Великан (ЛП) - Слейд Стюарт

— Спасибо, Дик. Нам потребуется столько запчастей и помощников, сколько получится собрать. Обыщите базу, отыщите всё что может пригодиться, и погрузите на всё, что может ездить. Переезжаем в Понтайе.

Шуман давным-давно научился доверять унтерам, чтобы не беспокоиться о выполнении поставленной задачи.

— Скоро сюда приедет трудовой отряд, попытаются восстановить аэродром. Не надо им ничего оставлять. Как только мой самолёт будет готов, я перелечу к в Понтайе.

Майор оглядел разрушенную авиабазу. Она была его домом всё то время, как он покинул Россию. Очень хорошим домом, по сравнению с Восточным фронтом. Теперь амеры разбомбили и сожгли его. Он покачал головой. Пора уходить.

16500 м над Францией, B-36H «Техасская леди»

— Замолкни, пожалуйста. И это приказ.

Майор Пико больше часа доводил весь экипаж в кабине, насвистывая «Когда вернётся Джон домой»[44]. В конце концов Дедмон не выдержал.

— Простите, сэр. Просто мелодия показалось подходящей моменту.

— Ты очень хорошо подойдёшь к бомбе. Посажу верхом и сброшу. Если хочешь послушать музыку, связист может подобрать волну. Коннорман, есть что-нибудь интересное?

— Можно включить пражское «Солдатское радио», сэр. Или Франкфурт, но после того как туда доберётся «Дитя Бимини», они выпадут из эфира. Здесь не очень хороший приём. Я найду лучшую музыкальную станцию, какую получится, и включу её.

Полковник расслабился. До сих пор рейд был настоящим отдыхом. «Техасская леди» летела сама, даже расход масла получался намного ниже расчётного. Сейчас работали все шесть поршневых двигателей, и реактивные включили, чтобы набрать текущую высоту. Немного выше, чем по плану полёта, но командиры могли решать сами в весьма широком диапазоне. Огромный строй бомбардировщиков САК растянулся широким фронтом. У каждой группы самолётов была своя цель, и чем дальше она лежала, тем сильнее отрывались звенья. «Техасская леди», объект которой находился в числе самых дальних, шла почти впереди всех. Вместе с нею держались те, кто летел на Дрезден, Данциг, Кёнигсберг, Штеттин, Бреслау, Шверин и некоторые другие города. Вели их RB-36, стратегические разведчики. Они вскрывали вражескую воздушную оборону, определяли частоты радаров, уточняли погоду и ветер над целями. Налёты B-29 оказались провальными в том числе и потому, что сброс с десяти тысяч давал слишком сильный разлёт из-за ветров на разных высотах. B-36 будут бомбить с шестнадцати с половиной и выше. Решением стал сбор свежих данных о воздушных течениях и передача этих сведений на бомбардировщики, чтобы настроить радарную систему сброса. Это было проверено в долгих учебных полётах и доведено до того, что B-36 мог точнее попасть отсюда, используя только радар, чем B-17 по оптическому «Нордену» с семи тысяч.

Конечно, с нагрузкой «Техасской леди» это не имело особенного значения. Все четыре изделия М-III были поставлены на боевой взвод и сработают на высоте семьсот метров, что бы ни случилось. Даже если их собьют. Самое главное, ни одна тайна врагу не достанется. Дедмон покачал головой. Четыре заряда примерно по тридцать пять килотонн. Он не мог представить такого взрыва. А Берлину предназначено двенадцать!

