Нечаянная радость (сборник) - Юлия Вознесенская

В еще утреннем сумраке увидел, как из сарая вышла в сопровождении двух козочек баба Зина.

– Доброе утро, баба Зина!

– Доброе утречко! Как спалось?

– Просто великолепно, давно так не высыпался. А где бы мне умыться?

– Рукомойник в доме. А если хочешь, можно и на озере окунуться. Я вот козочек привяжу и пойду на родник за водой, могу и тебя провести.

– Это было бы замечательно! Зубы-то я в доме почищу и лицо сполосну, а вместо душа – на озеро, конечно!

Когда Андрей вышел из дома, прихватив полотенце и трусы на смену, баба Зина уже ждала его с двумя пластиковыми пятилитровыми канистрами в руках.

– Баба Зина, а еще канистры у вас есть?

– Как не быть, есть. А зачем?

– А давайте мы возьмем еще несколько канистр, сядем в мою машину, по дороге заедем к Саше и все вместе поедем на родник за водой!

– Вот за это спасибо, запас не помешает! Вода наша родниковая чем хороша: держи хоть месяц – не портится.

Забрали канистры из кладовки, сели в машину и поехали к Ракитиным. Там сейчас же начался веселый переполох: Анна разбудила мальчишек и велела им ехать с отцом за водой к роднику. А те и рады!

По дороге Андрей спросил:

– А умываться на роднике будем? А то бы я в озере поплавал…

– Еще поплаваешь, а утром лучше всего в родниковую воду окунуться, на весь день заряд!

Так оно и вышло. Пока баба Зина с ребятишками набирала воду наверху, у часовенки, Андрей и Саша окунались внизу в бассейне. Окунувшись и выскочив как ошпаренный из ледяной купели, даже успев вытереться, Андрей вдруг опять полез окунаться.

– Да это же просто волшебство какое-то! – вопил он, стоя в бассейне и размахивая руками.

– Не волшебство, а благодать Божия, – с улыбкой поправил его Саша. – Святой родник это, не забывай.

– Не забуду! Такое разве забудешь!

* * *

Нет, не пришлось Андрею Алексеевичу Дугину иллюстрировать графа Льва Николаевича Толстого, не вышло из него Левина! Как ни бился с ним Саша, а управляться с косой он так и не выучился, пришлось ему вместе с Анной работать граблями, ворошить траву, накошенную Александром за прошлые выходные, а потом сгребать в стожок уже высохшее сено с позапрошлой косьбы. К обеду он так умаялся, что руки и плечи у него ныли, так что он и ложкой еле-еле управлялся.

После обеда отдохнули, а потом пошли осматривать бывший военный завод. Как ни странно, а ничего разграблено на заброшенном заводе не было, и замки на въездных воротах и на дверях всех трех цехов были не тронуты.

Сопровождал их по заводу серьезный, средних лет мужчина по имени Владислав Петрович, которого Саша звал просто Петровичем.

– Я тут оставлен бывшим руководством вроде как сторожем, – представился Петрович. – Ключи мне выдали от замков, зарплату как сторожу назначили и первые два года даже платили через районную сберкассу. Хозяева иногда на машине приезжали, порядок проверяли, каких-то возможных покупателей привозили. Те осматривали хозяйство, прикидывали, какое тут производство можно развернуть. А через два года вдруг все исчезло – ни хозяев, ни покупателей, ни зарплаты.

– А хозяйство-то, смотрю, в полном порядке! – удивлялся Андрей. – Хоть сейчас налаживай производство.

– А что производить-то? – невесело спросил Петрович. – Прежние хозяева попытались наладить сборку заграничных садовых инструментов, да не пошло дело – спроса нет.

– Ну, а если, скажем, ту же сборку наладить, но не садовых, а медицинских инструментов, пошло бы дело, как думаете, ребята?

– Отчего не пойти? Бывший начальник инструментального сборочного цеха – вот он перед вами, инженер Ракитин, Саша то есть. Лично я мастером работал. Бывший старший бухгалтер на рынке в Крутых Волках в ларьке сидит… Даже повар есть, если столовую при заводе открывать, как прежде было. Кузнецов дядя Костя, пекарь наш, он ведь хлеб печет в электрической духовке, которая на заводской кухне стояла, я ему под расписку ее выдал, нельзя ж было людей без хлеба оставлять. Можно и назад вернуть духовку, если завод заработает…

– Нет уж, – сказал Андрей, – если найдутся люди, которые завод к жизни вернут, так они и столовую откроют, и пекарню в деревне сохранят, я думаю… Я вам, ребята, ничего не обещаю, но завод ваш буду иметь в виду и в разговоре с деловыми людьми стану информацию выдавать: есть, мол, деревня, где имеются все условия для открытия небольшого завода определенного профиля. А что с народом, нашлось бы достаточно рабочих, чтобы воскресить завод, как вы думаете?

– Да все те, кто сейчас мается в Крутых Волках, домой бы с радостью вернулись! – сказал Александр.

