Баронесса ринга - Минерва Спенсер

не могла сдержать ухмылку.

– Божечки, это уже не рыжий, а пламенный апельсиновый, верно?

Это замечание его не развеселило.

– Как вы сюда добирались? – спросила она. – Ведь если вы явились в том вашем черном бегемоте, то все это, – она повела рукой в их сторону, – было напрасно.

– Мы наняли кеб.

Марианна поморщилась, услышав эти четкие, твердые как алмаз звуки.

– Может, вы и выглядите как простецкий парень, а разговариваете по-прежнему как большая шишка.

– Вы тоже разговариваете как большая шишка, – отрезал он холодно.

– Справедливо, – согласилась Марианна. – Меня много раз укоряли в том, что я разговариваю, как все эти франты. Что ж, низшие сословия стремятся подражать тем, кто выше их.

Герцог прищурился, услышав, как она голосом выделила слово «выше».

Первое потрясение прошло, и Марианна отметила еще две черты, откровенно выдававшие в нем человека, владевшего немалой частью Британии: властный взгляд и гордую осанку.

– У вас есть несколько недель, чтобы поработать над вашей манерой речи и над осанкой.

– А что не так с моей осанкой? – спросил он, чопорно выпрямляясь и принимая еще более горделивый вид.

– У вас как будто железный прут над… гм… в общем, вы прямой и несгибаемый, как кочерга. Посмотрите на людей, с которыми придется жить бок о бок следующие несколько месяцев, и попытайтесь подражать им.

Судя по его надменному хмурому лицу, ему вовсе не понравилась мысль подражать всякому сброду.

Марианна прищурилась:

– Возможно, вы удивитесь, но вы не единственный, кто не хочет, чтобы вас раскусили. Я предпочту, чтобы никто даже не подумал связывать мое имя с очередным аристократом. Если выяснится, что это я тайком протащила вас в цирк моего дяди, вывод будет только один, поэтому буду вам благодарна, если ни один человек во время нашего турне не узнает, что вы герцог.

– Ладно, – проскрипел Стонтон. – И кто же мы такие?

– Учитывая вашу речь, я просто скажу, что вы служили дворецким в доме лорда. Обычно они еще чопорнее, чем их хозяева, верно?

Эллиот Уингейт негромко засмеялся. Смешок был слишком мягким для человека, смахивающего на сатира.

– Вот тут она тебя поймала, Стонтон… ой, прости, Син. Баффл и вправду устрашает сильнее, чем любой из королевских герцогов.

– Син? – удивилась Марианна.

– Это домашнее прозвище, – ледяным тоном произнес его светлость, с каждой минутой проявляя все больше раздражения.

– Вы, благородный и высоконравственный лорд Безупречность, носите прозвище Син[6]? – Марианна засмеялась. – Предполагается, что это ирония?

Глаза герцога сузились до зеленых щелок.

– Это детское сокращение его имени, – поспешно объяснил Эллиот, чувствуя, как сгущается напряжение в комнате.

– И что за имя? – спросила она, а затем с усмешкой обернулась к герцогу. – Или делиться подобной информацией с простолюдинкой запрещено?

– Сент-Джон, – то ли рыкнул, то ли прошипел он.

Хм. Да, он, безусловно, выглядит как Сент-Джон.

– И что, кучка других франтов знает вас под прозвищем Син?

– Нет, – ответил Эллиот, пока герцог закипал. – Только еще двое так его когда-то называли.

– Хм. – Марианна минутку поразмышляла, пытаясь придумать что-нибудь подходящее. – А если мы скажем, что Син – это просто сокращение от распространенной фамилии, например Синклер. Джон Синклер. Пойдет?

– Да, – коротко бросил герцог.

Она усмехнулась:

– Вот и хорошо. У нас уже есть Пискля, Гудок и Клуша. Вы отлично впишетесь.

– Почему бывший дворецкий присоединился к бродячему цирку? – спросил герцог, игнорируя насмешку.

– Я уверена, вы уволили немало слуг, вот и найдите причину.

Он весь ощетинился, услышав это обвинение, но опровергать его не стал.

– Почему слуги теряют работу? – спросила Марианна. – Драки, распутство… воровство. – Она помолчала. – Воровство. Хм…

– Нет, – твердо отрезал он. – Я отказываюсь носить клеймо вора в течение следующих двух месяцев.

Его возмущенное лицо позабавило ее.

– Хорошо, не воровство. – Она сжала губы и подергала носом, обдумывая возможные причины его падения по социальной лестнице. – Давайте скажем, что вас застукали за утолением жажды в подвалах вашего хозяина, причем не в первый раз, и он уволил вас без рекомендаций.

– То есть я горький пьяница?

Марианна улыбнулась.

Герцог вздохнул:

– Ну ладно. А откуда я узнал про эту работу?

– Мы скажем, что вы услышали о ней от Чарли Уиттакера. Он был лакеем до того, как стал боксером. «Красавчик Чарли» – так его часто называют.

– А если этот самый Чарли скажет, что знать меня не знает?

– К счастью, недавно он вернулся домой, в Глазго. Мы можем сказать, что вы оба работали на одного хозяина несколько лет назад.

Герцог кивнул.

Марианна повернулась к Эллиоту, который был заметно ниже ростом.

– А вы? Каким именем называть вас?

– Эллиот подойдет.

– Эллиот? – она засмеялась. – Нет, не думаю. Это почти так же ужасно, как Синджин. И Уингейт не сработает.

– Как насчет Смита? Это достаточно нормально? – язвительно спросил Эллиот.

– Боксер никогда не стал бы называть себя Смитом. Вы сможете откликаться на Смити?

– Полагаю, смогу.

– Вы из Лондона?

– Нет, из Бристоля.

Марианна ухмыльнулась.

– А, родина чемпионов! Хен Пирс, Том Крибб и Джем Белчер. – Она с ног до головы осмотрела его жилистое гибкое тело. – Так. Мы скажем, что вы недавно приехали из Бристоля. Однажды я встречалась с Пирсом, и вы чем-то на него походите. Почему бы нам не сказать людям, что вы работали на мясника, но он вас уволил, когда вы стали заглядываться на то, что вам недоступно, – на дочь хозяина. Боксируете с детства, но несколько лет назад вас как следует отлупили, и с тех пор у вас не было ни одного платного поединка. Сможете все это запомнить?

Он опять слабо улыбнулся:

– Думаю, я справлюсь, мисс Симпсон.

– Лучше привыкайте называть меня Марианна. – Она взглянула на герцога. – Вы оба.

– И ваш тренер будет не против нанять таких испорченных типов, да еще и без рекомендаций? – спросил Сент-Джон.

– В отличие от таких, как вы, ваша светлость, Джек не ждет, чтобы его работники были с безупречной репутацией и обложены документами, как скаковые лошади. Он знает, что такое зарабатывать на жизнь, и считает, что все заслуживают второго шанса.

– Марианна, может, вам уже пора перестать говорить мне «ваша светлость» и называть «Син»?

Она сомневалась, что когда-нибудь сможет назвать его столь интимным прозвищем. Надо просто постараться вообще никак его не называть.

– Ну так что, идемте? – Она направилась к двери, но герцог ее опередил.

Марианна остановилась и, вместо того чтобы выйти в уже распахнутую дверь, сердито на него посмотрела.

– Вы больше не джентльмен. Женщины вроде меня сами открывают двери.

– Я отказываюсь быть невежей лишь потому, что таковы все остальные.

– Это выдаст вас еще больше, чем речь и осанка.

От насмешки