Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек [OCR] - Василий Звягинцев

— Как ты не врубишься!? Гиперсеть, мы, Игроки — пойми ты… — Левашов начал горячиться, закурил нервно, поискал глазами вокруг, будто выискивая столик с напитками и закусками.

Воронцов щелкнул пальцами, и рядом тут же возник робот, включивший функцию вестового. Того, настоящего, из царского времени, примерно в стиле шульгинского Джо, но в военно-морском стиле.

Раскрыл дорожный поставец, бросил на плоский камень льняную салфетку, наполнил чарки и подал походную закуску. Бутерброды всех видов и соленую капусту в берестяной коробочке, хрусткую, с яркими звездочками моркови.

— Понять готов все, кроме того, что тебя так взволновало. Вздрогнем. Полегчало? Объясняй причину паники. Прожевав капусту, Олег вернул себе утраченное душевное равновесие и принялся объяснять Воронцову, что цивилизации первого уровня, то есть земная, человеческая, условно говоря, второго и третьего, как аггры и форзейли, возможно, четвертого, если допустить все-таки существование пресловутых Игроков и Держателей, — это все равно как бы одна восходящая линия, экспонента называется. Отчего и было заявлено (с провокационной, может быть, целью), что Сашка с Андреем почти сравнялись с ними «духовно», а я (Олег манерно поклонился) пожалуй что, технически. Ну нет между нами непреодолимого барьера непонимания. Кому и не знать, как не тебе, с Антоном близко дружившему.

— А вот это, — Левашов обвел рукой вокруг, — совершенно другое. Помнишь, одно время был в моде Денникен, который рассказывал, что Баальбекская терраса — космодром пришельцев, а пустыня Наска — их приводная система! Не радиомаяки, не компьютерные карты — а нарисованные на двадцати километрах значки и картинки. «Люди» летают между звездами и ориентируются на глазок. Нам в те времена это казалось полным бредом, а теперь выходит, что нет. По аналогии. Мы столкнулись именно с такой штукой. Там, где я применил бы батарейку «Крона», а ты — тридцатисемимиллиметровый автомат, эти ребята городят Братскую ГЭС и 406-миллиметровую дульнозарядную пушку. Мы ставим умершему вождю мраморный памятник с бюстом в полтора метра высотой, а они — египетские пирамиды для той же цели. Доступно?

— Куда уж. Но отчего не предположить, что все же это чисто природное явление? Вот образовалась сама собой такая аномалия…

— Сама собой. Ага. В результате выброса вулканических пород у подножия Везувия сам собой образовался Тадж-Махал. Или тысяча обезьян настучали-таки на машинках «Войну и мир». Ладно, пойдем дальше.

Дальше, это в смысле, что они не продолжили свою дискуссию, а просто двинулись по проходу, занимаясь рутинной работой.

Когда тоннель кончился и они вышли на кремнистую площадку, не испытав, что примечательно, тех неприятных ощущений, о которых сообщил Ляхов, Олег сказал, присев на камень и закуривая:

— Придется мне в очередной раз процитировать товарища Ленина: «За последнее время я полностью пересмотрел свои взгляды на социализм».

Тут необходимо еще раз отметить, что все наши герои учились в советских вузах, где на изучение марксизма-ленинизма отводилось ровно вдвое больше часов, чем на любую специальную дисциплину, а ежели кто посягал на аспирантуру, так тут для кандидатского минимума вынь да положь двести статей основоположников «науки наук». Наизусть, По специальному списку. Тематика — в зависимости от специализации. Оттого наши герои были людьми эрудированными и классиков цитировали вполне свободно, не задумываясь, на автопилоте.

— Выходит, что можно было, ничего специально не изобретая, бродить по земле в обличье геолога и искать такие вот тоннели. Куда бы проще вышло, — с долей обиды сказал Левашов, пальцем подзывая вестового.

Тут Воронцов с ним не согласился. Сколько таких бродило, и разве хоть раз кто-то что нашел? А вот когда Олег сделал свою машинку, события хлынули водопадом. И Антон объявился, неизвестно как разыскав Воронцова, и у Андрея с Ириной все закрутилось (а они ведь семь лет до этого были знакомы, без особых последствий), и прочее, о чем Олег не может не знать. Так вот ему, капитану Воронцову, кажется, что данный артефакт — не более чем производное от всего, что было раньше. И им эту хрень подсунули просто потому, что исчерпали предыдущие способы воздействия. Так что надо очень и очень бдить!