Петрович с ним согласился, только добавил:

– Из соседних деревень тоже можно было бы серьезных и надежных людей пригласить, домов-то у нас пустых вон сколько. Только отбирать людей с толком надо, чтобы не превратить родные наши Павлинки в новые Крутые волки.

– Люди – это главное! – поддержал его Саша.

– Ничего вперед не скажу, но думать буду серьезно, – еще раз пообещал Андрей.

* * *

Вечером, как и было обещано, дружно отправились рыбачить на озеро.

Клевало хорошо, набрали окуней, вытянули несколько крупных лещей, пару сазанов, даже щуренка изловили, а уж карасей натаскали сверх меры. Потом развели на берегу костер, чтобы и просто так посидеть, и уху сварить. На огонь подошел Петрович: убедившись, что у озера сидят не чужие, а свои, он с ними и остался, даже попросил у ребят запасную удочку.

Уложив спать маленькую дочку, к рыбакам пришла Анна, принеся с собой картошку, соль, лавровый лист с перцем, лук и зеленую петрушку. Она и занялась ухой, мужчины только почистили рыбку. Сидели, разговаривали… Все было так, как обычно бывает на рыбалках, но не совсем так: не было ни спиртного, ни сопутствующих ему вольных разговорчиков. Шел разговор о жизни – в Павлинках в частности и в России вообще. К удивлению Андрея, павлиновцы не повторяли фрагменты теленовостей, а судили о жизни как-то… более глобально, что ли, чем он привык слышать. О Боге конкретно не заговаривали, видимо, не желая стеснять Андрея, но по их подходу к самым простым вещам он чувствовал, что Бог присутствовал в их мыслях постоянно, но без нажима и пафоса, а как-то естественно, немного по-домашнему даже…

Кто-то ехал из деревни на велосипеде, свет фары метался по кустам.

– Кто это так поздно за водой едет? – удивилась Анна.

Велосипедистом оказалась девушка лет семнадцати-восемнадцати с толстой белой косой, свисающей чуть не до колеса.

– Ты чего, доча? – спросил Петрович.

– Я к тебе… Добрый вечер, дядя Саша и тетя Аня, – и в сторону Андрея, но не глядя на него: – Здравствуйте…

– Мама прислала?

– Ну… Пап, можно я сегодня у Наташи переночую? А завтра мы прямо от нее в Негорелово на великах поедем.

– А мама что сказала? Она не против была?

– Нет, она разрешила. Но велела тебя спросить, чтобы ты потом на нас обеих не ворчал.

– Ладно, Ксеня, ночуй. Только вы хоть полночки-то поспите, не до утра секретничайте.

– Хорошо, папа. Так я поехала? Ты маме сам скажешь, что разрешил?

– Скажу. А ушицы не отведаешь?

– Не хочется, пап. Наташа меня ждет, мы у нее молока попьем.

– Ну, езжай с Богом, доча. Завтра в церкви увидимся.

Ксеня взмахнула тяжелой косой, крутнула педали и скоро исчезла в темноте.

Андрей молчал, пораженный: таких девушек он еще не видал!

* * *

Баба Зина обрадовалась свежей рыбе и тут же принялась потчевать Андрея парным молоком. Он удивился сам, но с аппетитом выпил литровую банку молока и съел две большие краюхи ароматного павлиновского хлеба.

Разбирая рыбу, баба Зина сказала:

– Сегодня уже поздно, а завтра вернусь из церкви и рыбничек испеку тебе в дорогу! – Она уже знала, что на следующий день после обеда гость тронется восвояси.

– Баб Зина, а давайте я вас завтра в церковь на машине свожу. Саша просил меня отвезти Анну с ребятами и Евдокией Петровной, так и для вас место найдется.

– Ой, да какое ж тебе спасибочко-то! Ну, просто спаси Господи! – обрадовалась баба Зина.

Посолив вычищенную рыбу и спустив ее в погреб, баба Зина сразу же принялась готовить чай. Для Андрея это было уже невместимо, но он остался за столом с хозяйкой и, пока она чаевничала и с аппетитом управлялась с городскими деликатесами, вдруг взял да и рассказал ей все про себя и про Стеллу.

– И вот что же вы мне посоветуете, баба Зина, как человек, умудренный годами и опытом? Покупать мне дом у вас в Павлинках, везти сюда бывшую жену или не стоит все это и затевать, что вы думаете на этот счет?

– А никак я не думаю, Андрюша! Твоя это жизнь – тебе ее жить, тебе ее и думать.

Андрей удивился и даже чуточку обиделся. Но баба Зина, оказывается, еще не все сказала.

– Я одно тебе скажу, вернее, посоветую. Ты у нас человек крещеный, верующий, хотя и не церковный и не молитвенник. Так вот тебе оказия, чтобы научиться молиться. Молись, проси Господа вразумить тебя и явить волю Свою. Помолишься от всего сердца, пообещаешь Богу, что все, что случится с тобой дальше, примешь как посланное Им, – и все твои вопросы сами собой разрешатся. И я за тебя завтра в церкви помолюсь и дальше молиться стану, чтобы Господь управил твои дела по воле Своей.