Солдатами не рождаются - Александр Тамоников

– Какая сука сделала это? Какая мразь? Где ты, тварь? Выходи, убей меня, я офицер спецназа! Женщин, детей, за что? Выходи на меня, шакал!

И неожиданно откуда-то сзади – женский голос:

– Андрей!

Уж не показалось ли ему? Но… голос повторился:

– Андрей Павлович!

Принадлежать этот голос мог единственному на земле человеку. Ольге!

Кудреев резко обернулся.

В небольшой пока толпе он увидел ее!

И ничего не замечая вокруг, рванулся к ней. Обнял, прижал к себе, шепча:

– Оля! Оленька! Жива! Господи, жива!

Женщина пыталась урезонить его:

– Ну, что ты, Андрей, вокруг же люди!

Подполковник взял в свои сильные ладони голову Воронцовой и прильнул губами к ее губам. Она ответила ему.

Странно было видеть на фоне горящей, дымящей, стонущей и кричащей раненой площади слившуюся в долгом поцелуе пару. Она словно выпала из реальности и существовала вне кровавой действительности.

– Мне все равно, как кто-то на это посмотрит! Главное, ты жива и со мной! И мы будем вместе, да? Ответь мне, Оля! Сейчас и здесь ответь!

Женщина прошептала:

– Да, Андрей, да.

Она вновь прильнула к его сильной груди и заплакала. Что немного охладило пыл командира спецназа. Он, обняв Ольгу, огляделся. На них смотрели десятки глаз. И в этих глазах не было осуждения, как не было и радости, но не было и безразличия.

Кудреев нагнулся к женщине:

– Все, Оленька, успокойся. И… пойдем отсюда, пойдем.

Подполковник вывел Ольгу за кольцо оцепления, которое уже успели выставить местные правоохранительные органы. Недалеко от гостиницы их встретил генерал Тарасов. Он внимательно посмотрел на пару, спросив:

– Что сие означает?

Командир отряда объяснил:

– Ольга, извините, прапорщик Воронцова прибыла в город вместе со мной по личным делам. Она должна была передать посылку своей матери и дочери через офицера штаба дивизии, земляка, убывавшего в отпуск.

Генерал понимающе кивнул:

– Ясно. Так вы, Ольга Дмитриевна, в момент взрыва находились рядом с вокзалом?

– Да. Вообще-то я ждала Андрея Павловича в зале ожидания. Но вышла из помещения, чтобы купить журнал в киоске на площади. И тут – взрыв. Я в тот момент находилась за зданием слева, там, где вокзал не был поврежден.

– Повезло.

– Да, повезло.

– Никого или ничего подозрительного, находясь в зале ожидания, не заметили? Вы понимаете, что я хотел бы знать.

– Нет, товарищ генерал. Народ сновал туда-сюда. Много людей пострадало, много.

Тарасов перевел взгляд на подполковника, спросив:

– Вот почему ты пулей вылетел из номера…

– Так точно!

– Ладно, поднимайтесь в гостиницу, приведите себя в порядок и отправляйтесь к подразделению. Несмотря ни на что, наша работа продолжается. Я вылетаю в Москву. Связь со мной по необходимости. Теперь все. Желаю удачи!

Попрощавшись, генерал прошел к оцеплению, где смешался с толпой.

Ольга осмотрела Кудреева:

– Да, Андрей, твой костюм уже в порядок не приведешь. Ой, а это что? Кровь? Ты ранен?

Подполковник посмотрел на руку:

– Ерунда. Порезался где-то, видимо, когда лазил по развалинам.

– Меня искал?

– Да.

– Ты вот что, иди в номер, а я попытаюсь что-нибудь купить тебе из одежды и возьму кое-какие медикаменты, чтобы обработать рану.

Кудреев спросил:

– Деньги-то на покупки есть?

– Есть немного, должно хватить.

– Держи, здесь две тысячи рублей. Я буду ждать тебя в гостинице. Номер не забыла?

Подполковник поднялся в номер. Сбросил с себя закопченную грязную рваную одежду, прошел в ванную комнату. Расслабился под струями холодной воды. Кошмар недавнего взрыва и боязнь потерять близкого человека все еще не отпускали боевого офицера. Он перевидал на своем веку множество кровавых ситуаций, сам неоднократно участвовал в смертельных схватках с врагом. Но то было на войне, там это привычно и как-то обыденно. Но в городе? Мирном городе? Что же это за ублюдки рвут невинных людей? Не солдат вражеской армии, что было бы в какой-то мере объяснимо, а тех, кто к войне никакого отношения не имеет. Каким равнодушием к чужому горю и какой ненавистью ко всему живому надо обладать, чтобы хладнокровно замкнуть контакты взрывного устройства, уложенного в жилом доме, на вокзале, в переходах метро, в электричке? И делают это те, чьей волей и сознанием манипулируют бородатые уроды, укрывающиеся в ущельях Чечни, Афганистана, Пакистана. Те, против кого и ведет борьбу не на жизнь, а на смерть отряд подполковника Кудреева. И он будет вести эту борьбу, вести ее до конца, насколько хватит сил и жизни.

