Упадок и разрушение - Ивлин Во

-- Питер, ты ангел. Так я и поступлю. А теперь пойду спать. Я так хотела повидать вас обоих! Покажи мистеру Пеннифезеру его комнату, Питер.

Алюминиевая дверца лифта захлопнулась, и Поль спустился с небес на землю.

-- Довольно странная просьба: я здесь сам первый день, -- пожал плечами Питер. -- Ладно, давайте-ка перекусим.

В следующий раз Поль увидел миссис Бест-Четвинд через трое суток.

-- Правда она самая замечательная женщина в мире? -- сказал Поль.

-- Замечательная? В каком смысле?

Поль и профессор Силен вышли после обеда на террасу. Незаконченная мозаика была прикрыта досками и брезентом. В лунном свете сияли высокие колонны темного стекла. Под сверкающей алюминиевой балюстрадой простирался парк -- безграничный и молчаливый.

-- Она красива и свободна. Как бы существо другой породы, верно?

-- Нет, -- не спеша ответил профессор. -- Не верно. Сравните ее с другими женщинами ее возраста, и вы увидите, что детали, которые отличают ее от других, неизмеримо менее значительны, чем общее сходство. Два миллиметра тут, три миллиметра там -- такие колебания неизбежны при принятом у людей механизме воспроизводства. А вот во всем, что касается основных функций -пищеварения, например, -- она вполне отвечает норме.

-- Ну, это можно сказать о ком угодно!

-- Да, можно. Но как раз отклонения Марго от нормы особенно отвратительны! Они мало что значат, но действуют на нервы, как визг пилы. Не будь их, я бы на ней женился.

-- А она бы за вас пошла?

-- Разумеется. Ведь, как я уже говорил, все ее основные функции близки к норме. Кроме того, она дважды просилась за меня замуж. В первый раз я ответил, что подумаю, во второй -- отказался. И правильно поступил. Она бы меня связывала. К тому же она стареет и лет через десять начнет барахлить.

Профессор Силен взглянул на часы -- платиновый диск от Картье, дар миссис Бест-Четвинд.

-- Без четверти десять, -- сообщил он. -- Пора в постель. -- Он бросил недокуренную сигару вниз, и она очертила в воздухе дымящуюся параболу. -Что вы принимаете, чтобы заснуть?

-- Я превосходно сплю, -- ответил Поль. -- Только в поезде засыпаю с трудом.

-- Рад за вас. Марго пьет веронал. А я не сплю уже больше года, и поэтому всегда рано ложусь. Если не спишь, длительный отдых совершенно необходим.

Ночью Поль -- заложив закладкой "Золотую ветвь"1 и выключив свет -- думал о молодом человеке, покоящемся в темной комнате, лежащем, вытянув ноги, закрыв глаза и скрестив руки на груди. Ночь напролет шевелятся его мозги, собирают новые и новые мысли, распределяют их, как мед в сотах, по ячейкам и галереям. И воздух вокруг застаивается и делается затхлым, а мозги все шевелятся во тьме с той же монотонностью.

Марго Бест-Четвинд хочет выйти замуж за Отто Силена... Где-то в другом крыле этого фантастического дома ее нежное прохладное тело застыло под тонкой простыней в наркотическом забытьи. А за оградой парка спят тысячи других -- и среди них Артур Поттс, мистер Прендергаст и начальник станции Лланаба... Вскоре Поль уснул. Внизу Питер Бест-Четвинд выпил стаканчик бренди с содовой и перевернул страницу Хевлока Эллиса2 -- его самой любимой книжки, если, конечно, не считать "Ветра в ивах"3.

1 "З о л о т а я в е т в ь" -- исследование английского ученого Джеймса Фрезера (1854--1941), посвященное первобытной мифологии, религии и социальной организации.

2 X е в л о к Э л л и с (1859--1939) -- английский врач, ученый, писатель, автор известных книг по сексологии.

3 "В е т е р в и в а х" -- популярная детская сказка английского писателя Кеннета Грэма (1859--1932).

Взвилась алюминиевая штора -- солнце засияло сквозь кварцевые стекла, наполняя комнату благодатным светом. В Королевском Четверге занимался новый день.

Из окна ванной Поль смотрел на террасу. Дерюгу сняли, открыв незаконченный мозаичный пол, серебряный с алым. Профессор Силен, справляясь с чертежом, руководил работой двух мастеров.

Прибывали все новые гости, но миссис Бест-Четвинд не выходила из своей комнаты, предоставив Питеру принимать их, по возможности любезно. Поль так и не запомнил, кого как зовут: он даже не мог понять, сколько их понаехало. Гостей, скорее всего, было человек восемь-девять, но они были одеты как близнецы и все говорили на один лад. Вдобавок, к столу они выходили весьма неаккуратно, так что, может, их было больше, а может, и меньше.

Первыми прибыли сэр Майлс Мошеннинг и Дэвид Леннокс, фотограф. Похохатывая, они вылезли из электромобиля новейшей марки и устремились к зеркалу в передней.

