Рейтинговые книги
Читем онлайн Лоредана - Лауро Мартинес

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 54

Позвольте мне снова прерваться. Но нет, я продолжу.

Затем появился капитан, моряк, еще один большой мужчина, он мало представлял себе, на что он идет, или все же представлял? Да, представлял. Вы должны знать, отец Клеменс, что у Марко было достаточно времени, чтобы читать своего Платона и набираться умных слов, ведь делать ему больше было нечего, с презрением он смотрел на торговлю и дела во Дворце, где его братья, а не Марко заботились о семейных делах, тяжбах и получении новых должностей. Но я упустила нить своего рассказа.

Я просто пытаюсь сказать, что после всего, что он сделал в отношении Большого Агостино, лишив его всякого достоинства, я не выносила самого вида Марко, его лицо казалось мне маской, а когда капитан стал ходить к нам в дом, я постоянно думала о последних словах Агостино насчет опасности, из-за чего еще больше боялась, но в то же время я смирилась с опасностью греха (вы видите мое падение), а капитан просто источал грех, особенно его глаза, когда он смотрел на Марко и даже на меня, но по большей части он смотрел на Марко, как и Агостино когда-то, только с той разницей, что Агостино любил Марко, если это, конечно, возможно между двумя мужчинами

23. [Орсо. Исповедь:]

Христос, только Его раны и милость могут спасти меня.

Отвлекусь от предмета исповеди. Вы думали, отец Клеменс, что я пишу спокойно, но нет, в потоке моих слов нет покоя, ибо я слышу шаги и оклики, громкие приказы и голоса прохожих за моим окном. Когда раздадутся шаги стражников или шпионов Совета Десяти? Когда они сломают эти фальшивые стены?

Я опять собираюсь с силами. Снова Р'сафа.

Первые две недели, захватив с собой мехи с водой, я раз в день покидал мой темный собор, мою цистерну, чтобы прийти в себя и добыть немного еды. Моя отвага возрастала. При свете свечи я обнаружил опасные щели в полу между тем местом, где я расположился, и лестницей, но я учился обходить их на ощупь в этой черной ночи. На третью неделю, взяв с собой во тьму немного пищи, я выходил только дважды. Всю четвертую неделю я оставался внизу. Дыхательные упражнения и сосредоточенное разглядывание отдаленных пятен света на полу пещеры стали последней ступенью моего восхождения к Богу. Я освободился от всякого непосредственного ощущения себя. Под конец четвертой недели, совершив несколько вылазок, я принес в цистерну запас воды, орехов, толченых бобов и сухофруктов – достаточно, чтобы продержаться месяц. Я жил в кромешной тьме, за исключением нескольких часов в день, когда отблески света появлялись высоко вверху и на некотором отдалении от меня на трех узких полосах кирпичного пола, которые я очистил от песка. Оглядываясь назад, я понимаю, что слишком безрассудно удалялся от обычного чувственного опыта. Ибо в начале второго месяца моей пещерной ночи со мной случилось ужасающее происшествие.

Однажды днем – это был день, как я мог судить по отдаленному свету, – пещера взорвалась криками и завываниями. Потрясение, вырвавшее меня из медитации, так подействовало на меня, что я лишился чувств; когда я пришел в себя, оказалось, что я лежал съежившись на земле рядом с моей кирпичной площадкой, ошеломленный, дрожащий. Крики и завывания снова стали доходить до меня. Мне показалось, что я только что умер и теперь направляюсь к источнику всех страхов и черных тайн. Затем медленно, на пике ужаса, рискуя полностью лишиться силы духа, я вернулся к себе. Я слушал. Звуки время от времени превращались в вопли и стоны, и поскольку их дикий источник, по всей видимости, перемещался, я не мог понять, откуда они доносятся в этой вечной ночи. Я лежал, съежившийся и испуганный. Потом, тоже очень медленно, истерзанное существо, кем бы оно ни было, приблизилось к основанию наклонной шахты, тонкий луч света упал на него из центрального отверстия наверху, и через некоторое время я решил, что могу различить (или мне это только кажется?) очертание согбенного человека. Был ли то один из отшельников? Я подумал, что существо это погрузилось в ярость безумия, оно напоминало двух сумасшедших во флорентийской больнице и одну больную женщину, которую я знал еще в Болонье. Мне пришло в голову, что я не должен приближаться к нему, что я не смогу оказать ему никакой помощи в этом адском соборе. И когда через некоторое время это создание наконец удалилось, пошатываясь, или уползло, и я больше не слышал его, меня заинтересовало, как оно попало в это прибежище ночи, куда ушло и как отыскало путь, минуя ямы в предательском полу? Было ли его безумие светом во тьме? Неким сверхъестественным Божьим даром?

