Ничего страшного - Роман Сенчин

Она положила раскрытую книгу на фанерку корешком вверх. Допила оставшийся в чашке чай. Вынула из пакета литровую банку с едой. Но, наверное, из-за духоты вид гречневой каши с кусочками тушеной говядины вызвал тошноту, и пришлось спрятать банку обратно...

Да, Юрий сразу поразил ее своей внешностью, лейб-гвардейской, как пошутил кто-то из его приятелей; он понравился ей спокойной учтивостью, добродушием, некоторой, свойственной многим интеллигентам чудаковатостью. Месяца через три их знакомства, прогулок по аллеям, нескольких коротких уединений на квартире Юриного друга он сделал ей предложение. Она не отказалась, и родителям Юрий понравился - настоящий горожанин... Но была ли тб любовь, настоящая, страсть, желание бежать за ним на край света? И вообще бывает ли подобное в жизни?..

"Он постепенно притягивал ее к себе, - стала скорее читать Татьяна Сергеевна дальше, чтоб задавить чужим свои размышления, - не переставая гладить ее руки, плечи, спускаясь все ниже.

- Ричард, - прошептала она.

- Господи, Шалис, - почти закричал он, словно испытывал сильную боль.

Их губы слились в страстном поцелуе. Ее руки обвили его шею, а хрупкое тело так крепко прижималось к его могучему торсу, будто Шалис хотела навсегда раствориться в нем. Они наслаждались этой близостью, каждым прикосновением, словно желая захлебнуться своей страстью".

"Вот, вот - страсть..." И Татьяне Сергеевне опять захотелось защититься громкой усмешкой и припечатать: "Ложь!" Но нет, почему же ложь? Потому, что описано так же, как в сотнях подобных книжонок? Или потому, что ей надо, чтоб это считалось ложью?..

- Пачку легкого "Голуаза", - требование из окошечка.

Она не сразу переключилась, спросила удивленно, непонимающе:

- Что?

- "Голуаз" в красной пачке!

Татьяна Сергеевна кивнула, посчитала выложенные на фанерку деньги, подала сигареты, записала в тетрадку: "21 руб.". Спрятала деньги в коробку с выручкой; отерла платком мокрое от пота лицо...

Сколько там?.. К четырем. Значит, еще больше часа до электричества, когда затрещит рывками, как пропеллер подбитого самолета, "Вихрь", и часов пять до конца смены... Хочется пить, но Татьяна Сергеевна терпит ближайший доступный ей туалет в гастрономе через дорогу, и пускают туда, ясно, без особой радости. Каждый раз просить приходится, как о великом одолжении...

Покрутила в руках "Голос любви", чувствуя к книжке одновременно и отвращение и интерес. Странный такой интерес, будто к чему-то давно известному, изученному, но могущему открыть пусть совсем мизерный и все же новый штришок. Очень важный штришок... И эта надежда пересилила, Татьяна Сергеевна побежала взглядом по строчкам.

"У Шалис от обиды выступили слезы, но она старалась изо всех сил не плакать.

- Мне стыдно! - продолжал Ричард.

- За себя! Что ты хочешь такую, как я! - закричала она. - Красавица и чудовище? Чудовище, по-твоему, это я! Ты стыдишься меня! Я твоя тайная слабость! Поэтому ты ни сестре, ни Келу не сказал о нашей близости!"

Все как всегда. За десяток страниц до финала обязательно должно произойти бурное выяснение отношений, чтобы в итоге влюбленные бросились друг другу в объятия и очищенными пошли под венец... И действительно, последние строки Татьяну Сергеевну в этом смысле не разочаровали:

"Из Шалис получилась обворожительная невеста.

- Ты счастлив? - спросила она Ричарда.

Он посмотрел на нее. Глаза его блестели.

- Я счастлив, если счастлива ты.

- Тогда мы оба счастливы, - уверенно сказала она. - И это все, чего я хочу".

Татьяна Сергеевна разочарованно, что нового, очень важного штришка не оказалось, и где-то глубоко в душе радуясь этому, захлопнула книжку. Как нечто отработанное, без сожаления сунула в пакет.

Минуту, другую сидела спокойно и неподвижно, чувствуя себя приятно пустой. Так бы до конца смены, механически принимая деньги, выдавая взамен сигареты... Но вот не спеша, не спеша и уверенно, мозг снова стал наполняться мыслями. И все об одном и том же...

Эти книжки заканчиваются именно так - обретением счастья. А дальше? А дальше уже детективы, один из главных сюжетов которых - убийство мужа женой или наоборот. Из-за денег, из-за ревности, из-за любви к третьему человеку; реже - из-за того, что больше не могут жить вместе, или сходят с ума, или муж превращается в маньяка-садиста... Хм, или вот так бывает, как в "Анне Карениной": женщина полюбила красавца, ушла от старого занудливого супруга, бросила сына, а потом убедила себя, что красавец ее разлюбил, и кинулась под поезд...

