Цветочек для двух альф (СИ) - Ребехар Реста

Последней моей надеждой стала Морвелова Евгения Викторовна. Я боготворила этого профессионала, и, помнится, пару недель назад вообще была уверена, что если уж она не справилась — не справлюсь я.

К счастью, она ответила, что прибудет на следующий же день, ведь случай из ряда вон выходящий. После этого моё уважение к ней пробило все облака и космос в общем, ведь она — единственный человек, который вошёл в положение. Хотя, возможно, это произошло потому, что она сама на четверть волк и, скорее всего, понимает их лучше в таких ситуациях.

К этому визиту я приготовилась идеально. В первую очередь сказала об этом Вячеславу, который, кажется, не особо радовался происходящему. Видимо, с Морвеловой они не сошлись. Но я постаралась убедить его в том, что на кону сущность Мирослава, поэтому нужно отложить неприязнь до лучших времён.

После этого, я сразу же позвонила Антону и заказала мелисовый чай определённой марки, который очень любила пить психолог, обсуждая проблемы клиента с его родственниками. Об этом я знала из её интервью — распечатки до сих пор хранились под кроватью в родном доме.

Ровно в десять, к дому подъехала машина и из неё, всячески показывая свой статус выше среднего, вышла госпожа Морвелова. В этот момент у меня чуть не отвисла челюсть, ведь я никогда не думала, что увижу эту потрясающую женщину так близко. Ей было уже около пятидесяти, но выглядела она на десять, а то и пятнадцать лет младше — видимо, сказывались гены оборотней. Равно как и на ярко-зелёных глазах, с которыми взглядом не хотелось встречаться совершенно. Евгения Викторовна преподносила себя как королеву; как профессионала, знающего себе цену.

Но в то же время понимающего человека.

Поздоровавшись, она чинно поинтересовалась, где можно избавиться от запахов, и я указала ей на небольшой уголок в гостиной. Для профи эта процедура была обязательной в таких случаях, как случай Мирослава — работа с оборотнем в волчьем обличии. Плюс, перед сеансом за двадцать минут обычно выпивали специальные таблетки, чтобы притупить запах адреналина для волков. В состоянии агонии их может разозлить всё, что угодно.

Женщина быстро обрызгала себя специальным составом и направилась за мной, на второй этаж. В этот момент внутри зародилась какая-то совсем крохотная, но такая важная надежда, что всё будет как раньше и Мирослав очень быстро вернётся в свою человеческую ипостась.

В нескольких метрах от двери в комнату, где вот уже чуть больше часа находился Мирослав, женщину ждал его близнец. Никто из нас не хотел, чтобы Мирослав начал бушевать раньше времени, так что решили «дистанцировать» первую консультацию. Рассказ Вячеслава был важен в первую очередь потому, что он волк и близнец пациента — значит, выдаст намного больше полезной информации. Хотя, бесспорно, когда я звонила Марвеловой, всю профессиональную информацию она у меня выпытала. О том, какой я «плохой специалист, понавыдают дипломов» она ничего, к счастью, не сказала.

— Я… Пойду приготовлю чай, — улыбнулась им, после чего быстро спустилась вниз, на кухню.

На столике уже стояла упаковка чая, привезённая Антоном. Сам водитель напрочь отказался брать деньги за этот внеплановый выезд, ведь «и так в долгу перед хозяевами». Что бы это значило, я не знала, просто попыталась абстрагироваться.

Но плохие мысли не шли из головы. Я принялась готовить чай по всем правилам и это заняло некоторое время. Потом, с уже горячей чашкой для себя, я села на один из стульев и, рассуждая о ситуации, стала пить.

Так прошёл час. Затем полтора, потом и два… Я уже стала волноваться, ведь не представляла, что там происходит. Никаких посторонних звуков я не слышала, так что из теорий убийство одного или двух лиц было абсолютно исключено. Нехорошие гипотезы всё росли и росли, не давая мыслить здраво, не помогал даже успокаивающий чай. Но наверх подниматься я не хотела — вдруг, я отвлеку врача от чего-то важного.