Тяжело дыша, как я сейчас припоминаю, но все же полный решимости найти объяснение, я пробрался к лестнице и поднялся на поверхность, чтобы повидать немецкого отшельника, однако мне не удалось отыскать его. Я провел ночь в своем старом убежище, а на следующее утро вновь отправился на поиски. Настоящие отшельники избегают встреч и разговоров с другими. Сама цель их жизни – убежать от людей, от болтовни, предметов человеческого обихода, от тщеславия и лжи. Обычно каждые десять-двенадцать дней я видел одного или двух пустынников, да и то на расстоянии, и имел слабое представление об их пристанищах. Большую часть времени они проводили в норах в пустыне. Наконец ближе к вечеру я нашел своего немца и сказал, что мне надо с ним поговорить. Я рассказал ему о существе в цистерне. Он окинул меня взглядом и спросил укоризненно: «Как, и ты туда же?» Этот неопределенный вопрос не требовал ответа. Он поведал мне, что Робер из Парижа два года назад лишился разума от пребывания в цистернах, но что в остальном он безопасен. Четыре года назад еще один отшельник погиб там, просто исчез. Однако немец предупредил меня насчет одной вещи, представление о которой он сумел составить из бессвязных слов Робера. Если только я не ищу смерти и безумия, опрометчивым будет проникать во вторую и третью цистерны, поскольку каждая уходит все глубже и в конце достигает абсолютной тьмы, несмотря на широкие трещины в потолке. В третьей, самой глубокой пещере водятся змеи и есть вода, и Робер заблудился именно там, но как-то выбрался наверх. Однако именно там он оставил свой рассудок.

Наша краткая беседа закончилась. Мой советчик, человек, полагаю, лет сорока, всмотрелся в мое лицо и заключил: «Я сам не стал бы спускаться туда. Безумие – не лучшая дорога к Богу». На этом он благословил меня. Мы шагнули друг к другу, обнялись, и он ушел.

На меня вновь нахлынул страх перед призрачными пещерами. Мне даже пришлось присесть: колени мои обмякли как тесто. Один человек погиб, второй сошел с ума. Что мне теперь делать, вернуться назад? Но на самом деле вопрос был не в этом. Конечно, я вернусь. Что вызывало во мне настоящий ужас – так это вторая и третья цистерны. Змеи. Устою ли я перед искушением спуститься туда? Этот вопрос ставил меня в тупик. Он часами не давал мне покоя. В ту ночь я вернулся в свое старое пристанище, а весь следующий день бродил по пустыне под палящим солнцем. Я узнавал очертания мягких дюн, россыпи камней, линию горизонта, цвет песка приобретал все новые оттенки, по мере того как солнце клонилось к закату. Ответ пришел. Гордыня и дьявол повелевали мной. Я испытывал соблазн спуститься во вторую и третью пещеры не для того, чтобы укрепить свою веру, но чтобы испытать свое тщеславие и какое-то стремление к смерти. Это стремление необходимо было умертвить. Оно никак не было связано с Богом и самодисциплиной.

Хоть я и испытывал беспокойство из-за злосчастного Робера из Парижа, который все еще, возможно, ползал внизу и которому я не знал как помочь, я все же вернулся в свой собор. Я совершил шесть вылазок, сделал двухмесячный запас пищи и решил не подниматься до истечения этого срока. Каждая ночь в пещере длилась семнадцать-восемнадцать часов. Я почти ничего не видел. В какой-то момент обманчивые звезды наверху становились чуть ярче, и я понимал, что наступил новый день, хотя мои руки и все, что находилось поблизости, оставались в могильной тьме. Я начал считать дни, и поскольку я уже провел там месяц, мне надо было отсчитать еще шестьдесят один день.

Там я оставался, в этой чернильной пустоте, в оцепенении созерцания. Когда я чувствовал, как что-то мелкое легко движется по какой-либо части моего тела, я или сохранял полное спокойствие и давал ему уйти, или быстрым движением смахивал его. Со временем я научился сидеть тихо, словно сова, и я уверен, что если в момент глубокого сосредоточения на мысли по мне проползало насекомое, я ничего не чувствовал. Было несколько укусов, но опухоль всякий раз проходила. Пережив то отравление возле Иерусалима, я стал крепче и здоровее, как люди, пережившие эпидемию смертоносной чумы. Скорпионы во всяком случае не питают особой склонности к человеческой плоти. Они предпочитают своих собратьев. Я видел это в пустыне и потом имел случай еще раз убедиться в этом в цистерне. Я немного изучил их. Они прирожденные хищники, цветом напоминающие волосы ангелов на старых алтарях, желтоватые или светло-коричневые, с восемью ногами по бокам туловища, парой клешней впереди и с узким хвостом сзади, утончающимся до жала.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 54
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Лоредана - Лауро Мартинес бесплатно.
Похожие на Лоредана - Лауро Мартинес книги

Оставить комментарий