Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были" - Александр Ройко

Далее улица пролегает по равнинному участку, а, уже начиная от пресечения с ул. Богдана Хмельницкого, с Шевелёвой горы спускается к мостику через Котлуй, а дальше, петляя, проходит через районы Заречье и Лысая Гора. Там же, на Заречье, на ул. Жовтневая (Октябрьская) находилась ещё одна городская восьмиклассная школа Nо 3.

Самойлов с Великановой взяли билеты на ближайший сеанс, который начинался почти через 1,5 часа. Далее они спустились на центральную улицу, на которой практически не было народа — старшее поколение скупилось в магазинах ранее, а более младшее — выходило на улицы, когда уже начинались зажигаться фонари. С улицы Шевченко они прошли ещё ниже в парк возле Дворца пионеров, который располагался недалеко от места жительства Гаркавенко и Лемберта. Хотя это заведение было предназначено для отдыха, досуга и творчества более молодой категории школьников, по вечерам там часто проводились танцы и для старшеклассников. Проводить время там было гораздо приятней и спокойней, нежели на стадионе, поскольку в дом пионеров не допускались гораздо старшие парни, которые, как это часто можно было увидеть на стадионе, бывали ещё и выпившими. Это было, действительно, приятное место отдыха по вечерам для старших школьников. Гораздо позже, вспоминая школьные времена, Самойлов как–то в порыве ностальгического и романтического настроения написал следующие строки:

Спрятан портфель за поленницей дров,Парки, пруды или Дом пионеров.Сколько их было таких вечеров? —Жаль, что немного подобных примеров.

Однако, сегодня во Дворце пионеров (таково было его правильное название, хотя всем было привычное, укороченное название — Дом пионеров) танцев не было. Люба с Виктором немного посидели, обнявшись, на лавочке в уютном небольшом парке возле пионерского культурного центра и, не спеша, направились другой дорогой, немного более длинной, через Парк Славы к кинотеатру. Проходя по этому грустному и патриотическому месту, Люба вдруг теснее прижалась к своему милому и тихо спросила:

— Витёк, а тебе хорошо со мной?

Виктор удивлённо взглянул на Любу, обнял её и ласково произнёс:

— Конечно, хорошо. Вроде бы ты сама не знаешь. И как может быть иначе.

— А так будет всегда?

— Что значит «всегда»?

— Ты будешь меня всегда… Ну, тебе всегда со мной будет хорошо? Всю жизнь?

Пока что и Люба, и Виктор избегали или стеснялись вслух произносить слова «люблю», «любить». В их возрасте в записках свободно можно было написать: «Я тебя люблю», но вот произнести эти слова вслух, да ещё глядя в глаза любимой(ого) было весьма затруднительно. Самойлов прекрасно понял, что Люба хотела сказать. Он немного подумал и ответил:

— Непростые вопросы ты задаёшь. Ведь нам ещё жить и жить. Многое может измениться за 50 или 60 будущих лет. Но я знаю одно — мне всегда будет с тобой хорошо. Я надеюсь, что и тебе со мной будет так же хорошо. Мы ведь не можем друг без друга. И поэтому мы всегда будем вместе.

— Всегда, всегда? — с надеждой спросила Люба.

— Всегда, всегда! — уверил её Виктор.

Сказал он это абсолютно искренне, потому что сам в это свято верил и надеялся прожить со своей любимой долгую жизнь. Удовлетворённые этой неожиданной, короткой, но такой важной и содержательной беседой, они продолжили свой путь к намеченной цели. Однако не доходя до кинотеатра с полквартала Самойлов вдруг резко остановился.

— Что случилось, Витя?

— Ты знаешь, Люба, может быть, мы не будем идти в кино? Что–то мне расхотелось. Ну его. Сидеть там целых два часа, когда можно хорошо провести время на свежем воздухе. Зима уже прошла, тепло. Как ты на это смотришь?

— Ой, да я только «за», — обрадовалась Люба. — Мне с самого начала не хотелось идти в кино. Но ты ведь хотел, вот я и согласилась. Конечно, на свежем воздухе лучше. А как же билеты?

— А что билеты? Ну, пропадут, тоже мне важность.

— Может быть их сдать, или продать желающим?

— Да какие там сейчас желающие. Ой, Люба! Ерунда какая! Стоит из–за этого переживать. Не хочу я вообще к кинотеатру идти. Подумаешь, пропадёт на двоих всего какой–то рубль. Невелика потеря.

