Превратности любви - Фабио

Вчера вечером, ложась спать, она ощутила запах туалетной воды Йейла, напомнивший ей о субботней ночи, когда они занимались любовью.

В воскресенье Лекси горько пожалела о том, что не подключила телефон, и спрашивала себя, позвонил бы Йейл, если бы она это сделала.

Она обещала позвонить ему сегодня в галерею из автомата между полуднем и часом. «Если услышишь автоответчик, значит, я говорю по другой линии, – сказал он. – Перезвони мне через пять минут. Я буду ждать твоего звонка». Они собирались поговорить о смерти Эммета и о том, как добыть дополнительную информацию.

В воскресенье утром после ухода Йейла Лекси думала об Эммете, пытаясь понять, что же произошло.

Но всякий раз, стараясь представить себе лицо Эммета… она видела не его гриву рыжевато-русых волос, а короткую консервативную стрижку Йейла. Перед ней не возникало ни прошлое, завершившееся несколько месяцев назад, ни слова Эммета, ни люди, с которыми он встречался, ни места, где он бывал.

Лекси вспоминала лишь то, что произошло между нею и Йейлом несколько часов назад. Он был так же великолепен, как и прежде, но занимался любовью более… эмоционально. Неужели правда, что Йейл Брадиган научился любить?

Казалось, к его чувству ответственности добавились лучшие черты Эммета: теплота и страстность. Даже отстраненность Йейла пугала Лекси уже не так, как в юности, ибо исчезала, как только их губы сливались.

«Я выросла и изменилась, – подумала Лекси. – Вероятно, с Йейлом произошло то же самое».

Возможно, рождение дочери сделало бы и Эммета зрелым и ответственным человеком.

«Нет, – сказала она себе, взглянув на фотографию человека с взъерошенными волосами и тревожными светло-зелеными глазами. – Нет, Эммет остался бы самим собой. Он давал мне то, что мог. То же ждало и Эмму Розу. Но этого было бы недостаточно».

Лекси вздохнула и протянула руку к смятым простыням, чтобы снять их. Но снова почувствовав запах туалетной воды Йейла, поднесла простыню к лицу.

Как бы ни поступил с ней Йейл в прошлом…

В чем бы она ни клялась себе насчет будущего…

Что бы ни произошло с Эмметом…

Она не могла отрицать того, что опять влюбилась в Йейла, сильно и страстно, так, как это случилось много лет назад.

Лекси безумно хотелось верить, что сейчас все будет иначе, рассеять мучительные сомнения, заглушить навязчивый внутренний голос, предупреждавший ее о том, чтобы она не увлекалась и не доверяла Йейлу.

Но ей не удавалось избавиться от этого голоса, и она решила не замечать его. И оставила простыни на кровати.

– По-моему, все выглядит нормально, – сказал Франко, откинувшись в кресле и сплетя пальцы на затылке.

Йейл кивнул и бросил взгляд на цифры, которые написал в блокноте – только что по инициативе Франко они обсудили налоговые отчисления галереи.

– А что ты об этом думаешь? – спросил он, наблюдая за Йейлом из-под тяжелых век.

Все в облике Франко было безукоризненно – отличные итальянские кожаные туфли, сшитые на заказ костюмы, крашенные в салоне черные волосы без единой седой пряди, белоснежные вставные зубы, импортная туалетная вода с ароматом лайма.

Будущий тесть Йейла производил на всех сильное впечатление. За кажущимся добродушием этого серьезного человека скрывалась стальная воля.

– Что я думаю? – повторил Йейл. – Эти цифры вполне удовлетворяют меня, Франко. – Хорошо. – Глаза итальянца сверкнули.

Йейл закрыл блокнот и положил его на заваленный бумагами стол. Завтра Джина, нанятая Франко женщина-бухгалтер, придет в галерею и просмотрит эти цифры.

– Как ты обращаешься с моей принцессой? – внезапно спросил Франко.

Сердце Йейла неистово заколотилось, но он спокойно ответил:

– Как с бриллиантом, Франко.

– Это хорошо. – Его собеседник задумчиво кивнул.

«Неужели итальянец что-то узнал?» – встревоженно подумал Йейл, а вслух сказал:

– Вчера вечером я возил ее на фестиваль Сан Дженарро.

– Она сообщила мне об этом.

– Да? – Йейл взволновался еще больше. Джастин ушла от него только в девять утра, когда он отправился в галерею. Она поехала на такси в рекламное агентство, где работала, секретаршей, но из-за часа пик не могла попасть туда раньше половины десятого. Франко неожиданно явился в галерею около одиннадцати, вероятно, прибыв из своего дома в Бенсонхерсте.

Должно быть, он сел в машину сразу после того, как ему позвонила Джастин.

Что она сказала отцу?

Йейл убеждал себя успокоиться. Возможно, Джастин что-то подозревала, когда он вернулся домой вчера днем, но кажется, ему удалось рассеять ее подозрения. Умирая от скуки, Йейл выказывал живой интерес ко всему, что она говорила, выслушивал ее болтовню о нарядах, ногтях, волосах. Больше всего на свете ему хотелось посидеть одному дома и помечтать о Лекси, но он повез Джастин в центр города на итальянский фестиваль, а потом предавался с ней любви в ванной и еще раз поздней ночью. Правда, закрывая глаза, он представлял себя с другой женщиной, кареглазой красавицей с шелковистыми локонами, соблазнительным телом и грудным голосом…

– Йейл, у тебя сегодня… отсутствующий вид, – заметил Франко.

– Разве? – Йейл заставил себя усмехнуться и невозмутимо пожал плечами. – Я действительно отсутствую, Франко. Мои мысли сейчас далеко. Я… я постоянно думаю о Джастин.

Лицо его будущего тестя выразило удовлетворение.

– Вчера мы с ней прекрасно провели время, и этой ночью… Увы, до свадьбы еще так долго. Не могу дождаться, когда она станет моей женой.

– Что ж, – сказал Франко, – сыграем свадьбу раньше…

– Нет, – невольно вырвалось у Йейла, и он тотчас понял, что это прозвучало слишком поспешно и пылко. – Нет, мы не можем пожениться раньше. У нас еще слишком много дел; Джастин огорчит спешка. Она хочет, чтобы все было безупречно. Мы поженимся в День святого Валентина, как и запланировали, в самый романтический день года, Франко. Итальянец улыбнулся:

– Он наступит скоро, Йейл, и тогда моя Тини будет твоей женой… но останется моей дочерью. Capisce?

Йейл кивнул. Он понял, что имел в виду Франко.

Если что-то будет угрожать счастью Джастин…

Если Йейл осмелится предать ее…

Франко без колебаний сделает Тини вдовой.

Мередит вышла из такси перед своим домом на Парк-авеню и спросила себя, чем она заполнит остаток дня.

У нее не было настроения ходить по магазинам или наносить визиты.

Того, чем она хотела бы заняться, придется подождать, поскольку Йейл занят и, видимо, освободится только по окончании рабочего дня.

Мередит поднялась на двенадцатый этаж, в роскошные даже по ее меркам апартаменты. Она выросла на Восточной Тридцать седьмой улице, в доме, на первом этаже которого находился офис доктора, ее отца. Мередит посещала лучшие частные школы, проводила уик-энды и летние месяцы в родительском поместье в Ист-Хэмптоне, где научилась ездить верхом, ходить по магазинам и полюбила светскую жизнь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});