Рай земной - Ширл Хенке

Охранник был низкорослый, противный парень с маленькими светлыми глазками, от которых стыла кровь. Одному Богу известно, свидетелем каких ужасов он был за время своей работы в темнице. Сначала Магдалена испугалась, что он откажется, но богатый золотой браслет с рубинами мгновенно ослепил его. Он позволил ей проникнуть в монастырь и провел по холодным темным коридорам глубоко под землю, словно в ад. На каждом повороте лабиринта тускло сверкал факел, прикрепленный к стене в железном канделябре.

Магдалена старалась не заглядывать в камеры, мимо которых они проходили. Она слышала рассказы о дыбе, тисках, водяных лестницах. У нее не было желания видеть эти адские инструменты. А это был ад. Резкое зловоние смешивалось с маслянистым смрадом факелов.

Это здесь. Вот последнее обиталище того, кто был известен как врач короля, – сказал охранник. Он отпер дверь, и она широко распахнулась. – Я вернусь через час, когда монах сделает обход. Будь готова, иначе нас обоих обрекут на такую же судьбу, как твоего друга.

Подготовив себя к тому, что она увидит внутри, Магдалена кивнула и вошла в темную камеру, освещенную лишь одной маленькой свечкой, которую она принесла с собой, чтобы немного подбодриться и осветить мрак. Тяжелая дверь захлопнулась с погребальным лязгом, а засов водворился на место.

Когда глаза Магдалены привыкли к тусклому свету, она позвала срывающимся шепотом:

– Бенджамин!

«А вдруг, его изуродовали до неузнаваемости эти изверги? Пытали ли они его?»

– Магдалена, дитя, это ты? Тебе не надо было приходить! – Голос Бенджамина прозвучал твердо, а сам он возник из тени в дальнем углу узкой камеры.

– Я только вчера вечером узнала о том, что случилось. Я привезла все мои драгоценности, чтобы подкупить охранника. Я гнала лошадей, но никакого плана у меня нет. Вы и я должны…

– Нет, дитя, нет! Сердце у тебя доброе, но все надежды тщетны. Стража никогда ни за что не осмелится дать мне убежать, даже за миллионы дукатов, а я сомневаюсь, что они у тебя есть. – Он был бледный, немытый, волосы его всклокочены, борода не подстрижена, но он, по крайней мере, был цел.

– Что они с вами сделали? – спросила она, а Бенджамин тем временем нежно обнял ее.

– В общем-то мало, но заговорили меня до изнеможения.

– Можете ли вы ни в чем не признаваться и сделать то, что они попросят, лишь бы отвоевать свободу? – в отчаянии спросила она.

– Магдалена, моя вина в том, что я придерживаюсь иудаизма, и это так, все подтверждается фактами. Я прятал еврейку и ее младенца, но это только часть целого. Кто-то хочет, чтобы я и моя семья погибли, и используют шпионов, которые придумывают небылицы, что мы отклоняемся от веры. Эти россказни дошли от Кастилии до Каталонии. Забрали даже моего сына Матео. Шпионы твоего отца не могли сделать этого.

– О, Бенджамин, это я виновата! Если бы я так часто не приходила к вам домой! Мой отец – да будет навеки проклято его имя! – приказал доносчикам следовать за мной. Я начала во все совать нос…

Он погладил ее по спине:

– Дон Бернардо лишь орудие в чьих-то руках. Ты ни в коем случае не должна винить себя, Магдалена – Когда меня допрашивали дон Бернардо и даже сам великий Торквемада, я собрал воедино разрозненные сведения. Сам брат Томас – не главный мой враг. Он давно ненавидел меня, возможно, из-за моей близости к королю. А мой брат Исаак, как ты знаешь, убежал. Этого одного достаточно, чтобы опорочить меня и всех моих родных. Но, по крайней мере, останутся в живых мои внуки, дочь Анны и сын Матео. За это мы с Серафиной благодарим Господа.

– Да, ваша жена, ваш сын, ваша дочь и даже ваша невестка – все умрут, и все же вы можете благодарить Господа! Вряд ли я смогу после этого верить в него, и мне все равно, Иисус ли это или Иегова! – сдавленно прошептала она. Слезы обжигали ее глаза, хотя она старалась крепко смежить веки.

– Уверуй в Господа, Магдалена. Не имеет значения, христианский он или еврейский. Он все равно Бог, одинаковый Бог для всех людей.

Она пыталась в темноте рассмотреть его лицо, а он печально улыбался.

– Исайя сказал более двух тысяч лет назад: «Мой дом будет молитвенным домом для всех людей, прошептала она.

– Да, как-то раз мы обсуждали эти слова Исайи. Возможно, в конце концов я придерживаюсь иудаизма. Будь осторожна и никогда не говори этого кому бы то ни было, дитя. Я хочу, чтобы ты осталась в живых для Аарона и не закончила свои дни здесь, в этой темнице.

– Мы можем убежать$! Не думайте сдаваться, – сказала она, с новой силой пытаясь убедить его. – Только позвольте мне…

Она попыталась нащупать мешочек с драгоценностями, но он задержал ее руку. Это единственная драгоценность, которая принесет пользу, кольцо, что я подарил тебе.

Она освободила пальцы и вытащила медальон. Я спрятала его здесь и никогда не буду снимать его.

Бенджамин, улыбаясь, взял украшенный медальон с символом христианства и подержал его на ладони.

– Береги его для Аарона. Береги себя для моего сына. Поклянись на этом, что ты любишь нас обоих, дочь моя, – настойчиво произнес он.

– Я клянусь, клянусь! – прошептала она голосом, прерывающимся от слез.

ГЛАВА 6

Атлантический океан, 22 сентября 1492 года.

– Говорю тебе, мне это не нравится. Эти вонючие зеленые водоросли ловушка дьявола, который искушает нас, чтобы мы сошли с ума от жажды, напились соленой морской воды, чтобы наши животы вздулись и мы умерли! – Неуклюжий моряк сплюнул и посмотрел на огромные, длинные, похожие на траву растения, к которым приближались корабли. Они, казалось, тянулись на мили и ближе к горизонту становились гуще.

– Я слышал о таких водорослях. Это признак того, что на западе появится земля. Здесь нечего бояться, наоборот, нам надо радоваться, – провозгласил адмирал громким ясным голосом, спокойным и властным. Он стоял на юте „Сайта-Марии“, а слова его адресовались маленькой кучке ворчавших внизу, на основной палубе, людей. В даль всматривался человек, сидевший высоко на рангоуте.

Уже шестой день они видели заросли этих растений, называемых саргассовыми водорослями. Их встречали только те моряки, которые заплывали далеко в Атлантику. Кроме адмирала, ни один из людей на корабле, отправившемся в это путешествие, не заплывал дальше Канарских островов и оттуда к берегам Африки. Колон знал, что, несмотря на мифы, эти водоросли не заманивали корабли в ловушки.

– Это выглядит не очень-то страшно. Похоже на жидкую зеленую овсяную кашу, – пробормотал Аарон, стоя рядом с Колоном, так что его не слышал никто, кроме адмирал.

Губы Кристобаля изогнулись в некоем подобии улыбки.

– Уверяю тебя, это съедобно, но нас оно не съест.