Татьяна Сергеевна никогда не ругалась с мужем, не тяготилась каждодневной жизнью с ним, даже мимолетно не заглядывалась на других мужчин... Меньше чем через год после свадьбы родилась Ира, и время потекло как-то плавно и незаметно быстро, как вода в Оби. Смотришь, и вроде течения почти нет, а бросишь щепку - через десяток секунд унесет ее на несколько метров. И поневоле залюбуешься этой спокойно мчащейся толщей воды... И жизнь так же спокойно, незаметно, но мчится. Не остановить, не задержать даже на мгновение.

Но, наверное, многие пытаются задержать, создать плотинки - влюбляются на стороне, обманывают муж жену, жена мужа; сходятся, расходятся. Чтоб жизнь пресной не казалась.

"Тьфу ты, боже мой!" Татьяна Сергеевна, запутавшись в мыслях, мотнула головой, как в очередное спасение, вцепилась взглядом в часы.

Нет, ладно, хоть и не на очень-то приятные размышления спровоцировал этот "Голос любви", но дело свое сделал - убил самые томительные часы. Вот-вот повалят с работы люди. Будут выскакивать из автобусов и троллейбусов, многие - подходить к ее киоску за сигаретами и к соседнему, где торгуют пивом и чипсами... Три, а то и четыре раза в неделю она видит, точнее, участвует в этом процессе. Он напоминает необходимый, священнейший ритуал, без которого отдых после рабочего дня будет испорчен. И наверняка у большинства вечер проходит так: переодеваются в домашнее, включают телевизор, разваливаются перед ним на диване или в кресле, обкладываются пивом, чипсами, сигаретами. И - отдыхают...

До напряженного отрезка ее смены остался нераскрытым журнал "ТВ Парад". И торопясь, будто тоже исполняя ритуал, Татьяна Сергеевна стала перелистывать гладкие, глянцевые страницы, просматривать пестрые фотографии, хватать глазами подписи к ним, заголовки статей.

"Синди Кроуфорд согласна лететь в космос! Но не дольше, чем на неделю".

"Семейные размолвки Майкла Дугласа и Кэтрин Зеты-Джонс. Он хочет покоя, а она - безумств".

Две страницы посвящены фоторепортажу "Москва-Весна-Тусовка": "Алина Кабаева выводит в свет маму"; "Михалковы в сборе"; "Филипп Киркоров. А где жена?"; "Елена Сафонова с дочкой"; "Кристине Орбакайте и Антону Табакову всегда весело"; "Ксения Собчак - новая звезда тусовок"...

Со смесью любопытства, зависти и раздражения Татьяна Сергеевна разглядывала фотографии знакомых, примелькавшихся, неизменно улыбающихся пожилых, молодых, молодящихся. И они смотрели на нее, смотрели весело и насмешливо, будто хвалясь своей ежедневно праздничной жизнью... Татьяна Сергеевна резко перевернула страницу.

Ее целиком, сверху донизу, занимала реклама.

На фоне карты Южной Азии крупными желтыми буквами:

"Золотое путешествие в Страну Табака!

У Вас есть уникальная возможность побывать там, где выращиваются отборные сорта табака для "Явы Золотой" - на загадочном острове Ява в далекой Индонезии! Для этого Вам нужно только найти свой счастливый вкладыш в пачке любой из трех версий сигарет "Ява Золотая" с красной отрывной ленточкой.

И одно из 15 Золотых Путешествий станет Вашим!

А еще Вас ждут:

1000 видеомагнитофонов!

20 000 электрических часов с будильником!

50 000 блоков сигарет "Ява Золотая"!"

- Н-да-х! - усмехнулась Татьяна Сергеевна. - Травись, значит, побольше и можешь получить если не путешествие, так хоть видик. Лишний стимул... Пятьдесят тысяч блоков...

И ей почему-то представилось, что все эти пятьдесят тысяч получает один человек: к его дому подъезжает "КамАЗ", и крепкие парни в золотистой униформе вносят блоки в квартиру...

Огляделась, пытаясь определить, сколько примерно блоков может уместиться на полках ее киоска.

- "Пэлл Мэлл"! - испугал неожиданный хрипловатый голос. - Который по шестнадцать рублей.

"Трави-ись", - мысленно отозвалась Татьяна Сергеевна, подавая в окошечко пачку.

И потом, уже до самого вечера, обслуживая покупателей, пробивая на кассу суммы из тетради, приговаривала беззвучно и насмешливо: "Травитесь, травитесь. Может, в Индонезию попадете". И в то же время какая-то клеточка в мозгу настойчиво предлагала взять и распечатать "Яву Золотую" с красной отрывной ленточкой. Вдруг... Поездка - не поездка, а видик бы не помешал.

* * *

Обычно Юрий Андреевич просыпается первым. С давних пор организм привык, что будильник трещит в половине седьмого, и пробуждение наступает за минуту-другую до этой противной механической трескотни.