На большинство немецких городов упадёт одна или две бомбы, только Берлин и Мюнхен удостоились особого решения. Генерал ЛеМэй решил разгрузить американский ядерный арсенал, приготовив более двухсот бомб. Итог трёх лет производства. В основном М-III, но некоторые несли более старые модели «1561» М-I. Это веселило Дедмона. Он знал, что немцы разочаровались в разработке ядерного оружия, сочтя в 1943 году, что оно технически невозможно. Тем не менее, США нашли иной путь и сделали «невозможную» бомбу. Ходили слухи о третьем способе, с ещё более мощным результатом. С ним все существующие проекты разом устареют. Нечто превосходное. Нечто такое, что исчисляется в миллионах, а не тысячах тонн. Если эти слухи верны, любому городу хватит всего одного заряда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как и самому самолёту. Даже сброс нынешних изделий был опасным делом. После него придутся уходить на полном газу и поршневых и реактивных двигателей, и их всё равно достанет. Из-за сочетания размеров и общей предельности конструкции особенно был уязвим хвост. САК потребуется что-то получше, если проект воплотят. Однако сейчас имелись только B-36. По правде говоря, полковник любил свою птичку. Было что-то в этом самолёте, трогающее сердца всех, кто с ними работал. Дедмон знал, что «Техасская леди» в этом отношении выше прочих. Кроме его экипажа, больше никто на ней не летал, и вряд ли будет.

Он знал, что команды RB-36 чувствуют то же самое. Их машины летали выше и быстрее бомбардировщиков, и сейчас подходили к границам Германии на высоте свыше восемнадцати тысяч метров. В отличие от экипажей бомбардировщиков, все двадцать два человека команды RB-36 была в скафандрах — на тот случай, если обстрел повредит герметичные отсеки фюзеляжа. К тому же они летели одни, без поддержки ведомых. Полковник слышал, что по крайней мере один RB-36 добрался до невероятных двадцати километров. Это же почти космос.

— Сэр, это Дирк. Наши датчики уловили излучение поисковых радаров. Идентифицированы как станции типа «Мамонт». Работают в 2.5-метровом диапазоне. Сигналы слишком разбросаны, чтобы определить азимут, но я думаю, что мы подходим к внешнему краю немецкой сети РЛС ПВО. «Мамонт» имеет дальность примерно в триста шестьдесят километров для целей с высотой восемь-девять километров, но против нас? Так высоко? Это что-то новенькое. «Вороны», летящие впереди, докладывают о «Мамонтах» и «Водяных», последние работают в диапазоне 1.2, 1.9 и 2.4 метра. Ни мы, ни «Вороны» не засекли определители высоты. Я предполагаю, что они таятся для одного шокирующего удара, когда получат точное подтверждение контакта. Мне надо задействовать контрмеры, или пока полагаемся на удержание строя и режим двигателей?

Дедмон на мгновение задумался. До цели ещё было далеко.

— Погоди пока, Дирк. Сохраним столько козырей в рукавах, сколько сможем.

Нью-Дели, офис сэра Мартина Шарпа, британского королевского наместника в Индии

Сэр Шарп считал, что смерть Ганди стала невероятной удачей. Он был добродушным человеком, никому не желающим зла, но удачу мог распознать сразу. Новость о трагической смерти Махатмы Ганди в ДТП распространились по Индии как пожар. Антибританские агитаторы пытались утверждать, что его убили британские подсылы, но только выставили себя идиотами. Слишком много свидетелей, слишком много сторонников и независимых наблюдателей, которые видели японский посольский лимузин, летевший вниз по улице на опасной скорости. Слишком многие видели, как Ганди выскочил на дорогу и побежал сломя голову. Шофёр посольства со всей очевидностью был в дымину пьян. Полиция взяла его под стражу, потребовалось пять здоровенных констеблей-сикхов, чтобы спасти его от разъярённой толпы.

Японцы, разумеется, отрицали всё и требовали освобождения их водителя. Они даже придумали забавную байку об угнанной машине, похищенном водителе, которого напоили силком, и таинственном «третьем», который на самом вёл автомобиль. Это было столь смехотворно, что даже японский уполномоченный в Нью-Дели, грустный маленький чиновник по имени Номура, с озвучил её со смущением. Попытка предъявить столь нелепые претензии ещё сильнее подогрела антияпонские настроения. В нескольких крупнейших городах случились беспорядки, в одних сожгли японский флаг, в других повесили куклу императора. Сэр Мартин решил, что водителя, к сожалению, всё-таки придётся передать японцам. В конце концов, дипломатическая неприкосновенность есть дипломатическая неприкосновенность. Всё-таки между странами сейчас мир, пусть и натянутый. К тому же это ещё больше накалит ненависть к Японии, что не может не радовать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})