Сейчас, например, организовать при входе в тоннель приличный тет-де-пон, бруствер, пару пулеметных гнезд, роботов в оборону посадить, а то мало ли…

— Кстати, — вскинулся Левашов, — я как-то не сразу подумал, роботы-то наши Арку тоже совершенно свободно прошли, никак она на них не подействовала. Или — подействовала?

Он наскоро провел тестирование. Все показатели механической, интеллектуальной и энергетической деятельности псевдоорганизмов оказались в полной норме.

— Черт знает что. Непременно надо Удолина с Андреем вызывать. И того бы найти хорошо, который все это устроил, Маштакова ихнего…

— Лучше всего, — предложил Воронцов, — вообще на хрен этот вход забетонировать. Потребуется, вскроем, а иметь у себя в тылу такую вот прореху мне неуютно просто. Вот парни вылезли и сигнальную ракету запустили. А могли и боевую. Типа «Москит». Не нужно мне такого. И вчерашние слова очень здорово у меня в памяти отложились: проход удвоенного Ляхова через тоннель вполне мог сработать как сигнал к запуску Ловушки. Вполне похоже на правду. Когда берем три невинных компонента — уголь, селитру, серу, смешиваем — получаем что? Правильно.

А если человека из одной реальности вытащить, добавить его точную (а точную ли?) копию из другой, переместить в третью, пропустив предварительно через это самое поле? Здесь уже не порохом, здесь чем-то другим пахнет!

Глава 8

Из записок Андрея Новикова. «Ретроспективы»

…Иногда неожиданно тянет на рефлексии по поводу вещей, которые, казалось бы, давным-давно осмыслены, обсуждены и задвинуты в дальний ящик, чтобы не бередить лишний раз душу. Сейчас такое желание возникло по достаточно вескому поводу. На самом деле ни с чем подобным мы еще не сталкивались. Все наши предыдущие приключения и эскапады были интересны, увлекательны, невероятны, нередко — опасны, но оставались все же в пределах некоего, с самого начала очерченного круга вещей, которые мы признавали за объективную реальность. Даже с наличием Гиперсети мы согласились, невзирая на то, что она полностью противоречила «материалистической картине мира». Сейчас — впервые столкнулись со странным. И слегка растерялись.

А ведь если посмотреть «с холодным вниманьем», так вся странность именно в том и заключается, что непонятное коснулось именно нас, любимых. Все остальное человечество, в особенности та его часть, что оказалась объектом наших (и наших вдохновителей и покровителей) экспериментов, уже много лет живет в условиях намного более невероятных. Просто не имеет возможности это заметить и осознать. Разве что отдельные, самые чуткие и проницательные индивидуумы шестым чувством улавливают неестественность происходящего. Как тот же Павел Рычагов, угадавший, что влачит как бы посмертное существование. Или профессор Удолин, но он — особая статья, маг и медиум.

Кстати, из нашей славной когорты только мы с Сашкой вовремя сообразили, что творится не то. Именно за счет причастности к клану Держателей, пусть и достаточно условной. Прочие товарищи жили, как привыкли, делали, что требовали обстоятельства, и пребывали в полной уверенности, что все идет, как надо. Что занимаются они одним на всех, почти привычным делом. На самом же деле трудились враздрай. Даже память у каждого сформировалась наособицу.

Это трудно осмыслить в привычных категориях, но так оно и есть. Более того — даже субъективное время у многих из нас текло по-своему. В разном темпе, а иногда и направлении.

Да чего стоит словно бы никем из присутствующих за столом не замеченная сцена с участием Ларисы!

Когда Шульгин докладывал, какие экстренные меры предпринял без согласования с Сообществом, она вдруг возмутилась:

— А почему на прошлом собрании ты никому больше ничего не сказал? Опять сталинские методы, что ли?

— На прошлом собрании говорить было просто нечего, — с великолепным самообладанием отреагировал на ее выпад Сашка, — Кроме отдельных малосвязанных фактов я сам ничего не знал. Да если бы и даже… Мне что, в Москву бежать, именно у тебя совета спрашивать? А если сейчас спрошу, на том же объеме информации, ты что-нибудь другое предложишь сделать?

— Дело не в рекомендации, дело в узурпации… — несколько сбросив обороты, ответила Лариса.

Хорошо, что не мне она задала свой возмущенный вопрос. Возможно, я не сумел бы обойти тему, не моргнув глазом, стал бы спорить, доказывать, удивляться, как это она не помнит… Потому что «настоящая» или просто «вчерашняя» Лариса отлично все знала, и сама участвовала (и продолжает участвовать) в особом, под нее разработанном проекте.