Приняв такое решение, они, развернувшись, весело, чуть ли не бегом стали удаляться от первоначально намеченного ими объекта. Они с удовольствием погуляли по скверам, побродили по улицам и направились к прудам — это было для них самым лучшим местом отдыха. Природа там пока что не соответствовала их романтическому настроению, но, всё же, оказалась значительно привлекательней, нежели на улицах, где кусты и деревья стояли, не начиная ещё надевать свой весенний наряд. Пустынны были после зимы и клумбы, которых было довольно много, по крайней мере, в центре города. А здесь, у прудов уже начинала по–настоящему чувствоваться весна. Активно распускались вербы со своими рябовато–белыми раскрытыми почками — такие красивые, как их часто называют, «котики». Начинал также зеленеть свежий камыш у берегов пруда. Виктор выборочно сломил несколько молодых веточек распустившейся вербы и вручил их своей спутнице. Люба с удовольствием ходила с этим импровизированным букетом, прижимая его к себе. Не пошли они в этот день и на танцы в Дом Культуры. Любе уже расхотелось танцевать, к тому же им просто хотелось побыть наедине, а не растворятся в шумной толпе. Общества своего возлюбленного им было вполне достаточно. Отдыхали они таким образом в этот день до позднего вечера, и разошлись по домам в самом чудесном настроении. День, и в самом деле, выдался чудесным — они хорошо запомнили и очень часто вспоминали его уже став значительно старшими.

Положительный заряд энергии Любе с Виктором, да и другим выпускникам, был очень нужен. Вскоре должна была начаться уже последняя для них школьная четверть. Однако, кроме обычных школьных занятий, у некоторых одиннадцатиклассников была и другая головная боль. В 11-Б классе всего 5–7 выпускников, трезво оценивая свои знания, не планировали поступать в высшие учебные заведения. Остальные же твёрдо были намерены стать студентами ВУЗов или, по крайней мере, хотя бы испытать себя на пути к этому поприщу. Но сдать пять вступительных экзаменов (не принимая в расчёт медалистов, хотя части из них наверняка придётся сдавать столько же) — дело очень даже непростое. Поэтому даже отличники, как и слабоуспевающие школьники, прекрасно знали свои слабые стороны. В совершенстве знать всю школьную программу, вероятно, не под силу никому. В школе детям неоднократно напоминали о том, каким блестящим учеником был Владимир Ильич Ульянов (Ленин). Но даже у него в аттестате об окончании гимназии была одна «четвёрка» — по логике. И поставил её Володе, кстати, ни кто иной, как отец Александра Керенского, который был директором этого учебного заведения. А что уж тут говорить о них, простых смертных. Значит, нужно нажимать на те предметы, по которым тебе придётся сдавать экзамены в институт. Но и это сделать не совсем просто. Сейчас в школе проходили завершающую стадию предметов, на повторение ранее пройденного (например, 2 года назад) учебных часов не планировалось. Повторять этот материал самостоятельно (по дисциплине, которую ты слабо знаешь) в принципе возможно, но очень уж неудобно. Читать всё подряд самому долго и утомительно, да ещё и сложно всё систематизировать, обобщать. Давно ведь известно, что наилучшее усвоение любого материала происходит, когда тебе его доводят в разговорно–иллюстрированном виде. Именно поэтому многие выпускники предпочитали улучшать свои знания по отдельным предметам с помощью репетиторов. А на это тоже уходило свободное личное время, ведь такие занятия проходили вне стен школы.

Немногим более года назад у некоторых (если не у многих) учеников появилась новая проблема. Министерство высшего образования СССР заменило при поступлении в технические ВУЗы вступительный экзамен по иностранному языку на экзамен по химии. Отмена первого названного экзамена в том же 10-Б (ранее) классе прошла на «ура». Это была для них большая радость (особенно для «немцев»), поскольку немецкий язык они знали плохо. Но вот введение взамен него экзамена по химии озадачило многих. Нельзя сказать, что химию старшеклассники плохо знали. У них была хорошая «химичка», которая в совершенстве знала свой предмет, а также умела его довести до сведения своих учеников. К тому же она была строгая, очень требовательная и заставляла школьников добросовестно готовить домашние задания. Получить у неё «пятёрку» было непростым делом. В классе лучше других химию знала Жанна Шафренко, которую учительница всем ставила в пример. Остальные ученики учили этот предмет добросовестно не столько из–за знаний, а больше из боязни нахватать «троек», а то и «двоек», не особо утруждая себя досконально знать весь материал, тем более, что предмет этот довольно сложный. По принципу — зачем мне химия, и без неё как–нибудь проживу.