40к способов подохнуть. Том 6 - Hydra Dominatus

Иликуса словно колосс на глиняных ногах. Его многие ненавидят, он многим перешёл дорогу, а ещё… ещё многие его друзья погибли, о чём я постарался. Так может… может пора взять то, что нам вполне под силу?

— Ты хочешь отжать у Иликуса арену?

— Нет, я хочу убить его и превратить арену в то, что заслужит внимание ведьм, перестав быть позором нашего осколка. И я это сделаю, с помощью или без неё.

После чего Элатикс посмотрел на меня и я тут же почувствовал этот взгляд, после чего поднял голову к потолочной трибуне этой ямы. Сигнал бы подан, пора закончить всё убийством, в данном случае через медленное сожжение заживо.

* * *

Что же, всякие развратные эльдарки и колдуньи с сиськами получают миллионы лайков. Посмотрим сколько лайков наберёт комиссар.

Глава 213

Кровь лилась багровыми реками, в ней захлёбывались друкхари, играя в опасную игру, которая давала эмоций больше, чем все эти бои на аренах. Ведь ставки были высоки, а риски стремились ввысь, потерять можно было всё и получить можно было… почти всё. Азарт взыграл в их чёрных венах и одни за другим они становились жертвами собственных амбиций.

Одним за другим Элатикс собирал убогих под своим началом. На их фоне он казался сильным, величественным и хитрым. Тех же, кого он не мог контролировать или кто был лучше него… он просто убивал. И в тот момент когда явные соперники уже отправились в ад, то Элатикс принялся за обычных конкурентов, начав подминать под себя всё больших и больших. В какой-то момент сильные осколка сего уже более не могли игнорировать подобное.

На личную встречу на свою трибуну Иликус вновь пригласил Элатикса. Ни у кого не было доказательств, как и многие смерти были подстроены как несчастные случаи, но… дураком Иликус не был и он порядком устал от такой непокорности и попытки воцарить хаос. Надо было заканчивать с этим.

— Иликус, друг мой… — с улыбкой протянул Элатикс входя на трибуну, что изрядно опустела.

Тут же в глаза бросилась элитная стража, которая стояла вдоль стен и уже впилась взглядами в гостя. Один сигнал и приговор будет вынесен. Элатикс прекрасно знал, что это за встреча и какие шансы вернуться с неё живым. Однако он пришёл, более того, подобное было вполне ожидаемым и потому план был подготовлен и для этого сценария.

Спокойно без лишних эмоций и спешки, не обращая внимания на палачей, Элатикс уселся рядом с Иликусом, после чего взял со столика бокал с амброзией. Так тихо было сейчас на трибуне, всё из-за выведенных на максимум экранных полей. И хоть другие трибуны сейчас вопили от радости, наблюдая за боем нового чемпиона, но на главной трибуне можно было услышать даже гул крыльев какого-то москита.

Тут же под ноги Элатикса подполза рабыня, дабы ноги господина могли отдохнуть. Позади пристроилась и вовсе одна из личных рабынь Иликуса, начав массажировать плечи, на которых был непосильный груз ответственности и рисков. Можно было даже подумать, что владелец арены в хорошем расположении духа, но как показывает практика… чем лучше к тебе относится тот, кто выше тебя, тем более ужасная участь тебя ждёт. Как и личная рабыня Иликуса наверняка прятала нож в рукаве, ведь была не просто какой-то рядовой шлюхой-массажисткой.

— И что ты мне скажешь, друг? — произнёс Иликус, даже не посмотрев в лицо Элатикса, но почувствовав его настроение в самом воздухе, а может по камерам, изображения с которых транслировались прямо на его глаза.

— Ты в бешенстве, потому что считаешь, что я убил треть постоянных гостей твоей трибуны. Ты хочешь меня убить, что вполне логично. Но… — Элатикс спокойно отставил свой бокал обратно на столик, когда ледяная сталь коснулась его горла. — Ты этого не сделаешь.

— Почему?

— Потому что я могу заменить их всех. Они были слабаками, никчёмными посредственностями. Из-за этого твоя арена начала стагнировать, а вскоре всё придёт и деградации. Мои же гладиаторы в разы лучше их и это ты прямо сейчас наблюдаешь на сером песке.

В это же время я вместе с шестью рабами разыгрывал целую пьесу, где главная роль была у меня. Всю ту ненависть и гнев, что испытывал Лео, я старался копить и изучать. Эмоции текли подобно потокам разноцветных красок, из них надо было лишь собрать картину и хоть рисовать я пока не мог, но мне удавалось делать посредственные копии того, что я когда-то видел.

Это не было искусством, от этого кривилась вся главная трибуна, но просто народ… он выл от предвкушения и хотел продолжения, ведь не был искушён в подобных яствах, не успел ещё избаловаться, находясь на этом дне. Поэтому моё выступление для них было превосходным, а для самой арены… одним из лучших. Одним за другим падали ксеносы и хаоситы, другие подвешивались за ключицы словно висельники, а кого-то мы просто поджигали, а затем тушили кислотой.

Аура ужаса начала становится такой плотной, что хищные монстры теперь даже не выходили в центр из-за страха. При этом эмоции вели себя здесь иначе, чем в тех ямах. Я конечно экспертом не был, как и таких нюансов мне никто не объяснял, но вероятно дело в том, что сама арена была вовсе не простой. Вероятно какие-то чары наложены на неё или может быть какая-то друкхарская технология позволяет эффективно манипулировать выделяемыми душой энергиями.

— Да, он прав, Иликус, — вдруг на главной трибуне раздался третий голос и из теней вышел древний и ужасающий скульптур плоти.

И в этот момент Элатикс ужаснулся до глубины души и холод пробрал его чёрное сердце. Давно ничего подобного он не чувствовал, как и предположить подобного расклада Элатикс просто не мог. Он конечно слышал о сильных покровителях Иликуса, его щедрых спонсорах, но что один из них Гемункул… от этого Элатикс чуть не потерял над собой контроль.

Гемункул же вышел вперёд, после чего опёрся на ограждение трибуны. Истинный мастер пыток, искушённый ценитель боли, он наслаждался любой болью и в этом была его главная сила. Любая её капля будь то страдание матери из-за убитого на её глаза ребёнка или проткнутый иголкой палец — всей болью он научился наслаждаться, став настоящим эстетом.

Хотя большинству бросаются другие таланты гемункулов, ведь они были способны создавать лучшие симфонии агонии. Они могли заставить испытать любой оттенок боли