Как раз когда я допила пятую чашку чая, раздумывая не добавить ли коньяку для полного успокоения, на кухне появились и доктор Морвелова, и Вячеслав. Сердце стало биться в бешеном темпе, я вскочила с места едва не роняя красивую чашку, но вовремя удержала её и поставила на стол.

— Что с ним?! — отчеканила эти слова так, что сама удивилась своей уверенности. — Какой диагноз?! С ним всё будет хорошо?! Он вернётся к нормальному виду?!

На мою браваду Евгения Викторовна только выдохнула, видимо, не радуясь собственному заключению. Значит ли это, что всё очень плохо и Мирослав больше никогда не станет человеком? Обстановка накалялась, сердце стало бешено биться о рёбра, а страх, казалось, сковал всё моё тело. Пусть она ещё не озвучила диагноз, но этот красноречивый выдох был как резкий выстрел в грудь, прямо в сердце и вот-вот начнутся предсмертные конвульсии.

— Будьте добры, чаю, — Морвелова снова вернулась к своему привычному амплуа, а я бросилась к плите, чтобы нагреть новую порцию. Всё это время оба тревожно молчали, даже Вячеслав, у которого, казалось бы, всегда найдётся, что сказать.

Выпив совсем немного и как следует посмаковав каждый глоток, она начала свой рассказ:

— К сожалению, Мирославу я помочь не смогла, как в общем-то и любой другой специалист. В этом состоянии, как правило, достаточно сложно что-то сделать. Единственное, что может помочь ему снова стать человеком — это маяк.

Я вопросительно приподняла бровь, потому что о таком понятии не слышала. Вернее, нам не рассказывали.

— Сейчас его человеческое подсознание спит и просыпается только изредка, находится под контролем волка. Он ещё пару раз может превратиться в человека, но это ненадолго. «Маяк», за который он зацепился при «человеческой» жизни, позволит разбудить человека и достичь гармонии.

Под «маяком» я подразумеваю любого человека в этом мире, к которому он привязался достаточно сильно. Других средств от этого, к сожалению, наука ещё не придумала.

На этих словах она допила чашку чая, откинулась на спинку стула и попросила ещё немного. Пока она молчала, мы с братом пациента переглядывались и не знали, с чего бы начать. Хотя кандидатура на роль маяка уже нашлась — её мы выбрали не сговариваясь.

Морвелова скоро уехала, а мы тем временем стали думать, как сделать так, чтобы и Мирослав вернулся к человеческому облику, и Никитична инфаркт не заработала…

Глава 4.2

Кроме того, оставалось надеяться, что выбранный способ поможет. Ведь никого другого на примете у Вячеслава не было.

— А ты уверен что, ну… если привести Никитичну, он решит вернуться? — спросила я задумчиво, уже не замечая, как называю собственного клиента на «ты». Ну да, братья, конечно, первыми перешли на «ты» и даже не думали проявлять ко мне уважение. Я же до сих пор старалась держаться в рамках. Но в последнее время они трещали по швам. Да и глупо как-то называть на «вы» человека, в объятиях которого ты потеряла девственность.

— Должен вернуться, — пробормотал Вячеслав. — Хотя лучше всего, чтобы здесь была истинная… Или в крайнем случае женщина, которую он ценит именно как женщину…

— Разве это возможно? — спросила я. — Я думала, у волков может быть только истинная, а все остальные… просто подстилки.

В голосе невольно прозвучала горечь. Вячеслав посмотрел на меня, и в его взгляде я заметила промелькнувшую тень вины.

— Ну не всегда, — ответил Вячеслав. Видно было, что ему не хочется об этом говорить. — Бывает, если волк давно потерял истинную и если у него достаточно силы воли, чтобы вернуться к нормальной жизни, он может сойтись с другой женщиной или волчицей. Со временем он к ней привыкает, начинает уважать её как человека… Неважно. Ни у меня, ни у Мирослава такой женщины нет.

«Ещё бы, — подумала я. — У тебя, конечно, тоже нет, ведь я просто подстилка».

От этого хотелось плакать. Но я держалась и кусала губы только потому, что знала — он не имел в виду ничего такого и не хотел меня обидеть. Он просто всячески старался помочь брату и вообще не думал сейчас… о нас.