Терос (ЛП) - Хелланд Дженна

Статуи и ниши местами осыпались под губительным прикосновением времени. Даже образ Гелиода был поврежден. Нилея приняла облик смертной женщины и остановилась перед громадной урной, установленной на алтаре. Из ее дна исходила колонна света, возвышаясь к небесам. Смертные поговаривали, что она касалась самого Никса. Смертные не знали, что Никтос был зеркальным образом другого храма в самом Никсе, отмечавшего вход в обитель богов. В том храме была еще одна урна, и колонна света соединялся с ней, несмотря на то, что не существовало прямых связующих линий между мирами.

- Гелиод, - позвала Нилея, - ты нужен.

Она хотела, чтобы Гелиод явился и сошел с ней на землю, но этого не произошло. Он заговорил с ней, но не удостоил ее присутствием. Она задумалась, чем таким важным он был занят, что не мог уделить ей своего драгоценного времени.

- Воистину ты моя возлюбленная из сестер, - произнес Гелиод. Он сказал это, несмотря на то, что знал, что лесть ничего не значила для Богини Охоты, проигнорировавшей комплимент.

- Я много раз стояла у того места, где спал гидра, чувствуя биение его сердца сквозь стебли травы, - сказала она брату. – Я могу ощутить гусениц с их коконах, дрожь олененка в тени, топот заячьих лап по земле. Как случилось, что я не могу говорить с одним из собственных детей?

- Мое зрение также сужается, - сказал Гелиод. – Пирфор не только грозит божественной обители, он разузнал способ ограничить наше зрение. Он сужает все наши владения.

- Что за оружие способно на это? – спросила Нилея. – Еще один меч?

- Загадка еще не решена, - ответил Гелиод.

- Дакс говорил о пустотах в его собственном зрении, - сказала Нилея. – Это беспокоит наших смертных так же, как и нас.

- Ни одному догу не позволено касаться чужого сосуда, - сказал Гелиод. – Если Пирфор тронул Дакса, то он попрал законы мироздания!

- Помни о предупреждении Круфикса, - сказала Нилея. – Если ваша вражда станет угрожать смертным, он объявит Безмолвие и заточит всех нас в Никс.

- Пирфор должен быть наказан! – сказал Гелиод.

- Прежде чем винить Пирфора, - сказала Нилея. – Ты пытался найти иную причину? Я видела нечто странное в Нессийском Лесу. Сатир устроил огненный ритуал. Он направляет гидру к Мелетиде.

- Сатиры находятся под твоим покровительством, - сказал Гелиод.

- Долина Скола под моим покровительством, - уточнила Нилея. – А не один единственный сатир, дразнящий моих животных.

- Вышли лазутчиков через собственные ветви, сестренка, - сказал Гелиод. – Нессийский Лес столь же беспокоен, как и воды Тассы.

- Что пробудило гидру? – спросила Нилея. – Когда я в последний раз была в его логове, он крепко спал.

- Сколько лет назад это было? – спросил Гелиод. – Ты пропадала в неведанных землях дольше, чем сама можешь припомнить.

- Лет? – Рассмеялась Нилея. – Ты стал так похож на людей, что меряешь время их величинами?

- А ты так любишь заигрывать с Даксом, что перестала присматривать за собственными детьми?

- Мне не интересны ваши жалкие дрязги с Пирфором, до тех пор, пока мои звери не становятся игрушками в ваших дуэлях, - сказала Нилея.

- Если Пирфор уничтожит Никс, твой лес не выживет, - предупредил ее Гелиод. – Ни Сетесса, ни твои излюбленные зверушки. Возможно, тебе стоит беспокоиться об этом больше.

- Ты этого не знаешь, - возразила Нилея. Но, все же, страх того, что любая угроза могла нанести вред лесным жителям, проник в ее сердце.

Гелиод усмехнулся. – Ты лучше всех знаешь естественный порядок. Смертное и совершенное не могут сосуществовать в мире. И, как я сказал, наши миры превращаются в зыбкий песок.

- Гидра останется в моем лесу, - решительно сказала Нилея. – я позабочусь об этом.

- Что ты сделаешь? – спросил Гелиод.

- Я навещу сатира, - сказала Нилея. – Я видела его следы. Он пришел из Сколы, чтобы распалить Поликрана. А после того, как оставил гидру, он воззвал к Пирфору.

