Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей - Александр Мень

Как Вы относитесь к статье Владимира Соловьева “Когда Россия свернула со своего пути?”, где сказано, что основной путь России духовный, а не политический и т. д.?

Это хорошая мысль, прекрасная мысль, но вы знаете, что она не осуществилась. Но история не опровергла ее: погоня за материальным не принесла даже хороших материальных результатов. Так что тут есть над чем подумать.

Как относится православие к самодержавию?

Речь может идти не о системе власти, а о вторжении власти в духовную область. И тут неважно, кто это – царь или генералиссимус, всё одинаково плохо.

Любая ли царская власть является кощунством смешения духовного и политического?

Нет, конечно. Когда царь не претендует на духовную власть. Вот император Константин, он считал себя просто христианином, а император Юстиниан уже считал себя человеком, который может решать все церковные вопросы, вплоть до догматических.

Расскажите немного о связи Николая II с христианством.

Слово “связь” не совсем здесь уместно. Он был православным, родился в православной семье, был человеком искренне религиозным. Но, я думаю, был бы он атеистом, его судьба была бы такой же печальной. Его ведь убили не за то, что он православный или верующий человек, а потому, что он был император.

Расскажите о Вашем отношении к перестройке.

Насчет перестройки я скажу ясно и четко. Мы подходим ко всему этому как потребители и часто ропщем, что вот началась перестройка, того нет, этого нет, а мы привыкли верить глупым обещаниям, что вот сейчас возьмут и из воздуха сделают для нас колбасу. Все это ерунда. Когда полвека с лишним ломалась экономика, политика, идеология, все было превращено в кашу, да еще в кровавую кашу. После этого оздоровление общества не может произойти в один день. Придется ждать, может быть, не одно поколение.

В “Учительской газете” была напечатана статья “Где живет Сталин?” Там объясняется, что Сталин живет в каждом из нас. Это страшный паразит. Еще Достоевский писал о трихинах, которые поселяются внутри человека. Как-то я видел фильм ужасов на тему из Достоевского. Там ученый создал трихины, они залезали в людей, и люди сходили с ума и заражали друг друга. Все это происходило в нашей истории, недавней истории, которую многие из здесь присутствующих помнят. Так что перестройка – это решительный и трудный акт, который пытается повернуть ход истории, и как ей помочь, зависит то того, кто ты. Каждый на своем месте может что-то сделать. Самое главное – вытравлять Сталина из себя.

Вы сказали, что не хотели бы жить в другом столетии, кроме ХХ-го. В чем Вы видите его уникальность и особый смысл?

ХХ век расставил все точки над “и”, развеял тысячи вредных иллюзий, и сегодня мы многое можем видеть в правильном свете. Сегодня много великих святых, мучеников, жертвенных людей, таких, как мать Мария Кузьмина-Караваева, как мать Тереза, которая сейчас работает в Калькутте, как многочисленные русские мученики, погибшие в двадцатые – тридцатые годы за веру. И не только русские, а мексиканские, погибшие за веру, и немецкие, погибшие тоже за веру: там тоже при нацистах преследовали Церковь. И в Австрии преследовали, возьмите хотя бы книжку, которая у нас вышла несколько лет назад, – это письма из тюрьмы молодых, преимущественно христиан, которые были осуждены на смерть. Это священный документ. Когда видишь таких людей, то понимаешь, насколько наш век велик и прекрасен.

ЭКОЛОГИЯ ДУХА

Человек всегда знал, а иногда постигал на опыте, что, кроме осязаемого мира, есть мир невидимый. Само мышление есть тайна, само переживание в глубине души есть тайна, и, наконец, особые формы сознания, то, что называется на казенном языке “интраверсия мистическая”, вхождение внутрь, – тоже есть тайна.

Целые поколения мистиков открывали колоссальные миры с помощью концентрации сознания, сосредоточенности. Опыт человечества показал, что мы окружены не только воздухом, электромагнитными волнами, космическими лучами и так далее, но что мы погружены в среду, еще не ведомую науке, в среду нефизическую, трансфизическую, запредельную. Она пронизывает все, и мироздание имеет множество планов таинственного бытия.