Через минуту уже громыхал патефон. Майлс и Дэвид плясали, а Питер сбивал коктейли. Началось веселье. В течение всего дня приезжали новые гости -- пробираясь бочком или с криком врываясь в дом, кому как понравится.

Памела Попем, дама с тяжелым подбородком и ухватками укротительницы львов, вздела на нос очки, огляделась, выпила три коктейля, дважды сказала: "О боже!" -- обхамила двух-трех знакомых и отправилась спать.

-- Когда приедет Оливия, передай ей, что я здесь, -- буркнула она Питеру.

После обеда прокатились с ветерком и посетили деревенскую танцульку. В половине третьего ночи угомонились. В половине четвертого прибыл лорд Какаду, слегка навеселе и во фраке. Он сообщил, что "еле унес ноги" из Лондона, с празднования двадцать первого дня рождения Аластера Трампингтона.

-- Сначала мы ехали вместе, -- добавил он, -- но Аластер, должно быть, выпал по дороге.

Вся -- или почти вся -- компания вышла в пижамах поприветствовать лорда. Какаду прошелся по комнате, веселый и похожий на птичку, покивал длинным белым носом и каждому отпустил по нахальной шуточке своим крикливым, изнеженным голосом. К четырем в доме снова все стихло.

Вероятно, лишь одному гостю -- сэру Хамфри Контроверсу, министру перевозок -- было как-то не по себе. Он приехал утром в огромном лимузине с двумя крошечными чемоданчиками. С самого начала он внес диссонанс, обратив внимание веселой компании на отсутствие хозяйки.

-- Где Марго? Я ее что-то не видел.

-- Она, кажется, неважно себя чувствует, -- ответил кто-то из гостей. -- Или, может, заблудилась в этих коридорах... Спросите у Питера.

Поль наткнулся на Контроверса, когда тот отдыхал после завтрака в саду и дымил сигарой, сложив большие красные руки на груди и надвинув на глаза мягкую шляпу. На его багровой физиономии были написаны возмущение и скорбь. Он поразил Поля противоестественным сходством с карикатурами на Контроверса в вечерних газетах.

-- Привет, юноша! -- окликнул Контроверс Поля. -- А где остальные?

-- Кажется, Питер повел их на экскурсию по дому. Изнутри Королевский Четверг устроен куда сложнее, чем может показаться снаружи. Хотите присоединиться?

-- Нет уж, увольте. Я приехал отдохнуть. А эта молодежь меня утомляет. Хватит с меня парламента. -- Поль из вежливости хихикнул. -- Чертовски тяжелые дебаты. Интересуетесь политикой?

-- Пожалуй, нет, -- ответил Поль.

-- Молодчина! Я сам не пойму, чего ради влез в эту кашу. Жизнь собачья, а денег -- ни гроша. Останься я просто адвокатом, был бы я теперь богачом... Покой! Покой и деньги! -- продолжал он. -- Только после сорока начинаешь это ценить. А ведь после сорока -- еще жить да жить! Сильная мысль, а? Намотайте это себе на ус, юноша, и навсегда избавитесь от чудовищных ошибок. Если бы в двадцать лет все понимали, что начинаешь жить только после сорока... Кухня миссис Бест-Четвинд, парк миссис Бест-Четвинд... -- мечтательно проговорил сэр Хамфри. -- Но самое желанное здесь -- это сама очаровательная хозяюшка. Давно с ней знакомы?

-- Месяца два, -- ответил Поль.

-- Бесподобная женщина! -- сказал сэр Хамфри. Он глубоко затянулся. Из дома неслись приглушенные звуки патефона.

-- И на кой черт ей этот дом? -- спросил он. -- Она попала под дурное влияние -- ей это на пользу не пойдет. Дьявольски двусмысленное положение: богатая женщина, а не замужем. Сплетням буквально нет конца. Марго следует найти мужа, человека, который упрочил бы ее положение, человека с положением в обществе!

Без всякой связи с предыдущим, он принялся рассказывать о себе.

-- "Меть высоко", -- говорил сэр Хамфри. -- Вот девиз, которого я придерживаюсь всю жизнь. Может, ты и не получишь того, чего добиваешься, но что-то тебе да перепадет. Будешь метить низко -- получишь шиш. Все равно как если швыряешь камнем в кошку. Когда я был мальчуганом, у нас во дворе это было любимым развлечением. Вы, юноша, в этом возрасте играли в крикет, но суть от этого не меняется. Целишься прямо -- промажешь. Возьми повыше -тогда попадешь. Это известно любому мальчишке. А сейчас я расскажу вам историю моей жизни.

"Отчего это, -- с тоской думал Поль, -- все мои случайные знакомые прибегают именно к автобиографическому жанру?" Наконец он решил, что все дело в его располагающей внешности. Между тем сэр Хамфри повествовал о детстве и юности -- о семье из девяти человек, ютившейся в двух каморках, об отце-алкоголике, о матери, страдавшей припадками, о сестре, панельной девке, об одном брате, уголовнике, и о другом брате, глухонемом. Он повествовал о стипендиях и технических училищах, об удачах и провалах, об университетской карьере, сопровождавшейся блистательными успехами и небывалыми лишениями.