Войны Роз: История. Мифология. Историография - Елена Браун

По-видимому, давление на должностных лиц было столь же распространенным способом выиграть иск, как и дача взятки. В данном случае все зависело от степени влияния тяжущихся, а также от величины их вооруженных свит. Так, Джона Йема — бейлифа Девоншира в 1465–66 гг. — под угрозой убийства пытались заставить поддержать в суде земельные притязания Джона Фортескью. Это были отнюдь не пустые угрозы. Когда Йем все же выступил против Фортескью, свитские этого джентльмена устроили на него засаду, и бейлифу лишь чудом удалось спастись{264}.

Короли время от времени пытались навести в деятельности местной администрации порядок, но эти попытки ничего не меняли. Например, вскоре после своего прихода к власти (в марте 1462 г.) Эдуард IV сместил с должности и отдал под суд шерифа Норфолка по обвинению в вымога­ тельстве{265}. В письмах из семейного архива Пастонов шериф неоднократно обвинялся и в более тяжелых преступлениях, однако в данном случае речь могла идти просто о замене приверженца Ланкастеров лицом, более угодным новому королю. Такое предположение позволяет выдвинуть тот факт, что смена шерифа не изменила обычный для XV столетия порядок вещей — тот, кто хотел заручиться поддержкой этого чиновника, должен был отплатить за нее деньгами, услугой и т.п. Так, в 1463 г. Ричард Кале (купец, пользовавшийся покровительством Пастонов) узнал о том, что помощникам шерифа в Норидже и Норфолке пришло распоряжение арестовать его по постановлению большого жюри присяжных за участие в насильственном захвате манора в 1461 г. Получив это известие, Ричард Кале отправился к шерифу, но не затем, чтобы сдаться, а затем, «чтобы узнать насколько он ко мне расположен и попросить его быть благосклонным к вашим бедным людям (имеются в виду люди, пользующиеся покровительством Джона Пастона)»{266}. Судя по тому, что Ричард Кале не был арестован, с новым шерифом удалось «договориться».

Семейный архив Пастонов позволяет привести еще более яркий пример, свидетельствующий о том, как далеко мог зайти шериф, защищая интересы своей «партии». В 1465 г. у шерифа имелось твердое предписание арестовать одного из его «друзей» — Гарри Инглоза, если только он окажется в пределах досягаемости. К ратуше пришла целая толпа противников Инглоза, чтобы власти не смогли сделать вид, что они ничего не знают и арестовали бы обвиняемого, как только тот приедет в город. Тем не менее, люди шерифа предупредили Гарри Инглоза, и тому удалось скрыться{267}. Очевидно, шериф пренебрег королевским приказом, но на его карьере это никак не сказалось.

Шериф в Англии XV столетия мог не только отпустить тех, кого ему было приказано арестовать. Не менее свободно он пользовался и правом арестовывать подозреваемых. В частности, Томас Стонор, занимавший в 1465—66 гг. пост шерифа Девоншира, неоднократно арестовывал свитских человека, оспаривавшего у него несколько маноров{268}.

В Англии второй половины XV столетия шерифы также достаточно вольно обращались с ймуществом, на которое был наложен арест.

В семейном архиве Пламптонов содержится письмо аббата Фонтейна к главе этой семьи, занимавшему в 1493 г. должность шерифа Нортумберленда. В нем говорится: «Один из моих людей — Джон Бейлтон (Bailton)… недавно купил у моего родственника, подателя сего, бочку вина, за которую еще не рассчитался. А сейчас из-за действий этого Джона Бейлтона все его вещи прибывают под арестом и в вашей воле (in your will). Я прошу вас, чтобы мой родственник получил свое вино обратно, или компенсацию за него…»{269}. В данном случае необходимо обратить внимание на выделенное словосочетание — арестованное движимое имущество находилось, по мнению современников, «во власти шерифа», который мог распорядиться им по своему усмотрению.

Обычно бейлифы принадлежали к той же «партии», что и шериф. Если же это правило нарушалось, то разбор земельных тяжб напоминал полный хаос. В качестве примера такой ситуации можно привести происходившее в Саффолке в 1465 г. Бейлифы и помощник шерифа в тяжбе Пастонов и герцога Саффолка за манор Коттон поддерживали разные стороны. По-видимому, они принадлежали к разным «дружеским» объединениям. Бейлиф Саффолка принял сторону герцога, а помощник шерифа поддерживал Пастонов{270}.