Есть люди, которые усваивали практику восточных мудрецов и могли достигать произвольного выхода в астрал – опасное упражнение. Многовековой опыт показывает, что этот соседний с нами план не только таинствен, но и опасен, обманчив, труден для человека, и что Творец недаром его от нас закрыл. Он открывается человеку или в состоянии очень большой святости, или в состоянии безумия, когда “стенка” ломается и вдруг что-то прорывается. Человек должен быть огражден от этого. Как мы ограждены от черной бездны космоса голубым куполом тверди небесной, так мы ограждены от таинственного, опасного для нас, в чем-то страшного и туманного мира – астрального. Контакт с этим измерением рождает всевозможные феномены, которые поражают воображение человека. И тут наше любопытство, а порой и добросовестная любознательность, бегут впереди наших достижений.

Человек стремится исследовать эти области, но мы ставим вопрос: “Готов ли человек к этому?” Он оказался не готовым исследовать даже структуру атома, потому что обратил его против себе подобных. Так не опасно ли человеку вторгнуться в такую сферу, чтобы выпустить неких демонов? Есть экология природы, но есть и экология духа. Вот почему Церковь возбраняет человеку заниматься спиритизмом и всевозможными оккультными вещами. Почему? Только чтобы подавить его любознательность? Нисколько. Наоборот, любознательность поощряется, для Церкви наука – это познание Божиих тайн. Но мы неспособны без тяжких последствий для себя и для общества проникать в эти сферы. Это не табу, не слепой запрет, а это предостережение христианства: мир не готов к познанию этих тайн.

Что Вы называете трансфизической реальностью?

Трансфизической реальностью я называю всякую реальность, которая стоит “транс-”, то есть по ту сторону того, что может быть измерено нашей аппаратурой, нашими органами зрения, слуха и так далее. То есть это реальность за пределами физического.

Первая трансфизическая реальность, которой все мы обладаем каждый день, это само наше сознание, наша мысль, наш дух. Нет такого аппарата, который мог бы определить, пощупать дух. Мы можем с помощью аппаратуры изучать биотоки мозга, можем изучать множество физиологических процессов, происходящих в центральной нервной системе. Но центральная нервная система – это видимая вещь, ее можно отпрепарировать на образце, а дух не отпрепарируешь. Однако он-то и есть самое главное в человеке. Трансфизическая реальность – это дух в нас и вне нас.

Когда мы соприкасаемся с различными проявлениями этой реальности вне нас, то многое зависит от того, под каким знаком она идет, какова ее духовность. Она ведь поляризуется, и надо чувствовать, какое это поле – отрицательное или положительное. Есть элементарный критерий для проверки того, с каким знаком был полюс. Если вы пережили какое-то необычайное состояние света, подъема, а в итоге – похмелье, оскомина, тяжелое настроение, – значит, это было не то. А если вы пережили что-то не очень эффектное или даже совсем ничего не почувствовали, а потом ушли с чувством просветленности, облегчения, подъема, – значит, это Божье.

На человека влияют различные силы: есть атмосферные условия, есть условия генетические, есть воздействие космических лучей, магнитных полей и много другого. Но есть и воздействие на человека неких трансфизических измерений, которые совершенно реальны. Это первый уровень реальности, который стоит за материальной реальностью, которую мы можем пощупать, взвесить и изучить с помощью приборов.

Трансфизическая реальность – это отнюдь не Царство Божие или не “тот свет”. Это первый и ближайший к нам пласт бытия. И надо сказать, что опыт поколений и опыт наиболее умудренных людей подсказывает, что этот пласт – весьма двусмысленное и опасное состояние, где все происходит, как во сне, где все двоится, троится, где нас легко может увлечь на какие-то неведомые тропинки блуждающий огонек. Этот опыт, в отличие от высшего духовного мистического опыта, мы условно называем опытом оккультным, опытом восприятия низших трансфизических сил, граничащих с духом и тонкой материей.

Каждый из вас, вероятно, может вспомнить из своей жизни такой опыт, когда вы входили в помещение и не видели еще никого из людей, но уже чувствовали там некую нагнетенность, – это и было присутствие поля, негативного поля, лишающего покоя и сна. И, наоборот, могло быть совершенно неожиданное ощущение, что здесь легко и хорошо, хотя людей вы не видели. Такого рода воздействию становится особенно подвержен тот, кто развивает в себе парапсихические способности. Обычный человек для его же пользы заслонен, огражден от этой сферы, и она не прорывается в его сознание и непосредственные ощущения.