Цена всех вещей - Мэгги Лерман

Она пожала плечами.

— Какие-то побочные эффекты могут быть весьма неожиданными. Уверена, я предупреждала об этом.

— Это вовсе не «какие-то побочные эффекты». Я не могу делать то, что должна.

— Но ты ведь забыла своего парня. И чувствуешь себя лучше.

— Возможно. Я не помню, как чувствовала себя раньше.

— Конечно, конечно. Эти заклинания памяти такие странные. Стоит им сработать, как все тут же начинают гадать, зачем ими воспользовались. — Взгляд ее блуждал по дороге за моей спиной, она часто моргала. Я вдруг поняла, что гекамистка сходит с ума. Если все члены ковена умирали, оставшийся в живых гекамист становился сумасшедшим. Я слышала об этом, но до сих пор никогда не видела собственными глазами. Прикрыв один глаз, она прижалась щекой к дверной раме. Второй глаз то смотрел ясно, то снова мутнел. — Ты страдаешь из-за своих побочных эффектов. Хм-м. Ты применяла другие заклинания?

Мне хотелось выть от отчаяния, но я лишь покрепче сжала опухшее запястье, пытаясь унять боль.

— Да. Мне было восемь лет, когда я воспользовалась одним заклинанием. Избавление от психологической травмы, навсегда.

— О, понятно. Вчера ты этого не сказала. — Она плотнее прижалась щекой к дверной раме, внимательно глядя на меня. — Заклинание психологической травмы. Оно тоже относится к памяти. Смерть парня. Память стерта. Два постоянно действующих заклинания. Печально, печально, печально, так ведь?

Мое запястье пульсировало.

— Мои родители погибли. В огне. Я видела, как горел дом. Наверное, меня мучили кошмары. — Я стиснула зубы и поджала пальцы ног в туфлях. — Кто-то проник в дом. И зажег в камине фейерверки.

Она открыла от удивления рот и отодвинулась от дверной рамы.

— О!

— Послушайте, вы должны отменить это заклинание. Пожалуйста. В августе я должна ехать учиться в балетную школу, но не могу даже…

— Нет, — сказала она. — Эти воспоминания стерты и вернуть их обратно нельзя.

— Ну и ладно. Не важно. Мне наплевать на воспоминания. Я хочу, чтобы мое тело нормально двигалось. Вы можете это сделать?

Ее настроение изменилось. Она прекратила разглядывать улицу, оглянулась на дом и в страхе отшатнулась от меня.

— Гекамист сможет тебе помочь. Добавит еще одно заклинание, чтобы нейтрализовать побочный эффект. Возможно, ты станешь грациозной, как газель. Но новое заклинание повлечет за собой новые побочные эффекты. На тебе будут висеть уже три постоянных заклинания — это очень плохо. Слишком рискованно. Побочные эффекты накапливаются.

Я закусила губу. В прошлом году я слышала в Летнем Институте, как девочки рассказывали про заклинания. По слухам, одна прима-балерина Манхэттенского балета воспользовалась заклинанием, чтобы стать звездой, но с тех пор разговаривать с ней стало невыносимо скучно. Еще была девушка, которой никак не удавалось выполнить двойной пируэт — в конце она постоянно теряла равновесие — и вот в один прекрасный день она пришла и безукоризненно проделала его четырнадцать раз подряд. С тех пор каждое утро она просыпалась с криком, не понимая, где находится, зато могла танцевать. По последним слухам ее взяли на учебу в Балет Сан-Франциско.

Я всегда считала, что подобные заклинания эгоистичны — короткий путь к величию. Та прима-балерина и девушка, у которой не получался пируэт, могли бы практиковаться и, возможно, все равно бы достигли желаемого результата. Я практиковаться не могла. Я выглядела как идиотка. Побочные эффекты скрутили меня в бараний рог. Я нуждалась в заклинании, которое вернуло бы меня в нормальное состояние, позволило вновь стать самой собой.

Но можно ли быть собой, если ты не в силах припомнить собственное имя?

— Не я, — сказала гекамистка, прерывая ход моих мыслей.

— Что?

— Не я эта гекамистка. Глупая, глупая я. Нет, нет, нет. Я не могу. Я не могу.

— Но почему нет?

Она начала закрывать дверь, и я выставила руку, чтобы помешать ей.

Гекамистка сделала глубокий вдох и, кажется, попыталась собраться с мыслями.

— Ты милая девочка. Я скажу так. В тот день ты выглядела очень несчастной из-за своего погибшего парня. Думаю, ты приняла верное решение.

Никто из моих знакомых никогда не называл меня милой. И я была уверена, что приняла неправильное решение.

— Нет, у меня нет выбора… Пожалуйста. Я люблю танцевать больше всего на свете.

— Сейчас да. — Она с силой надавила на дверь, не обращая внимания на то, что я уперлась в нее рукой. — Вчера ты любила своего парня больше. Считай, что оказала себе большую услугу.

Еще один толчок, и дверь захлопнулась. Я постучала пару раз, но гекамистка больше не выходила.

Может, я и решилась бы усилить действие побочных эффектов, но творить для меня это заклинание гекамистка не собиралась, а ведь она была единственной во всем городе. Плюс передо мной стоял вопрос платы — вряд ли в закромах шкафа могли обнаружиться еще пять тысяч долларов. Особенно после того, как Эхо рассказала мне, что их туда положил Уин.

Значит, оставалось только практиковаться.

Утром четвертого июля после пляжного пикника я попыталась наклониться так, чтобы дотронуться до пола. Нужно было прижаться грудью к ногам и обхватить их руками так, чтобы коснуться пальцами лица. Теперь мне едва удавалось достать кончиками пальцев до ковра. Я зажмурила глаза, чтобы не разрыдаться. Впереди был целый час, чтобы преодолеть себя.

Я застряла в теле, которое мне не подчинялось. А Эхо собиралась растрепать правду об Уине всем, кого я знаю, прежде, чем я найду способ ее остановить.

18

Маркос

На следующий день после пикника я проснулся с жутким похмельем. Голова трещала по швам, а желудке начался пожар, готовый поглотить весь мир. После того как Диана получила травму, а потом уехала с Ари лечиться, я напился до такой Степени, что смог забыть о смерти Уина. Я помнил это ощущение благополучия, когда мне казалось, что друг где-то здесь и в любой момент может выйти из толпы, вылить содержимое моего стакана в песок и увезти меня домой. Но этого, конечно, не происходило, и я продолжал пить. Но куда сильнее алкогольного похмелья оказалось похмелье забвения. Я расплачивался за свою лоботомию, за избавление от лишних мыслей.

Еще не вставая с постели, я слышал, что братья возились на кухне. Спина болела, но я спустился по ступенькам как обычно, стараясь выглядеть как обычно.

— Выглядишь помятым, — заявил Дев при виде меня.

— Ух ты! — эхом отозвался Кэл.

— О, Маркос! — воскликнула мама и поспешила налить мне апельсинового сока.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});