Герцогиня-дурнушка - Элоиза Джеймс

Предводитель пиратов поднялся на борт последним – спрыгнул на палубу с кинжалом в зубах и с пистолетом в руке. Разумеется, он совсем не походил на отпрыска английского аристократического семейства. Да и одет был как простой портовый рабочий. Маленький красный мак такой же, как на пиратском флаге, – был вытатуирован под его правым глазом.

– Рад видеть вас, сэр Гриффин Берри… – сказал Джеймс, склонив голову ровно настолько, насколько положено графу, приветствующему баронета.

Джеймс с невозмутимым видом стоял среди своих распростершихся на палубе людей. И он умышленно надел причудливый придворный наряд – камзол, расшитый золотыми нитями, с пуговицами из витого золота. Он даже надел парик – кое-как второпях напялил на голову.

Берри на мгновение опешил при этом зрелище, затем, опершись спиной о поручни, расхохотался. Конечно, смех его нельзя было назвать доброжелательным, но тем не менее он смеялся.

Джеймс приободрился – все-таки не пристрелили на месте.

– По морскому закону я могу вызвать вас на дуэль, – заявил он, изображая бесстрашие.

Баронет прищурился и, крепко сжав пистолет, кивнул:

– Да, верно.

– Но мы можем просто пойти ко мне в каюту и выпить, – продолжал Джеймс. – В конце концов, мы с тобой не виделись… уже сколько? Пять лет? – Его кузен молчал, и он добавил: – Полагаю, наша покойная тетушка Агата предпочла бы последнее.

– Будь я проклят!.. – Глаза пирата широко раскрылись; было ясно, что он наконец узнал Джеймса. – Так ты сын Придурковатого герцога?

Джеймс церемонно поклонился, взмахнув изысканными кружевами на манжетах.

– Граф Айлей, Джеймс Рейберн к вашим услугам. Пожалуй, я даже рад видеть тебя, сэр Гриффин Бартол…

Кузен прервал его непристойной руганью, – очевидно, опасался разглашения своего второго имени – Бартоломью.

– Какого черта? Что ты здесь делаешь? Может, ждешь, когда я тебя ограблю?! – проревел он.

Но баланс сил уже сместился. Статус Джеймса как наследника герцогства уравнял их положение на игровом поле. Хоть Берри и был пиратом, он оставался баронетом.

Все такой же невозмутимый Джеймс отвечал:

– Я добываю себе состояние, после того как мой отец потерял одно и растратил другое. Может, ты, кузен, мог бы научить меня, как это сделать? С помощью «Мака II», например… – Глядя прямо в глаза Берри, Джеймс скинул расшитый золотом камзол, открыв грубую рубаху под ним. Еще одним быстрым движением он сорвал с головы парик и швырнул его за борт. – Я являюсь капитаном этого судна уже девять месяцев. Я изучил ветра, воды и звезды. У меня трюмы полны специй. Но мне бы хотелось попробовать что-нибудь новенькое. Можно сказать, кузен, что склонность к преступлениям – наследственная черта в нашем семействе.

Неизвестно, что Берри ожидал услышать от кузена, – только не это. Джеймс затаил дыхание. Что же ответит ему родственник-пират?

Берри довольно долго молчал. Наконец изрек:

– Я бы, пожалуй, выпил бренди.

– Мои люди не вооружены, – спокойно заметил Джеймс, как будто говорил о погоде.

Берри кивнул кому-то из своих людей.

– Собери их всех и помести у поручней. А я пока переговорю с его светлостью. – Он взглянул на Джеймса с холодной беспощадностью пирата. – Если я не вернусь на палубу через час, убей их всех, Слай. Убей всех.

Прошел час, а Берри все не появлялся. Однако Слай был не настолько глуп, чтобы выполнить приказ своего капитана, не заглянув предварительно вниз. К тому моменту, как он спустился, Джеймс и Гриффин приканчивали уже вторую бутылку бренди.

А ночью «Персиваль» продолжил свой путь с «Летучим маком» на буксире. Команды обоих судов вернулись к своим обычным обязанностям, хотя нескольких пиратов оставили приглядывать за Скуибом и его людьми.

Джеймс же с кузеном продолжали возлияния.

– Обычно я не могу так пить… – пробормотал Гриффин в какой-то момент. – Капитан не может общаться со своими людьми, как с равными.

– Да… верно, – сказал Джеймс, с трудом выговаривая слова. – Помнишь, что мы сделали, когда впервые встретились?

– Влезли на крышу, – ответил Гриффин, немного помолчав. – А потом привязали веревку к одной из труб, сбросили ее вниз и, спустившись по ней, постучали в окна детской, чтобы напугать няню до смерти.

– Таков был план, – подтвердил Джеймс, снова отхлебнув бренди. Они пили прямо из бутылки. – Но план не удался.

– Верно. Моя сестра с криком убежала, а твоя – нет. Она открыла окно, помнишь? Я думал, она втащит нас внутрь. Но вместо этого она швырнула в нас тазик с водой, хохоча как безумная. Она могла убить нас.

