Иван Грозный: Кровавый поэт - Александр Бушков

И тут же раздались еще более слаженные вопли, точно называвшие «чародеев» по имени, фамилии и отчеству: княгиня Анна Глинская, родная бабушка царя, Юрий Глинский, родной дядя царя - и все прочие Глинские, сколько их ни есть. Вопли перерастали в призыв: бей колдунов, ребята!

В задних рядах «электората» маячили известные всей Москве рожи: боярин Скопин-Шуйский (вновь эта семейка), боярин Челяднин, протопоп Бармин и еще несколько субъектов из того же клана… Интересно, что горячим сторонником гипотезы о «чародеях» был уже знакомый нам Иван Федоров, проходивший всего год назад по «коломенскому инциденту» и уже вернувшийся из недолгой ссылки. Не сиделось ему спокойно, понимаете ли…

После того как прозвучали конкретные фамилии и конкретные призывы, бояре, затеявшие столь странное «следствие», с невинным видом отошли в сторонку, не приняв ровным счетом никаких мер к успокоению толпы.

Толпа взревела. Кто-то (опять-таки оставшийся анонимным) стал кричать, что здесь как раз присутствует поминавшийся только что князь Юрий Глинский, чародей проклятый…

Глинский кинулся в Успенский собор, рассчитывая, что его в церкви не тронут, но толпа ворвалась следом, убила князя, труп выволокли на площадь, да там и бросили…

После этого началась вакханалия - три дня разгула толпы, который никто из находившихся в Москве бояр и не думал прекращать. Разграбили дом убитого и жилища других Глинских, перебили всех холопов Глинских, какие подвернулись под руку. Сгоряча порешили и нескольких совершенно посторонних людей - «детей боярских из Северской земли», которых кто-то назвал приближенными Глинского, а разъяренная толпа документов с пропиской проверять не стала…

Кто-то весьма оперативно пустил слух, что уцелевшие Глинские спрятались в подмосковном имении царя Воробьеве, где он с молодой женой (Иван как раз женился) обитает после пожара. Толпа кинулась в Воробьево, серьезно вооружившись щитами и тогдашними боевыми копь ями. От царя потребовали выдать его бабку и всех прочих Глинских.

Иные источники сообщают, что молодой царь вступил в переговоры с мятежниками и сумел как-то их успокоить. Чересчур благостная картинка, чтобы в нее поверить, - не тот был у Грозного норов, да и заведенную толпу унять вряд ли удалось бы простым словесным увещеванием. Гораздо правдоподобнее другие сведения - пищальники из охраны Грозного шарахнули по толпе залпом, мятежники разбежались, их еще долго ловили и казнили…

Эта история выглядит опять-таки крайне подозрительно-в той ее части, где речь идет о «стихийном возмущении народа». Гораздо больше похоже на то, что кто-то старательно и скрупулезно это якобы стихийное возмущение подготовил: примеров предостаточно, и не только в отечественной истории. И весьма странное поведение бояр, устроивших это идиотское «следствие» типа митинга, и мельтешение рядом близких к Шуйским людей… да, наконец, и то, что происходящее, полное впечатление, было тщательным образом срежиссировано. Ведь кто-то, уточню, должен был раздать направившимся в Воробьево щиты и копья армейского образца, которые уж никак не могли до того валяться по чуланам московских обывателей…

Сам Грозный до конца жизни был уверен, что заварушку в очередной раз устроили бояре. Возможно, он возводил напраслину на безвинных - а возможно, и нет. Никак нельзя исключать, что это была попытка устранения царя - или, по крайней мере, попытка избавиться от вошедших в силу царских родственников Глинских. Нельзя забывать, что у бояр был большой опыт в организации «стихийных народных возмущений»…

А самое интересное - в начале этого года в Москве определенно что-то произошло. 3 января были казнены совсем молодые люди, сверстники Грозного: князь Дорогобужский (между прочим, пасынок Ивана

Федорова, с завидным постоянством возникавшего на периферии двух вышеописанных событий) и Овчинин-Оболенский (сын покойного Ивана Оболенского).

Даже ненавистники Грозного вынуждены признать, что тогда, в семнадцать лет, он еще не был «кровавым чудовищем». Так что эта казнь (о которой не сохранилось ровным счетом никаких сведений с указанием хотя бы при близительных причин) выглядит крайне загадочно. Должна была быть причина - но мы ее не знаем. Совсем уж интригующим, сдается мне, будет уточнение, что обоим молодым людям снесли головы буквально за несколько дней до торжественного венчания Ивана на царство (церемонии, случившейся впервые в русской истории).

