Белый ферзь - Андрей Измайлов

Телефон получил и брякнулся на пол. Вдребезги. Корейская штамповка (не про Баймирзоева будь сказано…)! Или даже вообще тайваньская. Надо было в Токио взять нормальный аппарат. Цены — очень смешные. А теперь — до смеха ли?!

По полу разбежались кругляши от трубки, высыпались-закатились какие-то хреновины. Этот аппарат приказал долго жить.

Дурак ты, Сёгун, и шуточки у тебя дурацкие. Сейчас получишь! Чуть погодя. А пока… дурак ты, Сёгун, ни бельмеса не смыслишь в технике — параллельный аппарат был в комнате, которую Колчины держали за гостиную. Колчин поспешил туда и не поспел: трубка в гостиной вякала тоскливыми короткими звуками.

Остается надеяться, что Бай, если это был он, попробует еще раз, не воспримет внезапный отбой как небрежное: да пошел ты! поговорили и хватит! дела… Мало ли помех в телефонных сетях, вызванных модернизацией личных аппаратов при допотопных городских коммутаторах!

Колчин вернулся в кухню — Сёгуна как языком слизнуло, дематериализовался. Ищи-свищи. Напакостил и знает, что переборщил. Сейчас получит! Вот и канул, чеширская морда. Поулыбайся мне еще, поулыбайся! Аппарат раздолбал!

Искать Сёгуна Колчин не стал, но — присвистнул… Он сгреб остатки аппарата, подобрал кругляши, сделал неудачную попытку собрать в единое целое разбежавшиеся детали и усёк в приемном «ухе» нечто постороннее. Оно конечно, модернизация личных аппаратов достигла небывалых высот, но… не до такой же степени!

Потому, когда спустя минуту-другую позвал телефон в гостиной и обозначился голосом Егора Брадастого, Колчин был на редкость суров и недружелюбен.

— Юр! — сказал Брадастый. — Я опять среди ночи, но у меня, ты знаешь… Короче, запарка продолжается.

— Это ты звонил только что?

— Я. Чего-то не соединилось.

— Бывает. Что надо?

— Это я. Я. Егор… — сказал Брадастый.

— Узнал. Что надо?

— Юр… Ты по поводу сегодняшнего? — Егор откровенно недоумевал по поводу сиюминутного колчинского тона. Достаточно давно и хорошо друг друга знаем, чтобы принимать правила игры напарника, даже если напарник заранее не подмигнул. Вот и в «Квадриге» давеча Брадастому не надо было подмигивать для пояснения Колчину: Егор — свирепый начальник, и абсолютно безразлично, кто ему под руку попадет, хоть бы и ЮК. Брадастому казалось, что они друг друга понимают. А у Колчина сейчас такой тон, будто всю свирепость он принял на свой счет. — Про «девятку», про завтра — это, как ты понимаешь, я для пущего энтузиазма трудящихся залепил. Если реально, то послезавтра. Они у меня теперь ночь напролет пашут, так что ты не бери в голову — управятся.

— Последний срок! Понял, ты?! — добавил хмури в тон Колчин. — ПОСЛЕДНИЙ СРОК, ты, режиссер! — ясней не скажешь для посвященного. Брадастый был посвящен. Есть шанс, что сообразит. Не все же Колчину потакать в игре Брадастого, пусть и тот среагирует, включится.

— Как знаешь! — оскорбился Егор. ЮК — это, конечно, ЮК, но и Егор Брадастый не самый последний никто в столице, чтобы терпеть такой тон. — Будет желание, сам звони. Но хлопать дверью не советовал бы! — режиссер моментально ощерился в ответ на колчинский «наезд».

Трубка издала характерный бряк и снова загундела тоскливо-коротко.

Брадастый был посвящен.

Еще бы! «Последний срок» — картина Егора, где Колчин очередной раз изображал злодея второго плана. И вся интрига строилась на подслушке телефонных переговоров, на радиоперехватах, на снятии информации с компьютеров посредством ловли электромагнитных колебаний из окна соседнего небоскреба.

Сценарий — не ахти, зато спонсировали фильм серьезные ребята, намеревающиеся заполонить рынок скремблерами — причем отечественными. Потому единственной панацеей от бед в фильме стали скремблеры, и само собой, именно той самой фирмы-спонсора:

«— Мы абсолютно бессильны, босс! Мы перед ними будто голенькие, босс!

— Вот! Попробуйте…

— Что это?! Что это?! Что за резина?! Сейчас не до шуток!

— Пристегните, пристегните! Стоит только вам и вашему абоненту пристегнуть к телефонам эти резиновые трубки — и всё!

— В каком смысле — всё! У нас и так — всё! Полный… крах!

— Разговор для чужих ушей будет скремблирован!

— То есть?!

