные задачи. Глубокое понимание проблем, будь то уровень технологичности новых изделий, внедрение на предприятиях достижений микроминиатюризации или освоение программно-управляемого оборудования, свидетельствовало о богатой эрудиции Петра Степановича. Блестящее знание им дел на предприятиях министерства, уровня развития техники у нас и у потенциального противника позволяло видеть как ближние, так и дальние пути развития, строить движение на них целой крупнейшей отрасли.

На заседания коллегии приглашались руководители и специалисты предприятий, генеральные и главные конструкторы новых разработок. Во время доклада Петр Степанович мог задавать вопросы, порой сам отвечал на них, мог поднять присутствующих в зале, распечь их за допущенные промахи и ошибки, срывы установленных сроков работ, невыполнение плана. В сложных, критических случаях доставалось многим. По ходу выступления он мог кратко подвести итоги и тут же наложить взыскание. Плешаков четко отличал заседания коллегий и производственные совещания от научно-технических и ученых советов.

Ученик А. А. Расплетина, участник разработки большинства систем ЗРК Е. М. Сухарев вспоминает, что на одном из заседаний коллегии ему, как директору НИИ «Радиооптика», созданного на базе НИИ-17, было предложено доложить о работах, ведущихся в его институте, по новой лазерной системе защиты хвоста самолета. Тема эта была очень сложной и представляла собой комплексный труд, включавший последние разработки самых разных специалистов: электронщиков, лазерщиков, системщиков…

Сухарев вспоминает, как он, выйдя к чужим плакатам, вывешенным по рассматриваемой теме кем-то из предыдущих докладчиков, испещренным формулами и схемами, взял в руки указку. С Петром Степановичем он был к тому времени хорошо знаком по совместным пребываниям на полигонах, многочисленным совещаниям и встречам при работе над 125-м и 200-м зенитно-ракетными комплексами.

Плешаков подошел к плакатам, недоверчиво глянул на них, качнулся на каблуках и спросил:

— Ну а сам-то ты эту систему хорошо знаешь?

— Не очень, Петр Степанович…

— Ну, тогда садись.

Юмор всегда был близок Плешакову, он умел ненавязчиво и точно прибегнуть к нему, не обидев при этом человека, ставшего объектом шутки. Директор НИИ «Аргон» В. И. Штейнберг в этой связи вспоминал: «Как-то, после кратковременного отпуска, приехав из аэропорта домой и войдя в квартиру, я по телефону получил указание начальника главка Ю. Т. Семикова срочно прибыть на совещание к министру по комплексу “Шмель”… Времени до совещания было в обрез и я, не успев переодеться, поехал в министерство. На ногах у меня были белые кожаные ботинки венгерского производства, появившиеся в продаже в Москве. В совещании у министра принимала участие группа специалистов предприятий — соисполнителей МНИИП АО во главе с генеральным конструктором Ивановым В. П.

Специалисты по очереди выходили на середину кабинета и докладывали состояние дел по своему направлению. Дошла очередь и до меня. Мои белые ботинки не остались без внимания Петра Степановича и, после доклада, он, обращаясь к Иванову, произнес: “Владимир Петрович, а ты посмотри, в каких ботинках приехал на совещание Виталий!” На что, подыгрывая министру, Иванов сказал: “Так это же сейчас самые модные в Москве ботинки. Интересно, где это он смог их достать?” — “Да, к таким ботинкам надо бы и белую пару”, — добавил Петр Степанович. Все присутствующие на совещании развеселились. Я, конечно же, извинился, что одет не по форме, но, естественно, был смущен. После совещания министр подошел ко мне и, взяв за руку, по-доброму улыбнувшись, сказал, чтобы я на него не обижался, надо же когда-то и пошутить».

Яркими, надолго запоминающимися были расширенные заседания коллегии, когда рассматривались итоги минувшего года и задачи на новый. Это были значительные события в жизни оборонного комплекса страны. На расширенных заседаниях коллегии присутствовали и, как правило, выступали все министры оборонных отраслей, а также руководители смежных отраслей и ведомств, заместители председателя Совета Министров СССР, председатель Госплана или его заместители, председатель и члены ВПК, главнокомандующие родами войск, заместитель министра обороны по вооружению, начальники управлений Министерства обороны, начальник Генерального штаба или его заместители, первый заместитель председателя КГБ СССР, руководители оборонного отдела ЦК КПСС, генеральные и главные конструкторы новой техники, руководители и секретари партийных комитетов крупных НИИ, КБ, заводов. Заседания расширенных коллегий проводились в течение двух дней (обычно в пятницу и субботу) в специально оборудованном зале министерства.

Обычно справа и слева от трибуны вдоль стен в два-три ряда размещались огромные плакаты с техническими показателями деятельности отрасли и отдельных предприятий, выделявшихся лучшими и худшими показателями. Показатели лучших предприятий рисовались красным цветом, худших — синим. Когда министр говорил о тех или иных показателях отрасли, соответствующий плакат подсвечивался.

Присутствующие на заседании коллеги обычно настолько увлекались содержанием доклада, его эмоциональным изложением, что время доклада, казалось, пролетало за считаные минуты. Некоторые участники коллегий по живости полученных впечатлений, по образности и законченности отдельных сцен сравнивали эти заседания с театральными спектаклями. Выступления Петра Степановича на коллегиях министерства всегда были темпераментными, четкими, с максимальной смысловой подачей, производя сильное впечатление на слушателей. Он умел донести до людей свою мысль, умел убедить их сделать то, что он считал нужным. Большинство присутствующих выходили из зала «энергетически подзаряженными», с более точным представлением о стоящих перед ними задачах, о необходимой последовательности действий.

П. С. Плешаков всегда очень остро реагировал на присвоение или неприсвоение ученых званий сотрудникам его министерства. Е. М. Сухарев вспоминает, что однажды один из сотрудников «Алмаза», баллотировавшийся в члены-корреспонденты, при голосовании набрал необходимое число голосов, но звания не получил — не было вакансии. Расстроенный соискатель пожаловался на свое фиаско генеральному конструктору Б. В. Бункину,