Искушение фараона - Паулина Гейдж

– Ее высочество еще не возвращалась, царевич Гори тоже. И из их свиты никого нет.

«Мне мягко дают понять, что я не прав, – думал Хаэмуас, улыбаясь самому себе. – И правильно делают». Жестом примирения он положил руку Ибу на плечо.

– Спасибо, Иб, – сказал он. – Ты можешь идти. Поклонившись, слуга удалился, а Хаэмуас направился к себе в опочивальню.

Во всех четырех углах комнаты в вазах стояли свежие цветы. Горели две лампы: одна на высокой золотой подставке посреди комнаты, другая – у изголовья его ложа, с которого уже предусмотрительно были сдернуты покрывала. Здесь царил дух тишины, ничем не потревоженного покоя. Со вздохом Хаэмуас опустился в кресло и проверил, на месте ли свиток. На поясе его не оказалось. Он перебрал все складки одежды, посмотрел на полу, но свитка нигде не было. Постучав, вошел Каса, за ним следовал мальчик с кувшином горячей воды, от которой поднимался густой пар. Хаэмуас поднялся им навстречу.

– Вы не видели свитка на полу у двери или в большом зале? – спросил он.

Юноша, не поднимая глаз, покачал головой, поспешно поставил кувшин на специальную полку и вышел из комнаты. Каса тоже отрицательно покачал головой.

– Нет, царевич, – сказал он.

– Ну так поди и поищи, – приказал Хаэмуас. Усталости у него как не бывало. – Смотри внимательнее.

Его слуга вернулся через несколько минут.

– Свитка нигде не видно.

Хаэмуас уже надевал на ноги сандалии, которые только что снял.

– Пойдем со мной, – сказал он и бросился назад в большой зал, внимательно осматривая каждую плитку пола. И в самом деле, ничего. В сопровождении Касы он вышел из своих комнат, со всем возможным тщанием обследовал соседние помещения, но в тусклых лучах догорающих факелов мерцающие во тьме покои фараона лежали перед ним совершенно пустые.

Хаэмуас вышел на дорожку в саду. Те же двое стражников дремали, опершись на копья. При звуке шагов оба встрепенулись и вытянулись.

– Вы не заметили свитка у меня за поясом, когда я входил во дворец? – спросил он.

Стражники ответили отрицательно.

– Но может быть, вы не заметили? – настаивал он. – Вы уверены?

Заговорил один из воинов, тот, что был выше ростом.

– Царевич, нас специально обучают наблюдательности, – сказал он. – Ни один человек не может ступить во дворец, если при нем есть какие-нибудь подозрительные предметы. Конечно же, мы не можем ни в чем заподозрить тебя, но мы по привычке внимательно осматриваем каждого входящего, и заверяю, когда ты проходил, а мы приветствовали тебя, никакого свитка у тебя не было.

«И это правда, – подумал Хаэмуас с досадой. – У шарданцев зоркий глаз, и они остановят всякого, если заподозрят, что у входящего спрятано оружие».

Кивнув стражникам в знак благодарности, он вынул из подставки факел и, согнувшись, тщательнейшим образом обследовал каждый дюйм, пройденный им недавно, – от дворцовых садов до самых ворот. Он ничего не нашел. Встав на колени, он принялся искать на каменных плитах маленький обгоревший клочок папируса, но и его нигде не было видно. Ругаясь вполголоса, он внимательно обследовал траву по обе стороны от дорожки, аккуратно раздвигая зеленые стебли. Каса наблюдал за его действиями с явным недоумением. Поиски не принесли результата.

В конце концов Хаэмуас вернулся к себе. Сердце его стучало.

– Разбуди Рамоза, – приказал он Касе. – Пусть немедленно явится ко мне.

Каса открыл было рот, чтобы возразить, но ничего не сказал и быстро вышел.

Хаэмуас мерил шагами комнату. «Это невозможно, – думал он. – Я никого не встретил на своем пути. Я засунул свиток за пояс, сделал пять шагов до двери и прошел прямо к себе комнату. Так не бывает. – Его начал охватывать страх, но Хаэмуас старался подавить волнение. „В нем таится опасность, – так сказал старик. – Он опасен и мне, и тебе». – Значит, я совершил ошибку? Или все-таки это некое таинственное испытание?» Поднеся руку к груди, Хаэмуас почувствовал, как бешено колотится у него сердце. По спине ручьем стекал пот. Он чувствовал, как влага затекает ему за пояс юбки.

Когда перед ним предстал Рамоз, заспанный и слегка взъерошенный, Хаэмуас бросился к нему почти бегом.

– Я потерял весьма ценный свиток, – сказал он. – Обронил где-то во дворце или в саду. Тому, кто найдет свиток и принесет мне, я дам три золотых слитка. Объяви об этом, глашатай, расскажи всем, кто еще остался во дворце.

В глазах Рамоза не осталось и следа сонливости. Он поклонился, молча выражая, что понимает всю важность возложенной на него миссии, и поспешил исполнять поручение, поправляя на ходу одежду. Не успела закрыться за ним дверь, как в комнату вошла Нубнофрет. Ее появлению предшествовал запах вина и скомканных, раздавленных цветов лотоса.

– Хаэмуас, что здесь происходит? – спросила она. – Рамоз просто налетел на меня, так стремительно он выбегал из твоей комнаты. – Ты что, заболел? – Она подошла ближе и стала пристально всматриваться в его лицо. – Да, вид у тебя нездоровый. О боги, ты бледен как полотно. Сядь, прошу тебя.

Хаэмуас дал усадить себя в кресло. Он чувствовал на лбу прохладную руку жены.

– Хаэмуас, у тебя жар, – объявила она. – Да, я вижу, ты питаешь к Пи-Рамзесу настоящую ненависть, и город платит тебе тем же, потому что его демоны всякий раз насылают на тебя болезни и немочи. Я пошлю за жрецом. Надо, чтобы он прочел заклинание, изгоняющее демонов.

Хаэмуас схватил ее за руку. Лихорадку и в самом деле следовало лечить заклинаниями, поскольку вызывали ее злобные демоны, но он-то прекрасно знал, что свой недуг навлек на себя сам и никакие демоны сейчас не гнездятся в его теле. «Или гнездятся? – внезапно подумал он, ощутив некоторое смущение. – Может быть, решив оставить свиток у себя, я тем самым совершил непоправимую ошибку, которая и дала демонам силы проникнуть в мое тело? И теперь я стал носителем некоей разрушительной и злой силы?» Нубнофрет с выражением недоумения ждала, что он скажет. Он все еще крепко сжимал ее руку в своей. Сильная дрожь сотрясала все его тело.

– Хаэмуас, ты меня пугаешь. – Голос Нубнофрет донесся до него словно издалека. – Прошу тебя, пусти.

Он пришел в себя и сквозь зубы пробормотал какие-то слова извинения. Затем отпустил ее руку. Нубнофрет потерла больное место.

– Каса! – громко позвала она. – Уложи царевича в постель. Посмотри на него!

В комнату вбежал Каса и, бросив быстрый взгляд на Нубнофрет, помог Хаэмуасу подняться с кресла и лечь на ложе.

– Только не надо жреца, – тихо произнес Хаэмуас. Он лежал в постели, дрожа по-прежнему и подтянув колени к подбородку. – Прости меня, Нубнофрет. Ложись спать и не тревожься. Мне просто надо как следует выспаться. Я потерял сегодня один важный свиток, только и всего.