– Она мне не сестра, – пробурчал Джеймс. – Я женился на ней. Теперь она – моя жена. – И прежде чем сам осознал это, Джеймс уже рассказывал о том, что произошло с ним девять месяцев назад. И он поведал кузену почти все. Умолчал только о том, чем они с Дейзи занимались в библиотеке.

– Проклятье! – воскликнул Гриффин. – Значит, она это слышала? Абсолютно все?

Корабль резко накренился на волне, и Джеймс едва не свалился со стула. Но ему, хоть и с трудом, удалось удержаться.

– Пьян… как никогда… – пробормотал он себе под нос. – Да, она слышала каждое слово. Сказала мне, чтобы я не показывался ей на глаза. Я ушел на «Персивале» на следующее же утро.

– У меня тоже где-то есть жена, – сказал Гриффин без тени сожаления в голосе. – Без нее лучше.

Они осторожно чокнулись бутылками.

– За «Мак», – сказал Джеймс.

– И за «Мак II», – добавил Гриффин. – Видишь это? – Он похлопал себя не по той щеке, но Джеймс понял, что кузен имел в виду, и его охватили мрачные предчувствия. Человек с татуировкой на лице никогда не сможет вернуться в английское высшее общество. Татуированные не попадают на прием к королеве, не танцуют менуэт в «Олмакс», не целуют своих жен на ночь.

Бывали моменты темными ночами, когда Джеймс так тосковал по Дейзи, что едва мог дышать. Моменты, когда он думал, что должен вернуться к ней и умолять принять его обратно. Спать на пороге ее дома, если понадобится. Они были друзьями всю свою жизнь и в конце концов стали любовниками…

И он до сих пор просыпался, дрожа от возбуждения после снов о ней.

Но если он сделает татуировку, то эти сны закончатся. Не останется никакой надежды на возвращение. Увы, она именно этого и хотела. Она сказала ему, чтобы он не возвращался. Что она больше никогда не захочет видеть его лицо. А Дейзи ведь никогда не говорила то, чего не думала. В отличие от него…

– Правильно, – сказал Джеймс и встал, шатаясь из стороны в сторону. – Пойдем к тебе на корабль. Нужно сделать мне татуировку, чтобы я стал настоящим пиратом.

– Можешь зайти туда, но никакого мака не будет, – ответил Гриффин. – Ты должен заслужить свою татуировку. Ее не делают просто так…

Джеймс кивнул и пробормотал:

– Проклятие, у меня голова раскалывается.

– Три бутылки бренди, – изрек Гриффин, тоже поднявшись. – Я больше не держу такой отличной выпивки. Я ведь говорил тебе, чтобы ты никогда не выпивал вместе с командой?

Джеймс кивнул, отчего его голову пронзила острая боль.

– Я все усвоил, – пробормотал он.

На палубе свежий морской ветер немного взбодрил их.

– Как мы попадем на твой корабль? – спросил Джеймс. Раньше «Летучий мак» был крепко пришвартован к «Персивалю», так что пираты легко перепрыгивали со своей палубы на «Персиваля», хватаясь за поручни. Но теперь оба судна, связанные канатом, дрейфовали со спущенными парусами на значительном расстоянии один от другого.

Тут Гриффин с диким ревом сбросил сапоги и, перемахнув через поручни, нырнул в голубую воду.

– Безумец, – пробормотал Джеймс. Английские лорды могли позволить себе только слегка окунуться в океан. Хотя он, конечно, умел плавать.

Немного помедлив, Джеймс прыгнул в воду, теплую как парное молоко, и устремился вслед за кузеном, плывшим не просто как рыба, а как акула. Вскоре он вскарабкался на «Мак» по веревочной лестнице, перебирая руками почти так же проворно, как Гриффин. В голове у него уже прояснилось, и теперь он был почти трезв.

Все пираты, насторожившись, повернулись к Джеймсу, как только он появился на палубе. Гриффин же в окружении своих людей стал совсем другим человеком – зловещим и неумолимым, без малейших признаков благородного происхождения.

– Это мой кузен! – объявил он, указывая на Джеймса. Пираты закивали, хотя некоторые с подозрением прищурились. – Он будет капитаном на «Маке II». Можете называть его Граф.

Кузены спустились в каюту Гриффина, где тот бросил Джеймсу сухую одежду, вполне пригодную для сражений на море. Без лишних церемоний он взял ножницы и обрезал длинные волосы Джеймса.

– Ты же не хочешь, чтобы какой-нибудь головорез рванул тебя назад, ухватив за твои очаровательные локоны, – объяснил он.

Джеймс посмотрел на себя в зеркало и одобрительно кивнул. Мужчина, смотревший на него из стекла, совершенно не походил на английского графа. Это был человек, которого ничто не волнует – ни его жена, ни его семья, ни его наследство. Правда, пока это было не совсем так, но если приложить усилия…