Жизнь в зеленом цвете - 5 - MarInk

- Внизу, в старом?.. Но я думал... Мерлинова борода!

Мистер Уизли взглянул на часы, вскрикнул и вскочил со стула.

- Скорее, Гарри, мы уже пять минут, как должны быть там!

Перкинс привычно вжался в шкаф, и мистер Уизли с Гарри стремглав выбежали из комнаты.

От бешеного бега по коридорам у Гарри через десять минут закололо в боку; в лифте, двигавшемся до отвращения медленно, Гарри согнулся пополам, упираясь ладонями в бёдра и пытаясь отдышаться. Мистер Уизли, привалившись к стене, бормотал - или говорил обычным голосом, но из-за собственного прерывистого дыхания Гарри еле разбирал его слова:

- Эти залы судебных заседаний не используют вот уже много лет, - сердито говорил он. - Не понимаю, зачем устраивать слушание там... если только... но нет... хвала Мерлину, что мы приехали заранее, а то бы ты пропустил слушание, а это уже настоящая катастрофа!

Кто-то ещё зашёл в лифт, и мистер Уизли мгновенно замолчал; Гарри заставил себя выпрямиться и прижался лопатками к прохладной стенке лифта. Вошедший, которого мистер Уизли назвал Бедоу, уставился на Гарри немигающим взглядом, и, хотя Гарри и было совсем не до того, он почувствовал эмоции Бедоу. Точнее, полнейшее отсутствие всяких эмоций; Гарри продрал мороз по коже - не холодок чувства опасности, а тот самый мороз, столь активно эксплуатируемый авторами беллетристики самого разного пошиба. «Млин, он человек вообще или как?», - на лбу Гарри выступила испарина, и, когда лифт раскрыл наконец двери на нужном этаже, Гарри рад был выскочить на всех парах в очередной длинный коридор.

По пустынному коридору вперёд, налево и вниз лестнице, снова по коридору, полутёмному, освещённому лишь немногочисленными факелами; тяжёлые деревянные двери в три человеческих роста, с железными засовами, каменные стены, от которых шёл холод, как в подземельях Хогвартса. Сердце Гарри колотилось где-то в районе горла, когда мистер Уизли резко затормозил и ткнул пальцем в одну из дверей.

- Зал номер десять… здесь… дальше мне с тобой нельзя, Гарри… - выдохнул он.

Гарри рад был бы остаться здесь с мистером Уизли, и постоять у стеночки, пока дыхание не выровняется, но выбора у него не было.

Чтобы повернуть тяжёлую металлическую дверную ручку, Гарри пришлось приложить почти такое же усилие, какое требовалось, чтобы удержать на поводке соплохвоста.

- Вы опоздали, - холодный мужской голос раздался словно из ниоткуда.

- Я не знал, что заседание перенесли… - машинально проговорил Гарри, застыв на месте.

Вполне вероятно, со стороны это выглядело более чем глупо. Но Гарри был слишком ошеломлён тем, что это был тот же самый зал, где судили Лестрейнджей и Крауча-младшего. Не похожий, а именно тот самый; Гарри отлично помнил всё, что видел в воспоминаниях Дамблдора.

- Визенгамот в этом не виноват, - сказал голос. - Этим утром Вам была заблаговременно послана сова. Садитесь.

Гарри на негнущихся ногах подошёл к одинокому креслу в центре зала; цепи, долженствовавшие приковать к подлокотникам руки любого, кто сюда сядет, угрожающе шевельнулись, стоило ему сесть, но приковывать не стали. Посчитали, видимо, что ещё рано. Гарри вспомнилось, как бился и рвался на этом кресле Крауч-младший, и просил собственного отца не отправлять его в Азкабан; «А потом, через тринадцать лет, я убил его голыми руками…»

Председательствовавший Фадж выглядел чрезвычайно довольным, хотя Гарри и чувствовал, как министр магии был напуган. «А ну как я на месте превращусь в дракона и разнесу пол-Министерства?», - «сочувственно» подумал Гарри.

- Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа сего года, - заговорил Фадж, и Перси, исполнявший здесь обязанности секретаря, сразу же начал писать, - по обвинению в нарушении декрета о разумных ограничениях колдовства среди несовершеннолетних и Международного Статута Секретности Гарри Джеймса Поттера, проживающего по адресу: Суррей, Литтл-Уингинг, Прайвет-драйв, дом № 4. Дознаватели: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзан Боунс, глава Департамента магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, старший заместитель министра. Судебный писец, Перси Игнациус Уизли...

- Свидетель защиты, Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор, - произнёс звучный голос за спиной у Гарри.

Дамблдор остановился рядом с Гарри, смотря, впрочем, на одного только Фаджа; последний несколько стушевался и сразу же растерял те крохи уверенности в себе, что у него имелись.

- А, - умно сказал Фадж. - Хм… Дамблдор. Да. Значит, вы... э-э... получили наше... э-э... сообщение о том, что время и... э-э... место слушания были изменены?

- Нет, оно до меня не дошло, - весело ответил Дамблдор. - Однако, по счастливому недоразумению, я оказался в Министерстве на три часа раньше, чем нужно, так что ничего страшного.

Гарри с трудом сдержал неуместное желание заржать в рукав. Дамблдор сотворил себе кресло и сел рядом с Гарри. Эта мнимая поддержка окончательно успокоила Гарри; несмотря на всю «доброжелательность» к нему Дамблдора, вряд ли директор так запросто выпустил бы его из Хогвартса на волю, в пампасы. А кого тогда раз за разом подставлять под удар? Кому тогда ничего важного не говорить, кого Веритасерумом под видом чая поить, кому лапшу на уши вешать в промышленных количествах, кому лежалые лимонные дольки скармливать в качестве закуски к Веритасеруму, за чьими попытками выжить наблюдать регулярно («Тоже мне реалити-шоу - «Гарри Поттер и большие неприятности!», каждый день с вами!»)? «Если это недоразумение, то я - помесь пингвина и бегемота…»

Фадж, однако, так не считал; появление Дамблдора возмутило министра до крайности, и обвинения в адрес Гарри Фадж зачитал таким свирепым голосом, от которого известные своей непробиваемостью к любым видам воздействия, кроме прямого физического, тараканы обыкновенные, чёрные попередохли бы. Последовавшие за этим два десятка вопросов задавались с пулемётной скоростью, и всем, что Гарри мог сказать, было «Да, но…» Это звучало удручающе, и для Гарри, скорее всего, суд закончился бы плачевно (или очень даже радужно и многообещающе, это уже как посмотреть), если бы Дамблдор не взял дело в свои руки. Вытащенная буквально из рукава миссис Фигг мялась и стеснялась, но каким-то - несомненно, волшебным - образом практически убедила суд в том, что дементоры в Литтл-Уингинге всё-таки присутствовали.

- Так Вы действительно создали Патронуса? - уточнила ведьма, обозначенная в начале заседания как Амелия Боунс. - Овеществленного Патронуса?

- Э-э… да, мадам.

- То есть, это и вправду было не облачко серебристого дыма? - продолжала допытываться впечатлённая рассказом миссис Фигг мадам Боунс.

- Нет, это всегда олень, - честно сказал Гарри.