— То есть зашифрован. ОНИ выяснят, о чем вы говорили, не раньше чем через пятнадцать-двадцать лет при удачной дешифровке на специальном компьютере.

— Благодаря этой чепухе?

— Эта чепуха, как вы выразились, босс, обойдется конторе от трехсот до пятисот долларов за каждую. Но она, поверьте на слово, окупит себя за день.

— Я с детства никому не верю на слово, Патрик.

— Тогда опробуйте, босс».

Само собой, будь то просто рекламный ролик, раздутый до полутора часов экранного времени, каждый преследующий свою цель вряд ли ее нагнал бы: спонсоры — чтобы коммерсанты-диверсанты кинулись на поиски панацеи, Брадастый — чтоб зритель не кинулся из зала после четверти часа премьерного показа. Потому «Последний срок» был насыщен и даже перенасыщен классическими групповыми мордобоями, лимузинами, боссами, Патриками, помповыми ружьями, голыми бюстами и голыми же тем, что пониже. Но над всем этим непременным антуражем незримо (и зримо) витал дух скремблера. И даже получилось вполне съедобно. У Брадастого — счастливое качество насыщать собственной моторностью любую анемичную белиберду, в отличие от многих и многих коллег, способных из энергичного первоисточника сотворить на экране многосерийную полудохлую тягомотину.

Брадастый был посвящен. Он сказал в оскорбившейся тональности: «Будет желание, сам звони». В тональности: возьми свои тряпки, отдай мои куклы. Мол, я с тобой — больше никогда! мол, нашел, тоже мне, Колчин мальчика для выволочек!

А еще Брадастый сказал: «Но хлопать дверью не советовал бы». И не в качестве скрытой угрозы. Но в качестве скрытого (для тех, кто не посвящен) подмигивания. Коронная финальная фраза из «Последнего срока», когда герой победил всех и вся фактически голыми руками, злодея второго плана в том числе, и под занавес — крупным планом — проникновенно произнес: «При желании можно хлопнуть дверью даже в чистом поле…» — и пошел-пошел в это чисто поле, пока не уменьшился до невидимой точки.

Так что Егор вполне понял игру Колчина и подыграл: «Будет желание, сам звони».

Желание у Колчина будет только тогда, когда предоставится возможность связаться не по домашнему КОЛЧИНСКОМУ аппарату. По таксофону. Самое ближнее — у метро «Шаболовская». Там и жетонов наменять.

Черт! Метро уже закрылось. Без скольки-то там два ночи. Разве что в ларьках…

Впрочем, куда спешить? Егор посвящен — и до утра потерпит, и сам не станет тормошить Колчина. Разве обрели бы они после съемок «Последнего срока» парочку этих самых панацейных специальных резиновых трубок, скремблеров… Задним умом всяк крепок. Да и на кой они сдались? Ни сэнсей Колчин, ни режиссер-производственник Брадастый не принадлежат к общности коммерсантов-диверсантов. Знать бы загодя…

«Жучки» бывают простые (работают как перехватчики, пока не иссякнет энергия в элементе питания) и сложные (с дистанционным управлением и с системами накопления и передачи сигналов короткими сериями в сжатом виде). Такие «жучки» сложнее засечь, поскольку они будто неработающие — молча копят информацию, а потом р-раз — и выдают ее скорочтением, которое посторонний не разберет.

«Жучки» могут быть вмонтированы в тройник, в настольную лампу, вообще в любой электроприбор — и тогда «жучок» возбудится в момент включения этого самого электроприбора. Подобные радиозакладки имеют повышенную скрытность, почти не излучая электросигналов.

Миниатюрные аудио- (и видео-, и видео-!) передатчики могут быть встроены хоть в противопожарную сигнализацию. Снять информацию можно хоть с лампочки — как с предмета, излучающего электромагнитные волны. Не говоря уже о телефоне.

Так вот — о телефоне…

Это был типичный «жучок», насколько Колчин не забыл если не все, чему учился в МВТУ, в «Бауманке», но кое-что… А он не забыл. «Жучок».

Откуда — почему — на кой?!

Первой мыслью… нет, не мыслью — рефлексом… было: припомнить подробней, чему учили. Единственный ли «жучок» — в кухонном телефоне, в… бывшем телефоне.

— Сёгун, Сёгун! Иди сюда, балда! Жри свой «Китикэт»!

Найти «жучок» может любой радиолюбитель, способный собрать элементарнейший детектор радиоволн, ибо любой полупроводниковый элемент реагирует на микрофоны и мини-магнитофоны, как миноискатель на металл…

Одно худо — собрать простейший детектор не является проблемой, но он способен настолько истошно фонить, что если в квартире (не только на кухне) понатыканы в щели еще «жучки», да к тому же с узконаправленными микрофонами, то слухачи в момент увянут ушами и безошибочно определят — их выяснили. Кого, кстати, их?