Песнь песков - Брижит Обер

А Роман между тем шептал на ухо Лейле: «Мы выберемся отсюда, принцесса», и его заросшая щетиной щека царапала ее нежную щеку.

Ян крепче вцепился в пеньковый трос. Может быть, они и выберутся, но как? Подземные реки имеют гнусную тенденцию вырываться на поверхность весьма эффектно и зрелищно, образуя нечто вроде водопадов в несколько метров высотой, так что, будучи вытолкнуты на поверхность, они почти наверняка утонут в клокочущих водах.

Д'Анкосс уже не чувствовал своего бедра, это показалось ему дурным предзнаменованием. Он осторожно прощупал рану — десять сантиметров разорванной и опухшей плоти. Он слегка сдвинул наложенный Владом жгут, ожидая потока крови. Ничего. Только слегка сочится. Он медленно выдохнул. Если ему суждено погибнуть от этой случайной пули, он никогда не вернется во Францию и не увидит Макса; не увидит, как тот умирает, невероятно исхудавший, неузнаваемый, с глазами блестящими, словно два осколка вулканического стекла. Он почувствовал, что на глазах его закипают слезы, и он, не в силах их сдержать, вытер глаза ребром ладони.

Лодка все быстрее и быстрее неслась по узкому зловонному туннелю, словно спускалась по внутренностям некоего дьявольского создания.

Пытаясь обмануть свою тревогу, Роман повернулся к Лейле:

— Ты и вправду больше ничего не помнишь про ту песню?

— Я как раз думала об этом, — ответила она. — Я вижу, как сижу в юрте, и слышу, как взрослые вокруг меня о чем-то шепчутся. Я тогда расслышала только одно слово: Народ.

— Народ? Какой народ? Ваш? — спросил Ян, который всегда очень внимательно относился к тому, что говорила молодая женщина.

— Тот Народ, которому принадлежит эта песня.

— Но что он должен делать, этот народ? — воскликнул Ян. — Кроме того, что петь.

— Он должен вернуться, разумеется, — ответила она бесцветным голосом.

— Вернуться? Откуда? Когда?

— Так написано: Народ вернется, — ответила она, слегка раскачиваясь.

— Да о каком народе ты говоришь? — давил на нее Ян.

— Что? — растерянно переспросила она.

— Лейла, ты только что нам сказала, что народ должен вернуться! — твердо повторил Ян, стискивая ей руки. — И что так написано!

— Я не помню, — отозвалась она. — Разве я так сказала?

— Ты издеваешься над нами! — воскликнул Ян.

— Хватит, Ян, перестань ее мучить, — сказал Роман.

— А она что, нас не мучит? — огрызнулась Татьяна. — Какие-то пророчества с того света?! Лейла, дорогая, если это игра…

— Это не имеет ничего общего с вашими дурацкими видеоиграми! — воскликнула Лейла. — Народ вернется.

— Вот! Видишь, ты же говоришь «народ»! — воскликнул Ян, покачивая в своей ладони ее маленькие заледеневшие пальчики.

— Это кто-то говорит через меня, — поправила его молодая женщина, дрожа, как от озноба. — Но я не знаю кто. Я больше вообще ничего не знаю, — поспешно добавила она, высвобождаясь.

— Но… — попытался возразить Ян.

— Посмотрите! — крикнул Влад. Белая точка.

Белая точка где-то метрах в пятистах прямо впереди.

И она постепенно росла. Свет. Скоро они увидят дневной свет! Не торопись, старик, прошептал Роману чертик на его плече, вспомни датскую пословицу: «Если ты видишь свет в конце туннеля, наверняка это поезд, который несется навстречу».

И все-таки они плыли к свету.

Причем все быстрее и быстрее. И вместе с расширяющимся пятном света рос глухой шум.

Все громче и громче. Это было похоже на гул водопада.

— Крепче держитесь за тросы! — прокричал Роман, пытаясь перекричать шум воды. — Сейчас нас покрутит!

Не успел он закончить фразу, как их вынесло к выходу. Ослепляющему выходу, словно лодка устремилась в раструб света.

И их закрутило.

Их швыряло над водоворотом, опрокидывало вниз в водопад, они крутились под фосфоресцирующими сталактитами огромной пещеры, куда вынесло их лодку, между древних скал в тысячелетних водах, словно галера каторжников в оглушительном грохоте падения.

Затем внезапно кружение кончилось. Только перевернутая оранжевая резиновая лодка, лениво раскачивающаяся над водой. Потом появилась рука. Еще одна. Голова. Две. Три… Влад, помогающий Маттео выбраться на поверхность. Роман, поддерживающий почти потерявшего сознание Д'Анкосса, барахтающаяся в воде Татьяна, Лейла, вставшая на цыпочки в не слишком глубоком озере и вцепившаяся в протянутую руку Яна.