Гелиод взорвался от гнева. – Ты говоришь мне искать иную причину. А потом открываешь, что сатир работает на Бога Кузницы. На этот раз я не позволю Круфиксу так мягко наказать Пирфора, я заточу его собственноручно в кипящей смоле у трона Эреба!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нилея была сыта разговором с Гелиодом. Она обернулась соколом, улетая прочь.

- Если гидра достигнет Хранителей, он больше не будет под твоим покровительством, - выкрикнул Гелиод, и его голос был подобен штормовому ветру. – Мой чемпион не позволит ему уничтожить город.

- Не трогай моего гидру, - предупредила ветер Нилея, но Гелиод уже ее не слушал.

* * *

С пылающей в сердце яростью, Нилея подлетела к Долине Скола. За всем этим стоял выскочка Ксенаг со своими претензиями на величие. Она поняла это, как только увидела следы его бесчинства на выжженной поляне. Он был единственным из всех существ, с которыми она когда-либо сталкивалась, кто, казалось, вовсе не ценил круговорот жизни. Он вел себя так, будто ему было плевать на то, что он был всего лишь существом мира смертных, а она – божеством из звезд. Но хуже этого, она покровительствовала ему, как и всему живому в ее владениях. Она терпела сатиров и их шалости. Она позволила им независимо существовать в их уютной долине, где они не делали ничего, но лишь напивались до полусмерти.

Нилея желал удушить Ксенага голыми – человеческими – руками, но когда она направилась к импровизированному между деревьев входу в Сколу, магическая пелена, подобно стене, заблокировала ей проход. Мистическая защита была гораздо мощнее, чем можно было ожидать от ничтожного козлоногого сатира. Нилея обрела чудовищный образ, ее кожа словно покрылась корой, а руки будто превратились в стволы массивных деревьев. Она выросла до пятидесяти футов, и жизненные соки всего леса вскипели в ее жилах. Ее кожа пылала Никсом, когда ее господствующий облик возвысился над долиной. Внизу, под ней, сатиры в ужасе разбегались при виде нее, спотыкаясь и трусливо визжа. Одним ударом Нилея прорвала магический щит над долиной, теперь походившей на крошечную бороздку в земле под ее ногами. Покрытая травой земля задрожала и вскрылась, обнажая подземелье и черный промышленный дым.

Сквозь трещины в почве она увидела пещеры, которые Ксенаг превратил в кузницы на подобии горы Пирфора. Там были узники, прикованные цепями к земле, которые, также, замерли в ужасе. С поднятыми молотами они уставились в небо, наблюдая ошеломительное явление Нилеи. Птичий крик достиг слуха Богини Охоты. То был жалобный стон химеры, плененной и охваченной паникой. Нилея испустила потоки ползучих стеблей, чтобы отыскать источники стенаний, разорвать решетки, и выпустить животных на свободу. Все это было совершено за считанные секунды. Пока узники разбегались, раненная химера, рывками поднялась в небо. Одно ее крыло было вывернуто, но все же она смогла удержаться в воздухе. Ее тело было выполнено из божественной бронзы, и Нилея узнала в ней одно из творений Пирфора. Ей была противна металлическая конструкция существа, но она не могла винить брата в его прекрасной изобретательности. Наполовину ибис, наполовину олень, химера воспела хвалу Нилее и унеслась к Горе Велере.

Нилея вошла в долину, с грохотом опустившись на землю. Она вновь была человеческого роста, но все равно возвышалась над разбегающимися сатирами. Бездыханные тела были разбросаны повсюду, павшие жертвами ее гнева.

- Мне нравилась моя химера, - сказал Ксенаг. Он вышел из-за деревянного помоста, на котором стоял позолоченный трон.

Как только остробородый сатир вышел из укрытия, Нилея выхватила лук со спины и нацелила стрелу меж его глаз.

- Ксенаг! – Выкрикнула Нилея. – Что это за безумие?

- Почини мой пол, сестренка, - сказал он, указывая на дыру в земле, сквозь которую виднелась его кузница.

- Ты ничтожная свинья, - сказала она. – Я не сестра тебе. И что ты сотворил с моим гидрой?

- А с чего ты взяла, что он твой? – сказал Ксенаг. – Кто дал тебе права на его обладание?