Нерушимый 8 - Денис Ратманов

которые можно назвать родственными.

Кто-то в зале зааплодировал, его вяло поддержали. Дальше последовали вопросы каждому. Меня спросили, в чем секрет успеха. Я ответил честно: природа одарила отменной реакцией, а остальное можно развить, чем я и занимаюсь.

Длилось мероприятие два часа, под конец все заскучали, и ведущий скомандовал отбой. Охранники начали выпроваживать журналистов, а все наши обступили Димидко, жаждая подробностей.

— Давай, Саня, колись, кто наш новый нападла. — Колесо встал напротив тренера и демонстративно закатал рукава. — А то колоть будем. Антоха, иди сюда, подержишь его.

Рябов, кровожадно улыбаясь и потирая руки, встал рядом. Я сосредоточился на желаниях Димидко (жаль мысли читать не умею). Он хотел, чтобы Рябов оставался в команде самым огромным.

Выходит, новый нападала — высокий, и тренер от него не сказать чтобы в восторге.

Васенцов скрестил руки на груди.

— Мы так не играем!

— Завтра посмотрите. Если он прилетит конечно, — утешил нас Саныч. — Он, видите ли, сомневается. Потому Лев Витаутыч велел молчать. Кстати, это наш начальник его, кхм, завербовал.

— Похоже, ты им недоволен? — закинул удочку я.

Димидко закатил глаза и ответил:

— Своеобразный товарищ. Из разряда: «Пел хорошо, громко». Все, не напирайте. Сами увидите. Или не увидите.

— Развел интригу. Это Дзюба, да? — ухмыльнулся Колесо.

— Да нет, скорее Кержаков.

Охранник жестом показал, что можно выходить, журналисты нейтрализованы, и мы направились к двери. А мне думалось, что наконец наступили долгожданные дни праздности. Правда, долго они не продлятся — нужно будет новеньких прокачивать и адаптировать.

Понятное дело, звезды к нам не пойдут, а значит, опять предстоит, так сказать, растить, вливать в коллектив, а там пока притрутся, пока сыграются с нами, точно не один месяц уйдет. Хватит ли трех с половиной месяцев, что остались до первых игр в марте?

На дождь клонило в сон, и в автобусе я вырубился. А когда проснулся уже в Михайловске, не понял, почему так светло, ведь мы уезжали в семь, было совсем ночь. Вскоре дошло, что дело не в огнях проплывающих мимо фонарей, а просто выпал первый снег. Редкие снежинки падали на лобовое, и дворники сразу их смахивали. Я отписался Дарине, что мы подъезжаем, до стадиона осталась пара километров, и то есть у нее я буду минут через двадцать.

Зевнув, я окинув взглядом титановцев. Все устали, кто-то дремал, кто-то смотрел в экран смартфона. Тирликас, сидевший на месте экскурсовода, с кем-то переписывался. Он обещал узнать насчет финансирования, но молчал, а я не лез с расспросами.

Наконец мы подъехали к стадиону. С печальным вздохом дверь впереди открылась — будто бы автобус не хотел с нами расставаться.

Тирликас вышел первым, под порывами ветра поднял воротник пальто, и мы начали выходить. Последним по ступенькам спустился печальный и сонный Гусак.

— Не расходитесь, — скомандовал Тирликас, и у него за спиной выросла огромная фигура в черном пуховике с капюшоном.

Этот человек стоял спиной к фонарю, и лица было не рассмотреть. Тирликас покосился на него и сказал:

— Товарищи, позвольте вам представить нашего нового нападающего. Вы уже с ним немного знакомы. Самат Бекханов.

Парень шагнул вперед, стянул капюшон и белозубо улыбнулся, протягивая руку Рябову, который стоял к нему ближе всех.

— Самат. Очень приятно, — сказал он с диким акцентом.

Стоявший позади меня Гусак аж икнул.

Глава 9

Сэм, просто Сэм

Самойлов сделал встречу с нами медийной. Потому что «Титан» в его ведомстве, а значит, если мы молодцы, то и он молодец. Проходила она в уже знакомом ДК, куда влезут если не все желающие посмотреть на любимую команду в неестественной среде обитания, то большая часть наших болельщиков.

Вспомнился ялтинский товарищ Радин, который на всем пытался заработать и продавал право провести вечер в ресторане, где праздновали звезды, то есть мы. Надо отдать должное Самойлову, вход в ДК был бесплатным, по предварительной записи.

Проезжая мимо ДК на автобусе, я видел, что все равно желающих намного больше, чем может принять зал. Люди шли толпами, осаждали центральный вход в надежде, что кто-то из записавшихся не придет. И ноябрьская сырость их не отпугивала. Погода была примерно, как вчера: ветрено, срывался снег, но не ложился, а сразу таял.

Вчера Самат Бекханов пожал нам руки и принялся неумело общаться и фонтанировать дружелюбием. Вспоминалось, какие он страшные рожи корчил во время игры, и этот образ не вязался с образом большого ребенка, каковым он был на самом деле.

А еще он явно из тех людей, которым стоит появиться, и они полностью заполняют пространство собой, их становится много. Погосян был примерно таким, да не таким, у него габариты поменьше, и хоть в зачаточном состоянии, но тактичность присутствует.

Потому, если Бекханова поселят в нашу квартиру, то он вытеснит всех. Еще он говорил по-русски не то чтобы плохо, но очень странно, и то ли не всегда понимал Сан Саныча, то ли делал вид, что не врубается. К счастью, он пока обитал в гостинице, надеюсь, он так и будет жить отдельно.

Я покосился на него. Он один занимал полтора сиденья и вертелся, пытался общаться с Жекой и Игнатом, сидящими сзади, но они морозились. Тогда он переключился на соседа впереди — Микроба. Вежливый Федор слушал, какие суровые зимы в Кандыагаше и что вот это все — курорт.

Болелы, побежавшие за автобусом с криками «„Титан“ — чемпион» — сбили меня с мысли.

Заходили мы во дворец культуры через запасной вход, прошли пустыми коридорами, поднялись по лестнице, столпились в закулисье, где нас ждал Лев Витаутыч. По сцене бегал седоусый дядечка, настраивал микрофоны, и в гулком пустом зале пульсировало: «Раз-раз-раз!» Невидимые глазу светотехники то приглушали свет, то делали его ярче.

Вскоре появился, видимо, директор ДК — маленький, круглый и коротконогий — жестами разогнал сотрудников и сам скрылся за шторой. Охранники открыли двери, и люди хлынули внутрь лавиной, растеклись по своим местам. Зал загудел. Первые два ряда заняли журналисты.

Когда все расселись, к микрофону вышел директор дома культуры и призвал всех к порядку, пригласил на сцену Самойлова. Судя по ликованию половины зала, ее занимали сотрудники завода, приветствующие начальника. Я вгляделся в лица, силясь отыскать голубца-Смирнова, нашего бывшего начальника команды, но не нашел его.

— Добрый вечер, товарищи! — зычно проговорил Самойлов.

А дальше все было примерно, как в Москве: нас называли, перечисляли наши заслуги, мы выходили по одному, только теперь — в алфавитном порядке. И стульев не было, команда стояла, заняв сцену почти полностью.

Особенно бурно публика приветствовала Самата Бекханова, который