Мираж - Сохейр Хашогги

— …ты решила прийти к нам. Ты останешься здесь навсегда, и мы все будем счастливы вместе.

Не ответив, нянюшка Карин грустно улыбнулась и потрепала Амиру по волосам.

— Вот потому-то мне и интересно, как она на самом деле выглядит, — проговорила Лайла, выслушав рассказ Амиры.

— Знаешь, она совершенно не похожа на других нянюшек.

— Подожди, она что, огненный столп, послание Аллаха?

Амира рассмеялась.

— Ты же прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. — Дочь Омара не собиралась распространяться о светлых волосах Карин. Мисс Вандербек была особенной в совсем другом смысле. Нянюшки в большинстве своем были родом из таких бедных стран, как Йемен или Эфиопия; Бахия приехала из Судана. Многие, в том числе и Бахия, еще год назад были рабынями и перестали ими быть по крайней мере официально после королевского указа, отменившего рабство. К тому же почти все няни, как Бахия, да и вообще большинство ремальских женщин были неграмотны.

— Временами я отказываюсь понимать, зачем она здесь осталась, — сказала Амира. — Она могла бы преподавать в любом университете. Она учит меня таким вещам. — Амира замолчала, подыскивая слова, чтобы рассказать, как красочно Карин умеет описать мир людей за пределами аль-Ремаля, но Лайла уже проявляла нетерпение.

— Ты знаешь, что я уже научилась читать по-английски не хуже, чем Малик?

— Правда?

— Только не рассказывай об этом никому. Отец очень рассердится, если узнает.

— Ха! Малик будет тебе завидовать.

— А еще она учит меня арифметике, — добавила Амира, понизив голос.

— Это ты о чем? Два плюс два равно четырем?

— Это мы проходили уже давно, а теперь мы изучаем проценты.

— Зачем тебе все это надо? — искренне удивилась Лайла.

— Нянюшка говорит, что никогда не предугадаешь, какие знания понадобятся тебе в будущем. Она говорит, что те школы, в которых скоро будут учиться девочки, — только начало, первый шаг. Сначала в этих школах будут изучать только Коран, но потом в них станут учить, как в школах для мальчиков.

— Амира, а не противоречит ли все это Корану?

— Нянюшка говорит, что нет. Она говорит, что в Коране не сказано, что девочки должны оставаться невежественными. Вот, например, гутва — чадра, о ней в Коране тоже нет ни слова. Когда-то очень давно чадру начали носить очень богатые женщины, чтобы отличаться от бедных. Со временем чадру стали носить все женщины. Но в Коране не сказано, что женщина должна закрывать свое лицо.

— Все это рассказала тебе мисс Вандербек?

— Да. Я прошу тебя, Лайла, не говори никому, что я тебе сказала. Но в Коране действительно нет многого.

— Не волнуйся, я сохраню ваши с мисс Вандербек секреты, — раздраженно проронила Лайла. — Но не одна твоя нянюшка Карин разбирается в жизни. Мне тоже кое-что известно. Кстати, ты не слышала о деревенской девушке, которая недавно утонула в колодце?

— Конечно, слышала, — ответила Амира, да и как могло быть иначе, если эта история была у всех на устах?

— Ну так вот, это не несчастный случай и не самоубийство.

— Что ты хочешь сказать?

Теперь понизила голос Лайла:

— Кто-то видел, как она вечером входила в дом мужчины. Об этом узнали ее братья. Они схватили сестру и бросили ее в колодец, крики несчастной девушки слышала вся деревня.

— Лайла, откуда ты это знаешь?

— Я же сказала тебе, что твоя мисс Вандербек не единственная, кто что-то знает. Может быть, ты еще что-то хочешь узнать, воробушек?

Амира приготовилась слушать. Ей доставляло удовольствие учиться у нянюшки Карин, но это было трудно. Как все же здорово иметь такую подругу, как Лайла, с которой можно поговорить о реальных вещах, происходящих в реальном мире. Когда-нибудь она поведает Лайле о своем тайном желании, чтобы та вышла замуж за Малика. Как хорошо было бы им жить всем вместе.

Дружба

Собственно, это желание было не столь уж фантастическим. Оно вполне могло сбыться. Во многих отношениях Лайла Сибаи была идеальной невестой для Малика. Отец Лайлы Абдулла был давним другом и деловым партнером Омара Бадира, так что брак сулил слияние состояний двух домов.

Правда, Лайла и Малик не были кузенами, но в аль-Ремале это требование выполнялось не столь неукоснительно, как в других арабских странах. С другой стороны, всем было известно, что для Малика Лайла все равно что двоюродная сестра — она столько времени проводила в доме Бадира! Мать Лайлы Раджия была близкой подругой Джихан.

Кроме того, правда, это была не главная причина для заключения брака, Лайла и Малик симпатизировали друг другу, если не сказать больше. Амира помнила, как Раджия ругала свою дочь за то, что та слишком много времени проводит с Маликом, который не был махрамом — родственником, за которого нельзя было выйти замуж.

Потом Лайла повзрослела и начала носить чадру. Но даже после этого Амира не раз натыкалась на них с Маликом, уединившихся в укромном уголке отцовского сада. Видимо, у Амиры был очень озадаченный вид, потому что Лайла весело рассмеялась.

— В чем дело, воробушек? Не должны же мы с твоим братом делать вид, что незнакомы, только потому, что мне пришлось завернуться в эти тряпки!

Такой была Лайла. Видимо, она, как и Малик, знала, когда можно нарушать правила. Даже если бы Амире не понравилось поведение подруги — а это было далеко не так, — она все равно ничего бы не сказала: Амира обожала Лайлу, это был ее идол, кумир, предмет преклонения. Конечно, старшая по возрасту Лайла уделяла столько внимания Амире только потому, что ее братом был Малик, ну и что из того? Малик тоже был кумиром Амиры. На ее взгляд, самым лучшим выходом был бы брак двух ее идолов.

Скорее всего, однако, этому было не суждено сбыться. И дело даже не в том, что Малик был моложе Лайлы — разница в возрасте была всего около двух лет, а ведь сам пророк был женат на женщине, которая годилась ему в матери, — нет, главное было в том, что Малик еще только учился жизни, а Лайла стала уже девушкой на выданье. Вряд ли можно было ожидать, что ее отец станет ждать, пока подрастет сын его старого друга, скорее Сибаи поищет дочери другого мужа, зрелого и самостоятельного человека, и ждать этого осталось уже недолго.

— Послушай! Это они.

Давно прошло лето, не за горами было уже следующее. Подруги вольготно расположились в библиотеке отца Лайлы. Вообще-то это была запретная для женщин территория, но Абдулла Сибаи как раз в это время закупал в Индии партию шелка, а его жена не слишком-то тщательно следила за дочерью, и та, прихватив подругу, прошмыгнула в библиотеку к заветному радиоприемнику, предмету гордости старого Абдуллы. Такой же очень дорогой приемник был и у отца Амиры. Друзья обменялись этими подарками и теперь по радио следили за изменениями конъюнктуры на всем Среднем Востоке. Амира и Лайла использовали радиоприемник со столь же распространенной, хотя и несколько иной целью — они слушали музыкальные передачи из Стамбула и Каира. Каир нравился подругам больше, там жили и пели великие певцы: Абдул Вахаб, Фарид аль-Атраш и неподражаемая Ум-Кальтум. Иногда девушкам удавалось поймать каирскую станцию, передававшую западную музыку. Именно на этой волне они впервые услышали песни группы, по которой, со слов Малика, юного сноба из британского колледжа, сходила с ума вся Европа. Группа называлась «Битлз».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});