Приверженность интересам собственной «партии» в эпоху Войн Роз оказывалась более важной, чем выполнение должностных обязанностей. Например, мэр Нориджа в 1467 г. оказывал покровительство терроризирующей округу шайке под предводительством капитана Йелвертона{271}.

С точки зрения современных норм, судебная и административная власть в Англии второй половины XV в. находилась в состоянии глубокого кризиса. Однако тот факт, что каждый человек принадлежал к какой-либо «партии» был очевидным для современников. Когда то или иное лицо назначалось или избиралось на должность, от него не ждали полного пренебрежения интересами его сторонников.

Вероятно, работу судебно-административной системы Англии XV столетия имеет смысл анализировать, используя критерии современников. Нормой для этого периода можно считать функционирование упомянутой системы в рамках отношений покровительства, предполагающее защиту должностными лицами интересов своей «партии». Отступлением же от этой нормы, т.е. кризисом властной системы, в представлении современников, можно назвать периоды, когда действия должностных лиц явно противоречили законам, указам короля и вели к дестабилизации обстановки. В частности, невозможность выдвинуть иск против судьи была нормой для XV столетия, а покровительство мэра фактически разбойничьей шайке — отступлением от этой нормы, вызывавшим всеобщее возмущение.

Проблема начала Войн Роз. События 1450–1462 гг. глазами джентри центра, юго-востока и севера Англии

Итак, обратимся к анализу обстановки на юго-востоке, в центре и на севере Англии в эпоху Войн Роз. А.Д. Поллард подчеркивает, что главным симптомом обострения обстановки на местах в указанный период было то, что в борьбе за землю стали применяться насильственные методы. В качестве отправной точки можно указать на исследование В.И. Золотова, в котором он отмечает, что в 20-х гг. XV в. конфликты за земли в графствах в огромном большинстве случаев решались совершенно законным путем, т.е. в суде{272}.

Семейный архив Пастонов предоставляет уникальный материал, позволяющий восстановить политическую ситуацию в Норфолке в 40-х — 50-х гг. XV столетия. Обострение земельных конфликтов можно наглядно проследить на примере спора за манор Грехем, на который претендовали Пастоны и лорд Молейн.

В 1443 г. лорд Молейн впервые предъявил свои права на манор Грехем, купленный Пастонами несколько лет назад. В этот раз дело ограничилось словесной перепалкой. Лорд Молейн приехал в спорное поместье в сопровождении нескольких вооруженных слуг, чтобы высказать Пастонам все, что он о них думал и пригрозить судом. Наругавшись всласть, дворяне мирно разошлись{273}. По-видимому, в начале 40-х годов XV в. в Норфолке нормой было разрешение земельных споров юридическими методами. Тем не менее, до вооруженного конфликта оставался один шаг — свитские Молейна и Пастонов готовы были ринуться в драку по первому слову своих господ.

Этот шаг был сделан где-то между 1443 и 1148 г. В 1448 г. Агнесс Пастон предупреждала своего сына Джона, что, по слухам, лорд Молейн собирается захватить Грехем и набирает наемников{274}. В 1449 г. Маргарет Пастон'просила своего мужа достать арбалеты, секиры и нанять как можно больше солдат, то есть приготовиться к осаде{275}. В 1450 г. спорный манор был занят лордом Молейном и его вооруженными людьми, они попросту вышвырнули из дома законных владельцев{276}. Семейный архив Патонов не позволяет восстановить всех деталей этого соперничества. Известно, что в 1451 г. Джон Пастон мирно вступил во владение манором Грехем. Видимо, лорд Молейн по каким-то причинам отказался от притязаний на эти земли{277}.

Следует заметить, что насильственный захват спорного имущества был не заменой судебного разбирательства, а подготовкой к нему, в какой-то степени обеспечивавшей благоприятный исход дела — при прочих равных судьи всегда были на стороне фактического владельца.

Немалую роль играли и финансовые соображения. Суды могли длиться годами, и все это время «захватчики» успешно собирали ренту, а также получали доходы от продажи на рынке шерсти, зерна и других продуктов. Не случайно, утвердившись в спорном маноре, джентри сразу же начинали сбор арендной платы. Например, уже через несколько дней после захвата манора Грехем в 1450 г. лорд Молейн спешно затребовал ренту со всех держателей. На имущество непокорных был наложен арест, а в случае упорства их договор аренды грозились расторгнуть{278}.