Рагу из зернистой икры - Ирина Лобусова

Лицо девушки от крема менялось на глазах. Кожа вздулась багрово-зеленоватыми волдырями, под которыми словно кипел гной. Трескаясь, кожа расползалась под этими чудовищными нарывами, которые становились все больше и больше, и, наконец, лопались от прорвавшегося наружу потока, состоящего из гноя и кожи. На жутком лице больше не было ни носа, ни губ, ни глаз. Вздувшаяся гнилостная маскам, чудовищное лицо монстра, возникшего из самых кошмарных снов, полностью уничтожало то, что еще недавно было человеческим лицом, расползаясь все больше и больше… Кровь смешивалась с гноем, и из-под лопнувших ошметков какой-то черной крови виднелись белые кости черепа. Это было чудовищно…. Вцепившись обеими руками в поверхность столика, несчастная жертва не могла даже кричать. Из горла ее вырвалось что-то вроде хриплого рыка, и, не выдержав, она упала на пол, потеряв сознание.

Что тут началось! В полуголом виде, жутко вопя, модели вылетали на улицу и со страшными истошными криками разбегались в разные стороны. Суматоха поднялась невообразимая! Столько криков и воплей стены бывшего санаторного корпуса не слышали никогда! В мгновенно опустевшую гримерку бросились и представители охраны, и организаторы. И даже директор самого мероприятия (вернее, главный устроитель и представитель компании-фирмы), у которого от криков в коридоре поднимались волосы дыбом — еще до того, как причина криков стала ясна. Но тот, кто забежал в гримерку, тут же вылетал обратно с воплями ужаса еще худшими, закрыв лицо руками. Лицо девушки все так же продолжало меняться — на глазах. Кого-то уже рвало в коридоре. Те, кто должен был отвечать за порядок, покидали клуб почти на четвереньках (для скорости). Наконец благоразумие проявил только один человек — начальник охраны клуба, бывший мент лет 50-ти, которому по должности полагалось держать себя в руках, что бы ни произошло.

— Надо закрыть туда дверь и ни к чему не прикасаться. А, главное, никого туда не впускать, если это какой-то вирус.

Вирус…. Страшное слово заставило дрожать всех, но действовало магически: дверь забили, коридор опустел до приезда милиции и скорой (которых вызвал тот же начальник охраны), а оставшиеся в клубе редкие люди бросились в бар, где бесплатно принялись опустошать все запасы спиртного (каждый в душе надеялся, что спирт спасет от инфекции). Уничтожив все спиртное, охранники разбежались и в клубе остались только трое: устроитель мероприятия, начальник клуба и помощница модельера (в чьей коллекции работала пострадавшая) — миниатюрная брюнетка лет 40-ка, которая все время дрожала от ужаса и беспрестанно сморкалась в грязноватый платок.

— Это….это… оно… что это… может быть… такое…. — брюнетке совсем не удавалось держать себя в руках. Двое мужчин отвели глаза в стороны. Обсуждать страшную тему им не хотелось.

Первыми прибыли представители скорой, и с места получили настоящий шок!

— Она жива? — брюнетка впилась в локоть врача.

— Нет, конечно! — он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, — после такого разве можно выжить?

— Она умерла?! — взвизгнула брюнетка, едва держась на ногах, — это вирус?!

— Похоже, отравление. Напоминает какой-то очень сильный яд.

Все трое вздохнули с огромным облегчением. Потом явилась полиция. Все повторилось по той же схеме — шок, неуместные вопросы и выкрики брюнетки. Приехавший мент не любил соображать:

— Может, она в клубе чего-то наелась и отравилась?

Начальник охраны только замахал руками.

— Тогда может кто-то из этих моделей плеснул ей в лицо кислотой?

Теперь замахала руками брюнетка и устроитель мероприятия (умирающий от мысли, что ему придется попасться на глаза хозяину фирмы, в прошлом году и так пострадавшего от иголок).

— Это не кислота, — робко попытался врач, приехавший на скорой, — это какое-то органическое вещество неизвестного происхождения. Я с таким никогда не сталкивался за всю мою практику, а мой врачебный стаж составляет 35 лет…

— Тоже мне, устроили Х-файлы! — злобно рявкнул озадаченный мент, — будем разбираться!

В этот момент все разом услышали, что по коридору кто-то тихо идет. Когда обернулись, увидели, что по коридору очень осторожно, держась за стены, крадется девушка (это была та самая девушка, которая описывала пострадавшей сидящих в зале мужчин).

Мент расслабился (он уже был готов к самому худшему, скажем, к появлению своры летучих мышей-мутантов) и облегченно рявкнул:

— Тебе чего?!

