Укради меня (СИ) - Анель Ромазова

выступать, сядешь за нанесение тяжких телесных, — скрипит над ухом Соврасов.

— Что — что? Я не расслышала. Вы мне угрожаете? — открыто нарываюсь.

Пячусь и всей спиной прикладываюсь к образцу мужественности. Как же здорово ощущать за собой твердость и поддержку. Меня обнимают за плечи. По тому, как напряжены руки, ситуация Сашу очень сильно раздражает. Все еще не могу определиться, на чьей он стороне. Наблюдает молча. Селятся нехорошие мысли, что решает, к какому лагерю примкнуть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Твой парень подтвердит, — продолжает запугивать наглец. Сомневается, что у меня хватит решимости, обнародовать скандальное происшествие? Ой, глупый же. Женщина, доведенная до отчаяния, еще и не на такое способна.

— У меня нет парня. Тот человек в квартире дал вам взятку. И еще он пытался меня изнасиловать, — объявляю во всеуслышание.

Гробовое молчание. Изумленные взгляды. Моя невозмутимость.

— Кис, отойди — ка в сторонку, большие дяди побеседуют, — мягко толкнув меня вбок, Саша кивает на скамейку, — Ушки закрой, а то свернуться.

Не поддавать жару и в без того раскаленную обстановку, у меня хватает ума и воспитания. Подбираю тапок и скоренько нацепив, бегу к указанному месту.

Саша ждет, пока я усядусь, только потом на полутоне ведет разговор. Патрульные тычут в меня пальцем, гневно жестикулируют. Прихватив Соврасова за грудки, Саша вбивает его в крыло, потом так же резко отбросив, разворачивается и идет ко мне.

— Прокофьев, ты не думай, что тебе все с рук сойдет. Земля круглая, — мстительно придавливает на последнюю фразу один из, я так понимаю, бывших ментов.

— Я все сказал. Завтра рапорт об увольнении начальнику на стол. Лично проверю, — в его голосе сталь.

— Мудак! Я тебе такой подкоп организую, что и у генерала погоны полетят.

Обернувшись, Саша простреливает его таким взглядом, что пробивает насквозь дыру. Выглядит он, мягко говоря, пугающим, в позе затаившегося тигра.

— Да — да начинай. Свободного времени теперь дохера, — с ровностью асфальтоукладчика отвечает Саша.

Может я извращенка, но после всего пережитого испытываю волнение и возбуждение, вместо страха и тревоги. Думаю о том, о чем думать, не следует.

Наблюдаю за Сашкой, за тем как подбирается ко мне, не спеша. В моих глазах слепое восхищение. Выбрасывает из пачки сигарету. Прищурившись, сканирует острым взглядом. Я наполняюсь женской слабостью. Той неповторимой, когда мужчина может за тебя постоять и отбить у мерзких типов охоту, предъявлять несуществующие права.

Захочет ли? Вот главный вопрос.

Глава 18

Вполне объяснимо, что Саша хочет знать подробности шумихи. Я лепечу фиг пойми что. С заминками и долгими паузами.

На вопрос: Кто?

Отвечаю:

— Не знаю, и пребывая в шоке, не разглядела лица.

На вопрос: Как он попал в квартиру? Еще одна наглая ложь:

— Забыла запереть дверь.

Куча всяких уточнений, на которые отвечаю относительно правдиво.

После мы поднимаемся в квартиру. Он окидывает суровым взглядом обстановку. Я, с замиранием сердца, просматриваю, все ли ключи на месте. Бардак царит грандиозный, но я думала будет еще хуже. Несколько битых чашек, перевернутые стулья и выпотрошенные шкафчики.

Рытников испарился, оставив запасной комплект ключей в замке. Догадываюсь, что метнулся к Юляше из тридцать восьмой. Влюбленная балбеска готова ждать его днями и ночами, в любом состоянии. У меня мороз по коже, как это представлю. И как стелется под ним и лебезит. Терпит хамское отношение. На какое будущее надеется с этим козлиным представителем — вовсе мрак.

Саше, про «любовный треугольник» в нашем подъезде знать, естественно, не стоит. Иначе мне пришлось бы объяснять, почему Костика нельзя избить до полусмерти, или отправить в тюрьму. С обсуждением денежных проблем моя потрепанная гордость, уже точно не справится.

— Скворцова, признайся честно, ты — фрик? — протянувшись взглядом по моей одежде, делает заключение.

Карие глаза цепко и бесстыже выносят модный вердикт — Отстой! Обида от сарказма приводит к гибели целого поселения бабочек в моем животе. Хотелось бы парировать заумной фразой, но отбивать нечем. Кроме того, что я подхватила вирус тотального невезения.

Стараюсь вести себя достойно, даже в незавидном положении и неприглядном виде.

— Спасибо за помощь. Можете быть свободны, — твердо указываю на дверь.

След от помады, на его серо — голубой рубашке в крупную клетку, горит софитом. Для меня это красный сигнал светофора. Остановиться и не воображать того, чего нет. Сама не понимаю, с какого перепуга начинаю нервничать. Злится и РЕВНОВАТЬ?!!

Здесь роспись белым по черному. Между нами все закончилось.

Мы даже не бывшие. Всего лишь, мимо проходящие. Вот завершит свои притянутые на резинке уроки, потом щелкнет и отпустит в свободное плавание, а там барахтайся, чтобы выбраться на поверхность.

Кто еще знает, что в запасе у судьбы. Отчиму, вполне хватит совести, продать меня на органы, или сделать суррогатной матерью. Припугнут, надавят. Не факт, что я смогу отказаться.

— Я останусь на ночь. Мать, когда с сестрой возвращаются? — мне сейчас не послышалось?

— Вечером в воскресенье. А с какой такой радости, ты собрался ночевать? Неужели других «дел» нет? — бардовое пятно на сгибе воротничка не дает, отвести глаз.

Сотрите мне память.

Рука с ярким маникюром так и выползает с подкорок, нагнетая гнев. Как она проводит по его волосам. Мучают ненужные вопросы.

Сколько раз другая так делала? Как далеко они зашли? Ее он тоже целовал и раздавал фейерверки? Успел? Или я помешала? Может, сначала порезвились, а потом они поехали в бар?

Не хочу знать. Все же это больно. И я не умею, так быстро перескакивать, от влюбленности к сугубо формальному.

Чтобы отвлечься приступаю к уборке. Женские хитрости.

Тебе хреново — начни вылизывать квартиру. Онлайн — психолог так и утверждает: «Если вас окружает порядок, то мысли сами разложатся, куда надо» Я трактую по — своему. Назревающий скандал сменится головной болью и нервным истощением.

— Ты либо глупая, либо реально любительница экстрима.

Саша незаметно подходит. Шаг влево — шаг вправо. Хочу обойти, он не дает. Выставляю между нами покрывало, как щит.

— Самостоятельная, — вношу свою корректуру.

— Это точно нет. Значит все — таки первое — убежденно проговаривает, нахмурив брови.

Забрав из моих рук покрывало, Саша откидывает его в сторону.

И божечки! начинает расстегивать рубашку. Мне нравится за этим наблюдать, при этом погружаюсь в гипнотическое состояние.

Серые пуговицы одна за одной освобождают петельки. Взору открывается шея атлета, глубокие борозды дельтовидных мышц. Слишком уж рельефно лежат все особенности мужской анатомии. Я будто забила в поисковике запрос — самый потрясающий мужчина. Браузер выдает. И медленный интернет загружает картинку не сразу. А вот так, с продуманной