Возвращается муж из командировки… - Дарья Волкова

я шла одна — точно бы удостоилась внимания. Откуда-то с детской площадки тоже доносились голоса — там, судя по всему, отнюдь не дети качались на качелях. В общем, наверное, не зря меня Егор провожать пошел. Хоть и живем мы в одном доме.

Мне, наконец, пришла в голову умная мысль посмотреть на время. Половина первого. Вот вообще самый разгар ночной тусни.

Мы быстро дошли до моего подъезда.

— Спасибо, что проводил.

— Да не за что, — пожал плечами Егор.

Я покосилась на детскую площадку с не-детьми за его спиной.

— Ты мне напиши, как вернешься домой.

Егор усмехнулся.

— Да что со мной может случиться, вон мой подъезд.

— Напиши.

Он посмотрел на меня внимательнее.

— Я тебе рукой помашу. С балкона.

— Договорились.

И, когда я уже почти повернулась к подъездной двери, Егор вдруг наклонился и поцеловал меня. Я замерла. Две мысли почти одновременно стукнули меня в темечко. Первая: «Ура!». Вторая: «А чего в щеку?!». Егор, похоже, умел угадывать девчачьи мысли, потом что повернул голову и коснулся коротким поцелуем моих губ. И выпрямился.

— Спокойной ночи, Леся.

Какая тут, к черту, спокойная ночь?! У меня тут сердце чуть сальто-мортале в груди не сделало от прикосновения его губ. Но я послушно, как зомби, отвернулась к двери и, выудив из рюкзачка таблетку домофона, открыла дверь. И уже тогда ответила.

— Спокойной ночи, Егор. Спасибо за вкусный ужин. И… за остальное. Помни, ты обещал мне помахать с балкона.

***

Дома меня, конечно, ждал скандал из серии: «Ты где шлялась, я чуть с голоду не умер?!». Нет, собственно говоря, Кефир на подобный скандал право имел. В такое время, за полночь, я возвращалась домой крайне редко. Разве что после корпоратива на день медика. Ну, или на Восьмое марта. Да и то, приходила все же до полуночи. А тут… Как не понять Кефирье возмущение? Даром что его миска полна сухого корма. Это же совершенно не то!

Положив коту мягкого корма и вымыв руки, я, наконец, вспомнила, что у меня есть одно важное не сделанное дело. И бегом бросилась к балконной двери.

Балкон Егора я узнала сразу. Потому что сердце екнуло, когда я заметила его широкоплечую фигуру. Разочарование от того, что он не программист, а играет в компьютерные игрушки, после его поцелуя куда-то делось. И вообще, одно другого не исключает. Может, он и в самом деле программист. И для развлечения в свободное время играет в компьютерные игрушки. Что ему еще оставалось делать, в конце концов, если к нему пришла в гости дама — и уснула?!

Егор поднял руку и помахал. Мое сердце забилось еще чаще. А потом мне вдруг показалось — хотя в темноте ни хрена толком не видно — что Егор курит. По его движениям показалось. Огонек сигареты с такого расстояния не разглядишь, но все же… Я взяла в руки телефон.

Злая медсестра: Ты куришь?!

Гагарин: Ага.

Злая медсестра: Мы с Кефиром решительно не одобряем этого, так и знай!

Гагарин:))) Я помню, что курение плохо сочетается с кардионагрузками.

Я долго вдупляла в эту фразу. А потом вспомнила. И даже внезапно почувствовала, как становится горячо щекам. Что вообще-то редкость, потому что меня фиг смутишь. Но вот… Кардионагрузки, ну да, как же. Это я тогда чушь ляпнула, конечно. Для кардиотренировки нужно времени примерно час. Ну, полчаса — это минимум. Миха со своим пузом на такое «кардио» вряд ли способен. А Егор? Мысли о том, какой Егор в постели, стали для меня неожиданностью. Как и то, что о мои ноги потерся Кефир. Я наклонилась и не без некоторого усилия подняла кота на руки. Кефир уставился на меня с искренним изумлением — дескать, ты чего, мать?! Я его и в самом деле очень редко брала на руки — мальчик все же тяжеленький.

— Давай, помашем кое-кому лапой?

Кефир так офигел, что безропотно позволил мне это все проделать. Правда, я не была уверена, что Егору будет виден наш с Кефиром экспромт.

Пиликнул телефон.

Гагарин: Лесь, мне кажется, или ты взяла кота на руки?

Чтобы ответить, мне пришлось спустить Кефира вниз, и он спешно ретировался в квартиру — видимо, хозяйка показалась ему не вполне адекватной в данный момент.

Злая медсестра: Не кажется.

Гагарин: Ты с ума сошла, он же наверняка тяжелый! Все-все, я вас понял, курить бросаю! Отпусти кота.

Зла медсестра: То-то же.

Но, вместо того, чтобы пойти в комнату, я так и осталась стоять на балконе, опершись на перила. И Егор так и продолжал стоять. Мы так и стояли, разделенные несколькими десятками метров двора, каждый на своем балконе. И молчали. Я видела его силуэт. Он видел мой силуэт. Мы могли бы написать еще что-нибудь друг другу. Но не написали. Просто стояли, смотрели на силуэты друг друга. И все.

А потом во дворе вдруг раздался громкий взрыв не очень трезвого хохота. Я вздрогнула, выплывая из тех странных мыслей, в которые я, оказывается, успела погрузиться. Были в этом облаке мыслей короткое прикосновение теплых губ, широкоплечая мужская фигура, роскошная упругая задница, яркие темные глаза и… И где-то все время крутилось слово «кардионагрузка», только совсем не со смыслом «кардио». Я подняла руку, резко махнула Егору и быстро вернулась в комнату.

Надо принять горячую ванну и попробовать-таки уснуть.

И это у меня получилось. Особенно когда мне под бок завалился Кефир и затарахтел. Под этот звук всякие не-кардио-картинки окончательно покинули мои мысли.

Чтобы вернуться уже во сне.

***

Сделав выводы из ситуации со спиной, я, во-первых, стал делать ежедневную гимнастику, а, во-вторых, начал бегать. И вот прямо сегодня я бегал аж целый второй раз. Мне же нужны кардионагрузки. Надо же готовиться, так сказать.

Организм пока со значительным усилием вспоминал, что когда-то он бегал регулярно. Правда, это «регулярно» у меня так же регулярно выпадало, но я над собой работал. Вот и сейчас решил, что проблема со спиной — те самые звоночек и знак, которые должны меня подвигнуть на подвиги. Ну вот. Подвигли.

Но как результат: спина мокрая, в ногах легкий тремор, и дыхание все еще не адаптировалось. Я стоял у подъезда и жадно пил воду из бутылки, вызывая к себе сочувствующие взгляды идущих с пивом мужиков. Не-не, ребята, я пока в завязке.

— Егор!

Я от неожиданности предсказуемо обился и был теперь мокрый не только со стороны спины, но и на груди тоже. Обернулся. Нет, ну опять двадцать пять!