Вроде бы на казни настояли Глинские - но зачем и почему, покрыто совершеннейшим мраком. С уверенностью можно утверждать одно: оба казненных ни в коем случае не были претендентами на трон. Не дотягивали по происхождению. Все остальное - загадка и мрак.

И вот что еще примечательно… Ладно, допустим, что вошедшие в милость у царя Глинские и в самом деле вызвали возмущение москвичей настолько, что те кинулись нерассуждающей толпой истреблять царевых родственников. Однако бояре, несколько лет фактически правившие страной по малолетству царя, своим рвачеством восстановили против себя всех и каждого и уж безусловно успели «подоить» Русь в сто раз почище, чем смогли б Глинские, - вот только против них отчего-то ни разу не было «стихийных возмущений». А стоило только молодому царю начать наводить некоторый порядок - возмущение и возникло…

Словом, история предельно загадочная.

Однако даже если мятеж и в самом деле украдкой разожгли господа бояре, рассчитывая отстранить Глинских от «штурвала», то они в очередной раз крупно пролетели. После московского бунта оставшиеся в живых Глинские действительно все поголовно были Иваном от власти отстранены раз и навсегда. Но и бояре к власти уже не вернулись…

О дальнейших событиях я и расскажу в следующей главе - но сначала придется отступить на год назад. Потому что между «коломенским инцидентом» и московским античародейным бунтом произошли два серьезнейших и для Ивана, и для всей нашей истории события. Я не стал рассказывать о них раньше, чтобы не разрывать главу, но теперь - самое время.

Если женитьба Грозного - событие не столь уж и уникальное (разве что некоторыми своими обстоятельствами), то о венчании на царство государя великого князя Ивана Васильевича следует сказать обратное: событие для того времени самое что ни на есть уникальное. Ничего подобного прежде не случалось. Дед и отец Ивана, напоминаю, время от времени именовали себя «царями» в переписке с иностранными монархами - и дальше этого не шли. Титул был неофициальный.

Но семнадцатилетний Иван изменил ситуацию самым решительным образом…

Глава шестая

САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ

16 января 1547 г., в Успенском соборе, Иван Васильевич был с превеликой торжественностью «венчан на царство» -этот весьма почетный титул, прежде применявшийся к византийским императорам и ханам Золотой Орды, теперь станет наследственным и постоянным. Московская Русь отныне становилась другим государством - не просто «великим княжеством», а чем-то гораздо большим, равным по положению европейским королевствам. Если сравнить страну с отдельным человеком, это было чем-то вроде производства полковника в генералы, то есть переход на качественно иную ступень…

В то же время это была не просто церемония, не просто присвоение более высокого звания. Все обстояло гораздо сложнее. Царь Иван Васильевич становился сакральной, священной фигурой, с этого момента получая самодержавную власть над «обычными» людьми, всеми без исключе ния, от последнего холопа до многочисленных Рюриковичей.

Разумеется, это никак нельзя считать единоличным за мыслом Ивана «сосредоточить в своих руках неограниченную власть».

Венчание на царство было следствием обширной, детально проработанной программы, разработанной церковными деятелями под руководством и при активнейшем участии митрополита Московского и всея Руси Макария.

Вообще Макарий играл огромную роль в царствование Грозного - не зря в своих указах царь не раз поминает «отца нашего Макария».

Согласно теории Макария, русский царь становился своего рода «верховным арбитром», который в силу титула и положения возвышается над всеми своими подданными, которых в случае необходимости имеет право карать, как ему будет угодно. Потому что все остальные - лишь подданные, обязанные повиноваться монарху, обладающему «божественными правами» на власть.

Именно в этой программе, а не в каких-то личных качествах или недостатках Грозного и кроется суть последующих событий, когда на плаху отправлялись самые знатные, когда пылали целые города, уличенные в измене. Иван Грозный правил железной рукой не по собственной крутости, а еще и потому, что с полным на то основанием считал, что он вправе поступать именно так, поскольку получил на то одобрение церкви. Это обстоятельство просто необходимо учитывать - вместо того чтобы с заламыванием рук причитать о «тиранстве». Не было никакого «тиранства». Было теоретическое обоснование именно такой системы власти, концепция, программа, если хотите, идеология…