Ольга вернулась, как только Андрей вышел из ванной. И женщине сразу бросились в глаза два шрама на груди офицера, отметки вражеских снайперов. Она подошла к нему, провела по одному из них рукой, подняв на подполковника глаза. В них Кудреев увидел печаль, сострадание и еще – желание. Желание, которое и его самого рвало изнутри.

Он прижал к себе женщину, легко перехватив, поднял на руки. Она выронила пакеты с покупками. Андрей прошел с ней в спальню, положил на постель. И тут же начал расстегивать пуговицы ее платья.

Находясь до этого в каком-то оцепенении, Ольга пришла в себя, скрестив руки на груди и попросив:

– Не надо, Андрюша, я не смогу. Прошу… не сейчас.

Подполковник, словно потеряв голову, твердил исступленно:

– Не могу без тебя! Люблю! Хочу тебя, Оля! Хочу, чтобы мы всегда были вместе! – Андрюшенька, успокойся, ну, прошу тебя. У нас… у нас еще будет время. Сейчас и здесь я не смогу быть с тобой.

Кудреев откинулся в сторону и лег рядом с женщиной, закрыв лицо руками. Из раны вновь пошла кровь. Ольга поднялась, поправив белье:

– Тебе надо срочно обработать рану. Я сейчас все приготовлю, а ты обещай мне, что будешь вести себя спокойно.

Подполковник отстранил руки от горящих щек, глубокими вздохами гася желание. Огромным усилием воли это ему удалось, и он проговорил:

– Хорошо. Обещаю тебе вести себя пай-мальчиком.

Он сел на постели.

Оля принесла пакеты и, устроившись рядом, начала умело обрабатывать рану.

– Больно?

– Щекотно.

– Ты обиделся на меня?

– Нет.

– Обиделся. Я же чувствую. Но, пожалуйста, пойми и меня. После того, чему мы стали свидетелями… Любовь должна приносить радость, счастье, глубокое обоюдное удовлетворение. Сейчас этого не произошло бы и могло родить разочарование. А я не хочу этого.

Кудреев проговорил:

– Ты права, Оля. Во всем права. Извини меня, я сорвался.

– Ну, что ты. Разве за любовь извиняются?

Закончив с раной, она принесла в спальню второй пакет.

– Вот одежда. Примерь, а я пока тоже душ приму.

* * *

В обед они выехали из Новоярска.

На выезде из города посты дорожно-патрульной службы, усиленные бойцами ОМОНа, дважды останавливали «Волгу». И тут же отпускали. Удостоверения Кудреева и Воронцовой являлись отличным пропуском через любые милицейские кордоны.

Трасса тоже оказалась свободной.

Это было объяснимо. Наряды милиции наверняка перекрыли прямой проезд через город, направляя транзитные, транспортные потоки по объездной дороге.

Ехали вновь молча. Оля время от времени тяжело вздыхала.

Кудреев посоветовал:

– Ты бы постаралась уснуть.

– Не могу. Как закрою глаза, так всплывает кошмар на вокзале.

– Это пройдет. Тебе впервые приходится сталкиваться с подобным?

– С террористическим актом – да. А вот крови в свое время пришлось повидать много.

– На границе?

– Да.

– Ну, тогда скоро отпустит. Ты человек закаленный.

– Разве женщина должна быть такой?

– Конечно, нет, но что поделаешь, Оля.

Раздался сигнал вызова на сотовом телефоне Кудреева. Дисплей высветил имя вызывающего абонента. Им был подполковник Воронцов.

Командир спецназа бросил Ольге:

– Твой брат звонит.

И ответил:

– Да, Дима?

– На вокзале Новоярска произошел взрыв или ты не слышал об этом? Ольга как раз в то время находилась там! Что с ней?

– Только то, что она сидит в машине рядом со мной.

– Ну… ну, Андрюха, и ты еще… передай ей трубку.

Ольга взяла телефон Кудреева. Успокоив брата, повернулась к Андрею:

– Андрей?

– Да?

– Если не секрет, Бригадир вызывал тебя, чтобы поставить задачу на боевой выход?

– Да.

– И когда ты должен убыть в «командировку»?

– Завтра утром.

Женщина повторила:

– Завтра. Задание сложное?

– У нас других не бывает.

– Будет задействован весь отряд?

– Нет, половина.

– И тебе обязательно самому лично возглавлять выход?

Кудреев удивился:

– А кому же еще?

– Есть еще начальник штаба. Кстати, он как-то досадовал, что ты держишь его в гарнизоне, не допуская ни к одной акции. Вот я и подумала…

Подполковник не дал ей закончить:

– Оля, прошу запомнить то, что я тебе скажу, и больше не возвращаться к этой теме. Начальник штаба наделен полномочиями планирования операций и в боевых условиях может быть применен в случае задействования в акции всего отряда. В остальных случаях состав привлекаемых к применению сил отряда определяет его командир, он же и возглавляет сводные группы. Это закон, и нарушать его я не имею ни возможности, ни желания. Надеюсь, выразился понятно?