Еще одно озеро. Еще одна пещера. Но на этот раз без всякой настенной живописи. Без скал с острыми выступами. Почти круглая пещера, с высокими стенами, темными и гладкими. Но вместо берега с пологими склонами — стена. Настоящая стена. Высокая стена из огромных мрачных каменных блоков, к подножию которой их выбросило. Они растерянно разглядывали стену, а Роман по-прежнему крепко держал лодку за тросы.

— Привяжи ее к кольцу, — бесцветным голосом произнес Влад.

Роман проследил за его взглядом и увидел кольцо. Кольцо из ржавой бронзы, но еще вполне крепкое. А рядом с кольцом трухлявая деревянная лестница. Пристань. Итак, они прибыли в порт. Теперь они различали и другие кольца, и другие лестницы, расположенные на равном расстоянии одна от другой. Порт в самом сердце пустыни, глубоко под землей.

Они с трудом вскарабкались по скрипящей лестнице и оказались на гладкой площадке со странной, крапчато-зеленой поверхностью.

Роман, привязавший лодку, взобрался последним и рухнул рядом с другими, мокрый и запыхавшийся.

— Черт побери! — негромко выругался Ян, разглядывая водопад метров пятнадцати высотой, откуда их только что сбросило. — Похоже, они все без ума от Евродиснейленда. «Пираты пустыни».

— Не забудь «Пещеру с привидениями» и «Деревню мертвых», — подхватила Татьяна. — Господи, как же мне страшно!

Влад легонько похлопал ее по плечу. Лейла лежала, вытянувшись на спине, с закрытыми глазами и сложенными на груди руками. Что это с ней еще? — подумал Роман. Куда опять унесся наш неустрашимый фоторепортер? Пришедший в себя Маттео, с приклеившимися к голому черепу редкими мокрыми волосками, постоянно чихал, поглаживая поверхность. Прохладную и гладкую поверхность, ровную и плоскую, судя по всему, это был мрамор…

— Порфир! [26] — воскликнул он внезапно. — Это же невозможно!

— Наверное, его привезли на кораблях и положили сюда те, кто построил все это, — предположил Ян, осматриваясь вокруг; глаза его блестели, как у ребенка, оказавшегося в магазине игрушек. — Вы стены видели?

Маттео повернул голову. Стены высокие, темно-зеленые, с блестящей поверхностью.

— Оникс, — недоверчиво пробормотал он. — Можно подумать, что мы в храме.

— Отверстие только одно, наверху, над самым сводом, — сказала Татьяна.

Круглое, как и сама пещера, отверстие, сантиметров пятидесяти в диаметре.

Лейла выпрямилась, и Роман с облегчением увидел, что она вытаскивает из водонепроницаемого кармана куртки «Никон».

Безразличный к разговору, Влад порылся в аптечке, найденной в лодке, и заставил Маттео проглотить две жаропонижающие таблетки, после чего закутал его в сухое одеяло, тоже из запасов шлюпки. Завладев в свою очередь аптечкой, Роман склонился над ногой Д'Анкосса.

Рана была промыта чистой водой и казалась вполне безопасной. Пытаясь не потревожить раненую ногу, Роман осторожно приподнял ее и, к своему глубокому облегчению, заметил разрыв на обратной стороне бедра. Он улыбнулся Д'Анкоссу, который корчился от боли.

— Прекрасная новость: пуля прошла навылет.

— Это значит, что все обойдется? — обеспокоенно спросил тот.

— Разумеется. Заражения крови нет, артерия не задета, саму рану мы присыплем стрептоцидом и наложим повязку, пропитанную антисептиками, а затем вы примете антибиотик широкого действия.

— Типы, которые приготовили эту лодку, в самом деле все предвидели! — пробормотал Влад.

Маттео, который до сих пор молча осматривался, наконец заговорил.

— Там курган, — произнес он между двумя приступами чихания.

— Что? — выпрямляясь, переспросила Татьяна.

— Груда красных камней, там, в глубине… это курган, — повторил он. — Это явно дело рук человека.

— Могила? — воскликнул Д'Анкосс, вывернувшись, чтобы взглянуть через плечо Романа, который накладывал ему повязку.

— Посмотрим!

Ян, быстро вскочив на ноги, уже направлялся пружинистым шагом к нагромождению камней, которые привлекли внимание Маттео.

Вот что значит молодость, подумал Роман, который чувствовал себя совершенно разбитым. Татьяна поднялась тоже и пошла за Яном. Лейла не пошевелилась, но он заметил, что ее пальцы судорожно впились в футляр, и спросил себя, чего же она так боится. Хотя она-то, вероятно, знает, чего надо бояться. Впрочем, нет, хватит этих бабушкиных сказок!