Волчий замок - Юлия Галанина

Пока они обменивались взаимными любезностями, Жаккетта невозмутимо принимала комплименты в свой адрес со всех сторон.

Между делом зашел разговор об охоте. Благодетель вспомнил утренний визит к дамам и попросил госпожу Нарджис рассказать, как охотятся в Северной Африке.

Жаккетта с удовольствием поведала об охоте шейха.

— У Господина было много борзых собак, но одну из них он любил больше всех. В жаркие дни для нее на крышу выносили ложе и устраивали над ним навес, чтобы она могла спокойно отдыхать. А если было совсем душно, невольники обмахивали ее опахалами. Кормили Зухру финиками, смешанными с верблюжьим молоком, чтобы бег ее был быстрым, а хватка стальной.

— Мы тоже любим своих собак, — заметил один из кавалеров. — Но на балконах они у нас еще не прохлаждаются и вееров не имеют.

— И что вы хотите этим сказать? — заметил виконт. — То, что нам до них далеко?

— Господин виконт, всем известна ваша несколько странная страсть к Востоку, — с легким вызовом, но очень сдержанно сказал кавалер. — Поэтому я не буду с вами спорить.

Жаккетта ждала большего.

Поединка или, на худой конец, ссоры.

Слишком язвительным был тон виконта, и стремительное отступление кавалера удивило Жаккетту.

«А сосед справа — штучка непростая», — мельком подумала она и продолжила рассказывать:

— Охотиться Господин выезжал в припустынные земли. Там много антилоп и другой дичи. Его люди разбивали лагерь и устанавливали для нас шатры.

— Страсть к шатрам у арабов просто поразительна! — вклинилась в ее рассказ Жанна. — Сам шейх очень не любил домá. Так и жил в простом черном шатре во дворе своего дворца, словно привратник.

Раздался дружный смех.

Жаккетта нахмурилась.

С госпожи спроса никакого, Господин ее не замечал, вот она и злится, до сих пор не успокоилась, но как смеют эти люди смеяться над привычками шейха Али? Он жил так, как считал нужным, и не этим надушенным щеголям его осмеивать!

Она тихо, но отчетливо сказала:

— Господин делал это для того, чтобы тело не изнеживалось под крышей и всегда было готово к сражениям и походам. Он считал, что домашний уют — удел купцов и евнухов, а мужчине позорно лежать на мягком ковре, пока живы его враги.

Что-то было в ее голосе, отчего смех резко стих.

— А охотились Господин и его свита на верблюдах. В песках так удобнее, — спокойно продолжала рассказывать Жаккетта. — Управляющий гаремом говорил мне, что такая охота хороша еще, когда вместо собак используют ручных пардусов[9]. Они тоже отлично берут дичь.

Виконт внимательно смотрел на Жаккетту.

— Судя по вашим речам, вы, дорогая госпожа Нарджис, относились к вашему господину очень даже неплохо. В рассказах графини де Монпезá он предстает совершенно другим, — негромко заметил он.

«Так и он ко мне неплохо относился…» — чуть не вырвалось у Жаккетты. Но она упрямо решила улыбаться и все.

Виконт ждал ответа. Не дождавшись, он требовательно спросил:

— Так почему же вы сбежали?

— Я христианка! — отрезала Жаккетта.

Ее начал пугать этот человек с его неприятными вопросами.

Для себя Жаккетта решила всеми силами держаться от виконта подальше.

К счастью, подоспел подвыпивший благодетель:

— Прелестнейшая госпожа Нарджис, откройте нам, пожалуйста, главный секрет Востока. Сколько женщин может быть в гареме у мусульманина?

— У уважаемого человека и гарем солидный! — засмеялась Жаккетта. — Столько, сколько он сможет.

— И могут?! — заговорщическим шепотом спросил благодетель.

— Могут, — подтвердила Жаккетта. — А если не могут, то есть специальное зелье довада.

Жанна поняла, что невозможная Нарджис опять вышла за самые широкие рамки приличной беседы и кавалеры, того и гляди, начнут записывать с ее слов рецепт.

— Дорогой господин маркиз! — сказала она, мягко вцепившись Жаккетте в локоть. — Я думаю, нам пора удалиться на покой.

— Очень жаль! — по-детски обиделся благодетель. — Общение с вами бесподобно! А вы, дорогая госпожа Нарджис, такой умный собеседник, что я просто поражен!

— Доброй вам ночи, господа! — распрощалась с обществом Жанна и беспощадно повела Жаккетту к выходу.

Жаккетта надулась.

Она только-только вошла во вкус общения с благородными кавалерами, оказывается, они немногим отличаются от обычных людей, да и костюм ее оценили по достоинству, на госпожу Жанну вполовину меньше смотрели, веселье понемногу началось, и вот нá тебе!

Из вредности она сделала вид, что запнулась, и стряхнула с ноги шлепанец.

По мраморному полу он проскользил, как кораблик по волнам, и отлетел от хозяйки на приличное расстояние.

Жаккетта замерла, подняв босую ногу. И вопросительно посмотрела на мужчин.

Кавалеры всем скопом кинулись к одинокой туфельке, остановившейся прямо в центре мозаичного круга. Такими кругами был украшен весь пол, выполненный в стиле косматеско.

Победила молодость, и наиболее проворный кавалер удостоился неземного счастья надеть туфельку на очаровательную ножку пленительной Нарджис.

Жаккетта поблагодарила его поклоном головы и улыбкой.

Жанна тоже ласково улыбалась, думая, что за дверью придушит мерзавку с ее отвратительными красными тапками.

— Пойдем, дорогая! — сказала она.

— Одну минуточку! — неожиданно вмешался виконт. — Разрешите, прекрасные дамы, преподнести вам небольшой подарок. Путь впереди предстоит долгий, в горах всегда холодно, а ваши наряды слишком воздушны. Примите, пожалуйста, эти шубки, они согреют вас в альпийских снегах!

Слуги виконта внесли на подносах бархатные, подбитые мехом куницы одежды. Широкие рукава и отложные воротники были украшены меховыми отворотами.

— Я от имени всех присутствующих здесь кавалеров выражаю надежду, что под защитой теплой шубки госпожа Нарджис всегда будет радовать нас своим великолепным, просто сказочным нарядом!

Кавалеры были полностью с ним солидарны.

* * *

Утром Жанна с приятным удивлением узнала, что ее гардероб, как и гардероб Жаккетты, пополнился по крайней мере еще пятью меховыми накидками и специальной рысью полостью, чтобы дамы могли закрывать ножки.

И теперь, как бы они ни старались, смерть от холода им не грозит.

* * *

Жаккетта же сделала свои выводы из вчерашнего.

Оказывается, одежда способна творить чудеса. То, что никогда не простилось бы ей, будь она в обычном платье, не только сошло с рук, но и вызвало бурю восхищения, а всему причиной восточный наряд.