— Она умерла? Что с ней? Скажите, она умерла?

— Да, умерла, — врач решительно шагнул вперед, — твоя подруга? Ты знаешь, что с ней?

— Да, знаю. Я потому и вернулась…. Вернулась, чтобы сказать… Наверное, это важно… Посмотрите на мое лицо!

— Да нет у тебя ничего на лице! — сказал мент.

— Вот именно! Нету! А ведь она брызнула лосьоном мне на лицо! И ничего не произошло. Значит, что бы это ни было, оно было в креме! В креме для лица, понимаете?

— А ну-ка, объясни! — заинтересованно сказал врач.

— Сначала она снимала грим очищающим лосьоном — до тех пор, пока все не сняла. Лосьон она разбрызгивала во все стороны, она даже на меня брызнула. А потом взяла крем. Понимаете, она взяла баночку с кремом и принялась втирать крем в кожу, и вот тогда это и произошло….

— Умница, девочка! — сказал врач.

— Банку с кремом показать можешь? — спросил мент.

— Да, конечно… — и, когда они вошли внутрь комнаты (тело погибшей уже вынесли наружу), девушка уверенно показала: — вот она!

— Так, понятно, — мент решительно шагнул вперед, — а ну — ка, доктор, упакуйте мне этот… крем, и побезопасней, разумеется. А ты (он повернулся к девушке) поедешь со мной в отделение. И никаких мне соплей!

23

В огромной комнате, уставленной всевозможной медицинской лабораторной аппаратурой, разговаривали двое. В этот час лабораторный корпус больницы был пуст. И двое эти смотрелись как-то неуверенно в комнате, излучающей холодное белое сияние, посреди целого моря приспособлений, которые трудно было даже просто рассмотреть.

Первым был медработник — типичный научный сотрудник, в белом халате, с сутулой спиной и в очках. Вторым был устроитель мероприятия, только за одну ночь постаревший сразу на десять лет.

— Ты рисковал тем, что принес это сюда! Тем более, что принес в своем кармане! — медработник печально покачал головой.

— Да ладно, ничего же не произошло. Выхода у меня все равно не было.

— Честно говоря, у тебя его и теперь нет.

— Ты сделал анализ?

— Сделал. Но этот анализ ничего не дал.

— В смысле?

— Это вещество неизвестного происхождения, и его практически невозможно определить.

— Растительный яд?

— Не совсем. В нем, разумеется, присутствуют химические элементы растительного яда, сока какой-то травы. Но. Видишь ли…. Как бы тебе понятнее объяснить… Это не сок ядовитой травы в чистом виде. Это сок в процессе какой-то реакции, уже получивший новые свойства. Видишь ли, в мире существует свыше 400 тысяч растений. И только 10 тысяч из них изучены процентов на шестьдесят. Все остальные — это темный лес. Некоторые из них могут быть сильными ядами в какой-то реакции, но уже в другой реакции — это обыкновенная безвредная трава. Изучить все реакции невозможно, а свойства растений по превращению в яды науке неизвестны. Вот возьми, к примеру, картофель: плоды его съедобны и полезны, а цветы — сильный яд. Словом, речь идет не о первичной реакции, а уже о происшедшем процессе, о процессе в результате смешения этой травы с чем-то еще. Учти, это только один компонент. А их было множество. Меня, например, заинтересовали живые бактерии. Мне показалось, что здесь присутствовали бактерии проказы и штаммы дрожжевого грибка, но я не уверен. И есть еще один очень интересный компонент. Ты когда-то слышал о полировке бижутерии, ну, украшений, которые затем поступают в продажу? Украшений не из золота или серебра, а из простых сплавов титана, к примеру, с никелем и железом? Так вот, в фабричных условиях изделие полируют специальным полиролем, чтобы придать металлу блеск. И вот в нашей смеси я обнаружил части именно такого полироля!

— То есть ты хочешь сказать, что этот реактив имеют только те, кто занимается выпуском и продажей бижутерии, дешевых украшений?

— Не продажей, а изготовлением! Продажа и изготовление не одно и то же! Может быть, да, а может, и нет. Одно я могу сказать с уверенностью: в веществе присутствовал этот реактив.

— Каковы же его свойства?

— А вот это и есть самое интересное! Дело в том, что главное свойство этого реактива — разъедать верхний слой молекул металла так, чтобы проявлялся ослабленный слой (то есть то, что мы называем блеском). Ведь со временем дешевая бижутерия теряет блеск, правильно? Это счищается крепкий слой обработанных молекул (то есть блеск), уже истонченный и нарушенный посредством вмешательства этого реактива.